Кристиан Хайдикер - Страшные истории для маленьких лисят [litres]

– Ты так долго сражался за свою жизнь, – сказала она, – что не заметил даже, как вырос. Для Валунных Полей ты стал слишком большой. И слишком храбрый.

Мама подошла ближе… и будто уменьшилась – прямо на глазах Юли. Она уже не возвышалась над ним. Носы их оказались на одной высоте. Ей больше не дотянуться до его головы, не положить морду ему между ушей.

– До сих пор тебе во всём приходилось вдвойне трудней, – сказала негромко мама. – Но сейчас, – и слёзы хлынули у неё по щекам, – я хочу, чтобы у тебя началась жизнь, которая вдвойне слаще.

Мамины черты перед его глазами вдруг расплылись и задрожали.

– А куда пойдёшь ты?

Она посмотрела на запад.

– Надо проведать твоих сестёр. Войн заставил меня бросить их там, в норе. Я беспокоюсь.

Юли шмыгнул носом и рассмеялся.

– Я нет. Таких не сломить.

Они посмотрели друг на друга. Мама прижалась к нему мордой. Он чувствовал её тёплый мех, дыхание, трепет мокрых ресниц. И вдруг – он даже не успел надышаться с ней рядом – она отстранилась.

– Я просто мечтаю рассказать твоим сёстрам, каким ты вырос.

Лизнув его разок в нос, она без единого шороха побежала в ночь. Он стоял и смотрел ей вслед. А она становилась всё меньше, всё меньше, меньше, и, повернув за холм, исчезла из виду и больше не появилась.

– Ты готов уже убраться отсюда? – окликнула его Мия.

Юли ещё постоял и, вздохнув, оторвал взгляд от горизонта.

– Да.

Он поскакал вниз по холму.

– Спасибо, что помогла спасти маму, – сказал он Мие. – Пусть даже только затем, чтобы попрощаться.

Она не ответила, и он посмотрел ей в лицо. Внутри у неё что-то сломалось. Он видел. Его-то мама дралась и хитрила, чтобы защитить его. А у Мии…

– Я помогу тебе искать маму, – сказал он. – Если ты хочешь.

Мия взглянула на него с печальной улыбкой.

– Договорились.

Юли кивнул.

– Знаешь, Мия, – сказал он, и сердце отчаянно заколотилось, – ты лучше всякой семьи.

Она прыснула.

– Чокнутый.

Облака расступились, и лучи серебристого света устремились к земле, выжгли дотла серую мглу, пробуждая заново осенние краски.

– Ты голодная? – спросил Юли. – Идём, поохотимся на кого-нибудь.

– И какого бреха из этого выйдет? – озлилась Мия. – У тебя нет передней лапы, я не могу наступить на заднюю.

– И правда… – усмехнулся Юли. – Не так-то просто.

И они вместе, хромая, потрусили на север – вдоль расщелины, под восходящим солнцем, дальше и дальше. Они пришли в широкую травянистую долину, всю утопавшую в зелени.

А потом полетели первые снежинки.

– Фух! – облегчённо вздохнула Бета. – и потом Мия с Юли жили долго и счастливо?

Сердце самой младшей радостно забилось.

– Не совсем, – ответила рассказчица. – История ещё не закончилась.

Младшая вмиг погрустнела.

Тьма, какую невозможно даже представить, окутала Лес Оленьего Рога. Погасло мерцание звёзд, скрылась луна. Деревья стояли в смертном молчании.

– Должна вас предупредить, – негромко сказала рассказчица. – Не все из лисёнышей доживут до конца.

– Но лисёнышей, – бета судорожно глотнула, – и так уже только двое.

Рассказчица ничего не ответила.

У беты дрогнули усики.

– Я ухожу. Я притворюсь, что дослушала до конца, а то не смогу уснуть. Она побежала к норе, но остановилась и оглянулась на самую младшую.

– Ты со мной?

Та прижала уши и перевела взгляд с сестры на пещеру, потом опять на сестру. Ей хотелось услышать, чем кончилась эта история, но не хотелось оставаться в Лесу Оленьего Рога совсем одной.

– Дорогу домой ты знаешь, – сказала бета и, махнув хвостом, побежала прочь, растворяясь в ночи.

Один лисёнок.

– Долго ж ты продержалась, малышка, – усмехнулась рассказчица. – Дольше, чем я ожидала.

От этих слов у самой младшей затрепетало сердце.

– Ещё не поздно вернуться в нору, – в голос рассказчицы вкралась угроза. – Все твои братья и сёстры свернулись в клубок возле матери. Можешь пойти и лечь с ними.

Самая младшая жалобно заскулила. Последняя часть истории может кончиться плохо. Тьма заползёт самой младшей в уши и останется навсегда.

Ещё ведь не поздно. Ещё можно броситься наутёк из Леса Оленьего Рога. Правильно! Через кости, из пещеры, мимо капкана, под ветками, сквозь траву, над ручьём, вокруг камня, через поваленный ствол… домой.

Но она – тот самый последний лисёныш – не двинулась с места.

– Хорошо, – глаза рассказчицы сверкнули в темноте. – И не говори, что я не предупредила. Последняя часть истории. Самая страшная. В которой Мия и Юли должны узнать настоящую цену жертвенности…

Пришла зима, приласкала небо и тихонечко уложила солнце спать. Снежинки сплетали в воздухе зябкий узор и укрывали долину белым. Деревья и камни потеряли свои очертания. Ледяные цветы выпускали трескучие лепестки по ручьям и лужам. И весь мир сделался мягче и искрился до самого розового горизонта.

– Помни, – прошептал Юли, – твоей задней лапе теперь тяжелее – приходится брать на себя то, что должны делать две.

– Неправда, балбес ! – так же шёпотом огрызнулась Мия.

Она низко пригнулась, держа заднюю лапу над снегом. Мыши все попрятались подо льдом – залегли в долгую спячку, и теперь их уже не унюхаешь на ветру. Охотиться из-за этого стало мудрёно, особенно с раненой лапой.

Мия навострила уши и прислушалась: не скребётся ли кто под снегом. Ей показалось, что в трёх хвостах от них что-то слышится.

– Тс-с! – сказала она.

Юли нахмурился:

– Я не сказал ни…

– Тс-с!

Не сводя глаз с места, откуда слышался звук, Мия немного поёрзала из стороны в сторону, пока нос не отыскал север. Багровые тени сгустились во взгляде. Мия покачалась на задней лапе, готовясь выгнуться быстрой дугой, округляя спину, и пронзить мордой снег – точь-в-точь как учила мисс Лисс.

Она прыгнула, отталкиваясь передними лапами, и…

Задняя, проломив ледяную корку, провалилась глубоко в снег.

Скребущий звук тут же ускользнул прочь.

Мия посмотрела сердито.

– Чтобы… ни… слова !

– Даже не собирался, – ответил Юли. – Тебе, м-м, может, помо…

– Нет.

– Как скажешь.

Пока она из последних сил вызволяла ногу, Юли принюхивался к морозному ветру. Уловив слабый солоноватый запах, он пошёл туда.

Зима – самый опасный хищник. Это знают все лисы. В первую осень лисёныши должны накопить жир, стать толстыми, словно тыквы, чтобы пережить холода. Но у Юли с Мией такой возможности не было. Животы у них прилипли к рёбрам. Ноги стали тощие, будто палки. От холода у него болел обрубок, а у неё задняя лапа, отчего каждый шаг становился мучением, а охотиться было почти невозможно. Лишь остевые волосы – недавно отросшие, густые и рыжие – не позволяли хвостам, не говоря уже обо всём остальном, превратиться в ледышку.