Джеймс Барри - Сказки английских писателей

У этой королевской четы было одно-единственное дитя — принцесса Анжелика, которая, разумеется, казалась настоящим чудом и своим родителям, и придворным, и самой себе. Все говорили, что у нее самые длинные на свете волосы, самые большие глаза, самый тонкий стан, самая маленькая ножка и что румянцем она превосходит всех знатных девиц Пафлагонии. Но красота её, как утверждала молва, бледнела перед её ученостью, и гувернантки, желая устыдить ленивых питомцев, перечисляли им, что знает и умеет принцесса Анжелика. Она играла с листа труднейшие пиесы. Умела ответить на любой вопрос экзаменационного вопросника. Помнила все даты из истории Пафлагонии и других стран. Знала французский, английский, немецкий, итальянский, испанский, древнееврейский, греческий, латынь, каппадокийский, самофракийский, эгейский, а также понтийский [7] …знала… каппадокийский, самофракийский, Эгейский, а также понтийский. — Каппадокийский язык — язык Каппадокии, древнего государства на востоке Малой Азии, самофракийский, эгейский и понтийский — несуществующие языки. . Словом, была на редкость образованной девицей, а фрейлиной и наставницей при ней состояла строгая графиня Спускунет.

Спускунет — ужасно родовитая дама. Она так горделива, что я принял бы её, ну, по меньшей мере, за княгиню, чей род восходит ко дням всемирного потопа. Но особа эта ничуть не лучшей крови, чем многие другие спесивые дамы, и все здравомыслящие люди смеялись над её глупой кичливостью.

Она была всего-навсего горничной королевы в бытность её принцессой, а муж этой графини служил в семье принцессы старшим лакеем. Однако после его смерти, вернее, исчезновения, про которое вы скоро узнаете, Спускунет принялась так обхаживать свою августейшую хозяйку, так подлещивалась к ней и угождала ей, что стала любимицей королевы, и та (от природы весьма добродушная) даровала ей титул и назначила наставницей дочери.

А теперь я расскажу вам о занятиях принцессы и о её прославленных талантах. Умом её бог не обидел, а вот прилежания не дал. По правде говоря, играть с листа она совсем не умела; просто разучила две-три пиески и всякий раз притворялась, будто видит их впервые. Она отвечала на полдюжины вопросов из книги мисс Менелл [8] …из книги мисс Менеля… — Ричмел Менелл (1760–1820), владелица частной школы для девочек, была автором в своё время очень популярного в Англии вопросника для проверки знаний учащихся. , только надо было заранее договориться, о чем спрашивать. А что до языков, то учили её многим, но, боюсь, она знала по две-три фразы на каждом и лишь пускала пыль в глаза. Вот рисунки её и вышивки были и впрямь хороши, только она ли их делала?

Все это заставляет меня открыть вам правду, а посему обратимся к прошлому, и я поведаю вам историю Черной Палочки.

На границе Пафлагонии и Понтии обитала в те времена таинственная особа, которую жители обоих королевств звали Черной Палочкой, потому что она всегда носила с собой длинный жезл из черного дерева, а может, просто клюку; и на ней она летала на Луну и в другие места по делам или просто так, для прогулки, и творила с её помощью разные чудеса.

Когда она была молода и только-только научилась волшебству у своего отца-чародея, она колдовала без устали, носилась на своей черной палочке из королевства в королевство и одаривала сказочными подарками то одного принца, то другого. У нее были десятки царственных крестников, и она превратила несметное множество злых людей в зверей, птиц, мельничные жернова, часы, брандспойты, сапожные рожки, зонты и просто во что попало; словом, она была одной из самых деятельных и назойливых особ во всем колдовском цехе.

Впрочем, порезвившись тысячелетия эдак два или три, Черная Палочка, по-видимому, наскучила этими забавами. А может, она сказала себе:

— Что проку, что я на сто лет усыпила эту принцессу, прирастила кровяную колбасу к носу того олуха и приказала, чтобы у одной девочки сыпались изо рта жемчуга и бриллианты, а у другой — жабы и гадюки? [9] …на сто лет усыпила эту принцессу, прирастила кровяную колбасу к носу того олуха и приказала, чтобы у одной девочки сыпались изо рта жемчуга и бриллианты, а у другой жабы и гадюки. — Первый и третий случаи представляют собой реминисценции из Ш. Перро (1628–1703): «Спящая красавица», «Волшебница»; второй — реминисценция из братьев Гримм: «Три желания». Сдается мне, что ото всех моих чудес столько же вреда, сколько пользы. Оставлю-ка я лучше при себе свои заклинания, и пусть все идет своим чередом! Были у меня две юные крестницы — жена венценосного Сейвио и жена светлейшего — Заграбастала. Одной я подарила волшебное кольцо, другой — чудесную розу. Подарки эти должны были придать им прелести в глазах мужа и сохранить им до гроба мужнину любовь. Но разве дары мои пошли им на пользу? Ничуть не бывало! Мужья потакали им во всем, и они стали капризными, злыми, ленивыми, тщеславными, хитрыми, жеманными и считали себя краше всех на свете, даже когда превратились в смешных, безобразных старух. Они чванились передо мной, когда я приходила их навестить, — передо мной, феей, которая знает все тайны волшебства и может одним мановением руки обратить их в обезьян, а все их бриллианты — в ожерелья из луковиц.

И вот Черная Палочка заперла свои книги в шкаф, отказалась от колдовства и впредь пользовалась своим жезлом только для прогулки.

Когда же супруга герцога Заграбастала родила сынишку (его светлость был в ту пору первым понтийским вельможей), Черная Палочка не пришла на крестины, хотя её звали, а только послала поздравление и серебряную мисочку для малютки, не стоившую, наверное, и двух гиней.

Тут же вскорости и королева Пафлагонии подарила его величеству Сейвио сына и наследника. По случаю рождения маленького принца в столице палили из пушек, освещали улицы плошками и устраивали пир за пиром. Все ожидали, что фея, приглашенная в крестные, подарит мальчику в знак своей милости, ну, по меньшей мере, шапку-неведимку, крылатого коня, Фортунатов кошелек [10] Фортунатов кошелек — кошелек, в котором никогда не иссякают монеты. Название идет от имени нищего Фортуната, которому Богиня Удачи (Фортуна) предложила на выбор красоту, здоровье, долгую жизнь и богатство. Фортунат выбрал последнее. Впервые этот мотив зафиксирован в «Немецкой народной книге» (1509), однако не исключено, что он появился несколько раньше. Впоследствии он был использован немецким мейстерзингером Гансом Саксом (1553), английским драматургом Томасом Деккером (1600) и многими другими авторами. или какое-нибудь иное ценное свидетельство её расположения, но вместо этого Черная Палочка подошла к колыбели маленького Перекориля, когда все кругом восхищались им и поздравляли августейших родителей, и сказала: