Кристиан Хайдикер - Страшные истории для маленьких лисят [litres]

Имя застряло в горле. Последний раз она видела брата в Венцовом Лесу. Она пряталась в кустах боярышника и смотрела, как Роа пытается убежать от их рычащей учительницы. Она всё ещё помнит страх в его голосе: Я завалил! Я не сдал! Я … не хочу я больше!

У Мии кольнуло в сердце. Она до сих пор не простила себе, что бросила его и всех остальных. Если б она тогда догадалась отвлечь учительницу своим хвостом, заставить мисс Лисс погнаться за ней, а не за другими, они бы все вместе пришли на север – и сестра, и братья, и она, и мама. И все были бы живы и уже разбрелись бы устраивать собственные норы.

Вьюга завывала. Ей подпевали сосульки.

Динь-динь.

Малыш-лисёныш обнюхал Мии лицо. Что будет, если назвать его именем брата? Это будет знаком почтения к умершему брату? Или обречёт лисёныша на гибель?

– Ладно. – Мия глубоко вздохнула. – Назову тебя Роа.

Малыш, обретя имя, свернулся у её живота клубочком. Другие лисёныши, услышав довольное посапывание брата, медленно, пошатываясь на крошечных – не больше черешка персика – ножках, отправились следом.

Первой добралась самая маленькая – крошечный язычок торчал из пасти.

– Что ж, – сказала Мия, чувствуя, как сжимает горло, – тебя я, видимо, должна назвать Бизи, как свою косноязычную сестру.

Следующим добрался лисёныш побольше – мех у него был сероватый и растрёпанный.

– Ну, про тебя всё ясно, ты – Марли.

Четвёртый лисёныш икнул – звук вышел не больше зёрнышка, но от изумления Мия расхохоталась.

– А тебя , моё маленькое чудовище с икотой, – смеялась Мия, подталкивая лисёныша носом к животу, поближе к остальным, – тебя я назову Юли. Э-э… Юли- младший .

К ним приполз последний лисёныш, и она улыбнулась:

– А с Алфи, которого вечно тянет на приключения, с именами становится пятеро.

Вскоре все лисёныши уютно устроились рядом и уже не дрожали. Глаза сонно отяжелели, а крохотные носы шумно посапывали. Мия обнюхала пушистые листочки ушей, черешки ножек, младенческие глазки, такие влажные и голубые. Она вылизала их одного за другим, и шубки у них запахли свежо, как поле одуванчиков. А потом она смотрела, как малыши – один за другим – медленно засыпают.

Сердце у Мии отогрелось. И чуть не растаяло.

Прыг бух!

Прыг бух!

Прыг бух!

Юли прорезал линию через заснеженную равнину. С каждым шагом снег цеплялся за его переднюю лапу, отчего в плече вспыхивала блёклая боль.

И всё же он чувствовал себя отлично. Из всех лис с тремя лапами он был лучшим. На этих лапах он пережил два опасных приключения. Он избежал брюха Булькожажда и перехитрил собственного отца. А кроме того, он весьма удачно раздобыл для Мии еды. Да, разумеется, это были всего лишь несколько капель крови от чьей-то добычи. И тем не менее.

Юли чувствовал себя героем. И вдруг понял, чего ему столько времени не доставало. У него наконец появилось, для кого охотиться. И не просто появилось. А появилось. Теперь он был в ответе за пятерых лисёнышей и лисицу. Ради этого можно было совладать и с глубокими сугробами, и со вспышками боли, и с нескончаемыми снежинками.

Он прыгнул на смёрзшийся снег, и уши принялись исследовать белый покров, надеясь уловить легчайший шорох, или испуганное сердцебиение, или присвист из носа. Но не было слышно ничего – только ветер стенал вокруг.

Юли решил рискнуть. Он расставил пошире лапы, подпрыгнул над снежным покровом, выгнул спину и пробил мордой ледяной слой. Он не проник глубоко, но продолжал рыть передней лапой, пока зубы не ухватили что-то колючее. Он вытащил находку из снега и тут же выплюнул.

– Отлично! – воскликнул он, глядя на сосновую шишку. – По крайней мере будет чем поточить зубы.

Изо рта летели облака пара. Всего лишь один прыжок оставил Юли без сил. Он оглянулся на увешанный сосульками вход в нору и прижал уши. Упавшее дерево заберётся дальше, чем он.

Юли повернул нос по ветру и принюхался к сосновому бору, откуда пришли они с Мией. Тени укрытых снегом деревьев разлетались по белому, будто молнии. Может быть, какое-нибудь существо имело любезность заползти под ветки и замёрзнуть до смерти? Может быть.

– Лес п-полон ед-ды, – прошептал сам себе Юли и поскакал к соснам.

Дзынь-динь-динь .

Мия подняла голову.

Прищурясь, она смотрела на залитый лунным светом вход.

– Юли?

Снежные вихри залетали, кружась, в нору.

Дзынь-динь-динь.

Снова задрожали сосульки и снова стихли.

Она покрепче прижала к себе спящих лисёнышей и опустила голову, собираясь вернуться ко сну.

ДЗЫНЬКТ!

У Мии ёкнуло сердце, а лисёныши подскочили, будто пушистые сверчки.

Одна из сосулек разбилась. Слишком толстая, чтобы сломаться сама по себе. Кто-то наверняка сбил.

– Юли! – окликнула Мия. – Это ты?

Только ветер завыл в ответ.

Мия лизала малышам крохотные ушки и ждала, когда успокоятся их встревоженные сердечки.

– Оставайтесь тут, детки, – сказала Мия и поднялась, морщась от боли. – Я пойду посмотрю.

Лисёныши захныкали, а Мия дохромала до входа и сунула нос между сосулек. Кроме снега, она не почувствовала никакого запаха. Она хотела уже пойти обратно, как тут кто-то понюхал ей ухо.

Мия завертелась из стороны в сторону и громко зарычала. Шерсть на загривке поднялась дыбом. Но никого не было.

Рычание потихоньку умолкло. Со злостью посмотрев на сосульки, она похромала назад и свернулась вокруг лисёнышей, чтобы унять их дрожь. От голода ей уже мерещится. Ветер не может нюхать. Он просто дунул, а ей послышалось, будто кто-то принюхивается. И сосульку наверняка разбил тот же ветер.

– А давайте все скажем: «Юли, поторопись!» Ру-у-у-у-у-у-у-у-у!

Лисёныши повторили за ней – ру-у-у-у-у-у-у-у-у! – их тоненькие голоски разлетелись по норе эхом. И теперь, раз уж начали, их было не остановить. Ру-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!

– Ладно, ладно! – посмеивалась Мия. – Хватит. Молодцы! Но хватит.

Снаружи завывала вьюга. Как, интересно, мама проводила долгие зимние ночи, когда они с братьями и сестрой ещё были маленькими?

– О! Кто хочет страшную историю?

Дзынь-динь-динь.

Ветер опять задребезжал сосульками, и по спине у Мии пробежал холодок.

– Вот что я подумала: кто хочет послушать добрую?

В сосновом бору юли принюхивался к островкам из опавших иголок, но не мог учуять никакой дичи.

Бух!

Юли навострил уши. Звук прилетел с моста, образованного сосной, по которому они с Мией перешли на другой берег. Может, это какое-то живое существо устроило себе гнёздышко на стволе под снегом?

Юли подошёл к краю берега и присел. Он покачал задними лапами и со всей силы прыгнул на мост, намереваясь застать существо врасплох. Передняя лапа ударила в снег, который тут же разъехался в стороны…