Пётр Алешковский - Рудл и Бурдл

— Давай сказочку, — обратился он к Ворону.

Давным-давно, — начал тот, — все звери жили в мире и согласии друг с другом. У них был только один враг — Саблезубый Тигр. Он жил в глухой лесной чаще и иногда нападал на мирных зверей и уносил добычу к себе в берлогу на ужин. Решились звери изловить злого Тигра. Собрались и вырыли сообща большую яму на лесной тропинке, по которой Саблезубый ходил к водопою. Стены у ямы сделали отвесными, а на дно поставили острый-преострый кол. Сверху набросали прутьев, валежника, присыпали все землей, как будто никакой ямы и не было. И стали ждать, когда же, наконец, Саблезубый Тигр попадется в яму.

Тут, откуда ни возьмись, к ним в страну пришел Мудрый Кролик. Он был добрый и бесстрашный, но большой хвастунишка. Узнал, что все боятся Саблезубого Тигра, и решил с ним сразиться один на один. Смелости у него хватало, но, если честно, Мудрый Кролик Саблезубого никогда в глаза не видел. Звери принялись его отговаривать, но ни в какую. Пойду, говорил им Мудрый Кролик, в чащу и вызову Саблезубого на бой, все лучше, чем трусливо ждать, пока он сам не свалится в яму.

Нашелся среди зверей отъявленный хитрец — Заяц. Подожди, говорит, в лес ходить. Попадешь в лапы к Саблезубому — и смелость не спасет. Послушайся меня, подожди.

— И слушать тебя не стану, — перебил его Кролик, — все вы тут трусы, боитесь дальше дома нос высунуть, а я пойду в лес и убью Саблезубого. Вот тогда вам всем станет стыдно.

— Ты тут у нас новичок, — отговаривал Заяц, — подожди, не сработает наша хитрость, тогда иди сражаться, зачем зря подвергать себя опасности?

Но Кролик не захотел его слушать, смастерил большую дубовую палицу и отправился в лес.

Жалко стало Зайцу бесстрашного гостя. Как ни боялся он Тигра, а все же решил пойти за смельчаком. Собрался быстро, захватил с собой моток веревки на всякий случай и пошел за ним, но так, чтобы не попадаться бахвалу на глаза.

Идут они по лесу, вдруг Саблезубый как выскочит из-за куста, как зарычит. Мудрый Кролик испугался — и бежать, палицу бросил, вся смелость сразу пропала. Саблезубый припустил за ним.

Бежали они по той самой тропинке, где звери выкопали яму. Саблезубый почти настиг Кролика, уже и лапу протянул, как вдруг — не выдержали ветки, и покатились они оба вниз. Тут, на счастье, подскочил Заяц, кинул Кролику веревку, тот по ней из ямы и вылез. Чуть-чуть опоздай Заяц, растерзал бы храбреца Саблезубый. Вылез Кролик, дрожит, боится в яму заглянуть. Понял, кто был прав. Поблагодарил Зайца и признался: «Твоя правда, никогда больше бахвалиться не стану, только и ты, пожалуйста, молчи, не говори зверям ничего, а то засмеют меня».

Заяц пообещал молчать. Пришли они на лужайку и говорят: «Саблезубый попался в яму».

Все обрадовались, побежали в лес. Тигр в яме сидит, скрипит зубами, когтями скребет, но выбраться не может. Так там и подох, а после звери завалили яму, и стало то место называться Яма Саблезубого.

Мудрый Кролик стал с тех пор тихим, никогда не бахвалился и всегда слушал, что ему звери говорят. Звери приняли его в свою семью, и зажили все мирно и счастливо.

Ворон кончил рассказывать и заглянул Месяцу в глаза. Тот спал как младенец и радостно улыбался во сне. Улыбка его была такой ласковой, что он начал светиться, и по всей сосновой роще разлилось серебряное сияние.

Ворон легонько толкнул своего подопечного в бок, но тот только сильнее засверкал, раскидывая вокруг себя блестящие ниточки.

— Заснул, — Ворон одобрительно каркнул, подтолкнул Месяц и отправил его в ночное плавание на радость лунарикам. Они увидали ниточки-качели и с громким писком полетели со всех сторон, собираясь вдосталь накататься на своих любимых лучах.

Выполнив свою работу, Ворон слетел вниз и уселся на большую корзину. Он сердито нахохлился, ничто, казалось, не могло помешать его раздумьям. Бурдл и Рудл пытались кричать, но мудрая птица не реагировала на суету под деревом.

— Придется лезть наверх, — Бурдл обиженно оттопырил нижнюю губу, — ноль внимания — фунт презрения, как будто мы какие-то незначительные лесные обитатели.

— Рудл! — Рудл подпрыгнул от нетерпения. — С детства обожаю лазить по деревьям.

— Чего никогда бы не сказал про себя, — буркнул Бурдл. — Подсади меня, пожалуйста, мне это не так-то просто будет сделать.

Рудл подтолкнул друга, и они принялись карабкаться на сосну. Наконец показалась развилка с бельевой корзиной. Друзья уселись на большой ветке прямо напротив Ворона.

— Бурдл! — чинно представился Бурдл.

Большая птица даже не открыла глаза.

— Рудл-рудл-рудл! — завопил Рудл и принялся трясти ветку. Бельевая корзина заходила ходуном, Ворон несколько раз переступил с лапы на лапу и только после этого соизволил едва приоткрыть правый глаз. Увидав друзей, он в изумлении выпучил глаза так сильно, что приятели забеспокоились, не выскочат ли они из орбит.

— Кто такие? Зачем пожаловали? — каркнул он взволнованно. Мудрая птица не привыкла, чтобы прерывали ее мысли.

— Я — Рудл, всегда кругл, а это — Бурдл, он тоже кругл, — представился Рудл.

— Мы к вам так неожиданно, — начал вежливый Бурдл, — но, извините, пришла беда — отворяй ворота, как говорится.

— Что верно, то верно, — отозвался Ворон, — но у нас говорят еще: «Беда никогда не приходит одна». Вы ведь не здешние?

— Нет, мы из других краев, — вежливо заметил Бурдл, — просто, путешествуя по вашей стране, мы заметили некоторые странности и хотели бы докопаться до их истоков. Мы были у снопсиков, Профессора, попали в горную лихорадку, попарились в Солнечной бане и навестили лунариков. Нам удалось даже подслушать вашу сказку. Надеюсь, вы понимаете, что это получилось нечаянно.

— Очень хорошо, значит, не придется ее пересказывать, — Ворон еще больше нахохлился и помрачнел. — Я сам во многом виноват, но я хотел как лучше. Ворон, как вам, надеюсь, известно, — птица древняя, а значит, очень мудрая. Помните про Мудрого Кролика? Так вот к нам такой пожаловал в страну, вы его знаете — это Профессор. Про снопсиков и лунариков я знаю все, а он был новичок, меня, естественно, к нему потянуло. Мы быстро подружились, несмотря на его ученое бахвальство. Иногда просто невыносимо было слушать про его научные споры и ссоры с доцентом Монокулюсом, но все же мы славно проводили вечера, пока наш Профессор не влюбился.

— Что-что? — переспросили изумленные Рудл и Бурдл.

— Я сказал, что хотел сказать, — гневно припечатал Ворон. — Профессор подглядел, как Фея собирает колокольчики на лесной лужайке и сплетает из них венок. Она ему так понравилась, что он стал ей плести венки из маков и оставлять их в траве и на деревьях. Фея находила их и подбирала. Зачем бросать добро — маки ведь не вернешь. Я предупреждал Профессора, что Фея любит колокольчики, и если уж он решил за ней ухаживать, то следует плести венки из них, но разве он послушает? Он все знает сам! Профессор продолжает собирать маки, коровкам их не достается. Молоко получается без сонного вещества, лунарики перестали прилетать на лужайку и пить его и совсем захирели. Светлячкам тоже не нравится молоко без маков, у них от этого свет тускнеет. Все поменялось местами: горы болеют, а я ничего не могу поделать и только способствую этой чехарде.