Кристиан Хайдикер - Страшные истории для маленьких лисят [litres]

– Да, – улыбнулась мама. – И какая красивая.

Юли только наморщил нос и проглотил несколько потрохов.

Ещё не покончив с белкой, ещё не наполнив урчащий живот, Юли перестал есть. Он сидел и смотрел на беличьи останки. Маму он, может быть, и вернул, но они всё ещё были в опасности. Им по-прежнему было необходимо отыскать способ выбраться из Лилового Королевства.

Юли помнил, как мистер Шорк заставлял маму убить собственного сына.

– Ты уже не голодный? – спросила мама, подталкивая носом белку к нему поближе.

– Нет, – ответил Юли под жалобный вой в животе. – То есть, да, но… нам нужна кровь.

Он рассказал ей о своём плане.

Они обнюхали всю пещеру и нашли выход, который выдавался каменистым уступом в тумане над расщелиной, как раз под женским логовищем. После они вернулись ко входу в пещеру, и Юли вывалялся в беличьих останках. Мёрси схватила его за загривок и потащила окровавленное тело вверх по холму.

У Мии открылся рот.

– Значит, ты только притворялся, что умер, когда мама тебя трясла?

– Да, – кивнул Юли.

– А потом она скинула тебя на уступ, который торчит над расщелиной?

– Ага.

– А если б она промахнулась?

– Не промахнулась же.

– Тебе что, не было… страшно?

Юли пожал плечами.

– Ещё как. Но легче поиграть в мёртвого, чем быть мёртвым.

– Ну, да, но… – Мия улыбнулась, кое-что вспомнив. – Ты даже не икал.

– Икал, – засмеялся он. – Только сдерживался. Это больно.

Она прыснула и в восхищении покачала головой.

– Как же тебе удалось в этот раз, если не удавалось раньше?

– Просто я понимал: если икну, маму могут убить. Или тебя.

Мия улыбнулась и опустила взгляд в лужу. Помолчала немного.

– А моя мама меня бросила.

Юли навострил уши.

– Когда меня поймал человек, мама бросилась в кусты, спряталась и не выходила. А когда не смогла почуять мой запах, сбежала в лес. Просто, что ли… сдалась.

Юли подскочил ближе.

– Она не сдалась, – сказал он. – Она просто не знала, какая ты умница, и дурацкому человеку тебя не убить.

И он улыбнулся ей кривоватой улыбкой. Она улыбнулась в ответ.

– Ну, – воскликнула Мия, поднимаясь на лапы и кривясь от боли. – И чего мы ждём? Она повернула нос к северу и наступила на распухшую лапу. – Ой! Ай! Я так буду идти целую вечность.

– Нам пока нельзя уходить, – сказал Юли.

– Что? Какого бреха нельзя?

– Мама всё ещё там, в Лиловом Королевстве, – ответил он.

– Ой. Правда. – Мие стало вдруг очень страшно. – Как же нам выцарапать её у мистера Шорка?

Юли покачал головой.

– Понятия не имею.

Они замолчали. Даже вдвоём им не хватит сил победить в схватке матёрого лиса. Каждому из них недоставало лапы – по крайней мере сейчас.

– Бя-а, – поморщился Юли. – Чем это пахнет?

– А, это, – сказала Мия и посмотрела на свою раненую лапу. – Тебе лучше не знать.

Мия долго сидела, запрокинув голову и не сводя с неё взгляда. Она совсем скукожилась и стала маленькой, точно у лисёнка…

– Есть у меня одна идея, – воскликнула Мия.

Тремя ночами позже…

Когда крылья летучих мышей стихли в ночной дали, когда от мистера Шорка не осталось ничего, кроме крови и клочьев, когда Юли выскочил из пещеры, а Мия и Мёрси вышли к нему из-за скалы… все трое сели и вылизались.

Мама слизала беличью кровь с меха Юли, а Мия вычистила червей и паутину, застрявших у неё между когтями. В третью ночь осуществления плана они замаскировали ей лапу так, что она смотрелась точь-в-точь как оторванная – та, которую швырнули в расщелину. Потом Мия спряталась за скалами, окружавшими насест мистера Шорка, и лежала не шевелясь, и только её пахнущая гнилой плотью лапа ползла, неуклюже подпрыгивая, в его сторону.

Юли посмотрел на лужи крови, что угрюмо блестели в сумерках.

– А он правда умер?

– Не стоит на это рассчитывать, – ответила Мёрси. – Твой отец уже возвращался из мёртвых. И летучие мыши не побросали после себя костей.

Они замолчали, выжидая, не появится ли вновь мистер Шорк.

– Всё равно, – воскликнула Мия, – не могу поверить, что план сработал.

– А я могу, – улыбнулась Мёрси. – Стоит бросить вызов гордости лиса, как он потеряет разум. Может даже поверить, будто мёртвые и вправду возвращаются к жизни у него на глазах.

Дунул ветер и вымел прочь весь лиловый запах. Лисы обвели внимательным взглядом скалы, утёс, болото, холм.

– Мы останемся здесь? – спросил Юли.

Мия сморщила морду.

– Нет, – ответила Мёрси. – Это дурное место. Войн предпочёл поселиться в труднодоступных краях – отвесные склоны, камни, барсуки, волки – всё, чтобы другие лисы не вздумали посягнуть на его владения. Он боялся, что его победят.

– Куда же тогда нам идти? – спросила Мия, не сводя глаз с множества тропок на другой стороне расщелины, уводивших на север.

– Это вам решать, – ответила Мёрси.

– Я хочу вернуться на Валунные Поля, – заявил Юли.

Мать грустно улыбнулась.

– Мия, оставь нас, пожалуйста, на минутку.

– Ой! – подскочила Мия. – Да. Конечно. Да.

Прихрамывая, она спустилась с холма.

Мама посмотрела на Юли – глаза у неё сияли. Сердце его забилось неровно. Как и тогда, он знал, что она сейчас скажет. И хотел откусить ей усы, чтоб не дать ей заговорить.

– Когда ты убежал один-одинёшенек, – начала она, – я думала, ты погибнешь. Твоя лапа тебя предаст. Тебя поймают. Или умрёшь от голода.

– А я погибал, – сказал он. – Не раз.

– Да, но каким ты стал. – Она подошла поближе. – Я так горжусь тобой, Юли!

Не в силах даже взглянуть на неё, он уставился на свою единственную переднюю лапу, на тёмный мех, уже пробивавшийся на ней и на груди. Он подрастал. Но не чувствовал себя храбрее.

Он засопел.

– Я хочу домой, туда, где спокойно.

– Юли, милый, – ответила мама. – Дома никогда не бывало спокойно. Ни для кого.

Ему вспомнилась каменная нора. Ястребы. Сёстры. Эта жуткая чесотка. И как даже самое радостное вмиг разлетелось в прах, стоило тени отца заслонить вход в нору.

– Лисам нигде почти не бывает спокойно, – продолжала мама. – И всё же, – она ткнулась носом, приподнимая его подбородок, – ты пришёл в Лиловое Королевство, самое опасное место на свете, и здесь стало спокойно. Ты перехитрил отца.

– Да я ничего такого не сделал, – он снова уставился на свою лапу. – Я всего только спас Мию в лесу, но это она подсказывала, что делать. Я всего только переплыл трясину, но это Мия меня научила. А когда мы пришли сюда, я прятался от страха в пещере и не выходил.

– Мне так кажется, – заметила мама, – ты начал действовать очень вовремя: преодолел страх, сделал всё как надо. Ты защитил себя. Мию. Меня.

И тогда он взглянул на маму. На её надорванное ухо. На седые пряди меха. Он даже вообразить не мог, что её надо защищать. Это же она всегда берегла его от всех опасностей мира.