Сергей Алмазов - Про Стёпу [СИ]

— И у нас тоже никто не умеет…

— Думаю, что и в других группах никто не летает.

— А ты, это вот… Ну… пролетись немножко… — прямо попросил Стёпа, исчерпав свои уловки — без особой, впрочем, надежды.

— Хорошо, — вдруг согласилась Уля. — Если ты никому не расскажешь.

— Я не… Никому.

И тут произошло самое настоящее чудо. Ульяна вдруг приподнялась в воздух и плавно растворилась, ничего не сказав на прощанье.

Весь вечер Стёпа был сам не свой. Не находил себе места, пытаясь понять, что же всё-таки произошло. Даже когда мама приготовила на ужин Стёпину любимую комарилью, Стёпа рассеянно тыкал вилкой, глядя в одну точку. Даже когда папа после ужина предложил поиграть в «Черепашек-Ниндзя», Стёпа пробормотал что-то невнятное, продолжая думать о своём.

— Стёпа, что с тобой — ты не заболел? — забеспокоилась мама.

— Может вызвать врача? — засуетился папа.

— Нет, всё нормально, — очнулся Стёпа. — Спасибо мама, комарилья была замечательная — просто пальчики оближешь…

Но мысли о странном исчезновении Ули всё равно не покидали Стёпину голову.

На следующий день Стёпа еле дождался прогулки. Когда, наконец, прозвучала команда: «В воду», Стёпа со всего разбегу нырнул и сразу поплыл на другой берег прудика — туда, где вчера он так неожиданно расстался с Улей.

Но там никого не оказалось, и Стёпа — как самый настоящий охотник на комаров, залёг в воду, выставив наружу только свои лягушачьи глазки. Как два пузырька на воде. Никто не мог бы и подумать, что тут кто-то затаился. А Стёпа ждал…

Вдруг воздух на берегу сгустился и принял очертания Улиного домика. Хлоп, — и домик упал на песок. Тут же из него показались Улины глазки, которые смотрели прямо на два крошечных пузырька на воде.

— Привет Стёпа, — сказала Уля, обращаясь к пузырькам.

— Бубль вубль, — пробулькал Стёпа, не сообразив, что находится под водой. Он так был поражён Улиным появлением, что даже забыл, где находится.

— Привет Уля, вот это да! Как это у тебя получается? — выпалил Стёпа, вынырнув из воды.

— Тсс, — испуганно сказала Уля и посмотрела по сторонам. — Тише…

— Ой, прости… Кстати, а как ты узнала, что я здесь? Я ведь под водой был…

— Ты так громко думал, что я сразу тебя заметила.

— Что значит — громко думал? Разве ты можешь слышать чужие мысли?

— Да, это очень просто. Надо только немножко потренироваться.

— А ты меня научишь? — Стёпе вдруг очень сильно захотелось услышать чью-нибудь мысль. Хоть самую маленькую.

— Может быть, всё зависит от тебя, — загадочно улыбнулась Уля, приближаясь к Стёпе.

— Я буду стараться, — пообещал Стёпа и приготовился слушать.

— Ладно, попробую. Но тебе придётся делать кое-какие упражнения, ты готов?

— О, я люблю упражнения, — оживился Стёпа и слегка подпрыгнул от нетерпения. — Я только не люблю спать и… рыбий жир…

— Вот с этого и начнём.

— С рыбьего жира?

— Нет. Ты сказал, что не любишь…

— Ну да. А разве можно любить рыбий жир?

— Не только можно, но и нужно…

— Но он же противный. Вам разве не дают?

— Дают. Мне тоже не нравится, но дело не в этом. Дело в том, что мы не должны говорить: «Я не люблю».

— А почему? — удивился Стёпа. — Что тут такого?

— Ну, понимаешь, это как в сказке — волшебное заклинание. Каждый раз, когда ты говоришь: «Я не люблю», ты окружаешь себя стеной, которая становится всё толще и толще…

Стёпа недоумённо посмотрел вокруг себя, но никакой стены не увидел.

— Эта стена невидимая, — пояснила Уля. — Но она намного прочнее каменной…

— И всё из-за рыбьего жира? Неужели он такой могущественный?

— Нет, — засмеялась Уля. — Дело не в рыбьем жире. Это относится ко всему на свете.

— Но мне же не нравится вкус рыбьего жира…

— Вот так и говори: «Мне не нравится» или: «Я не хочу». А слова «не люблю» или «ненавижу» просто забудь и всё.

— Значит, получается, что всё надо любить?

— Вот именно. Если ты перестанешь говорить «не люблю» — ты сможешь полюбить…

— А зачем мне всё любить? Я люблю маму, папу, бабушку, дедушку… А тут рыбий жир ещё…

— Понимаешь, Стёпа… Когда мы говорим «люблю» — это не может относиться к рыбьему жиру или мороженому. Это слишком маленькие вещи для такого понятия как Любовь. Мороженое может нравиться, рыбий жир может не нравиться. А любить можно и нужно только весь мир…

— А квак… то есть как это — весь мир? Всё-всё?

— Да, представь себе.

— Это что же — я должен любить маму так же, как и рыбий жир?

— Немного не так. Надо просто любить. Всё и всех на свете. Любить мир таким, какой он есть, никого не выделяя и никого не исключая…

— Но… как же… любить маму не больше, чем рыбий жир…?

— Понимаешь — то, что ты сейчас считаешь любовью, это… ну, я не знаю… привязанность, симпатия, нежность… А Любовь — она не может быть больше или меньше. Она или есть, или её нет.

— А разве можно любить пиявок или уколы?

— Не так. Я же говорю — любить нужно не уколы отдельно, а весь Мир — с уколами, пиявками и даже змеями.

— Но они же могут нас съесть, — ужаснулся Стёпа. — Как же можно любить змей?

— Но ведь и ты можешь кого-то съесть… комарика, например. Что же теперь, и себя не любить?

— Но…

— Если полюбить весь Мир таким, какой он есть — то Мир полюбит тебя… Хотя нет, Мир нас любит всегда… но он похож на зеркало. Как ты к нему, так и он к тебе. Если ты сможешь его полюбить — он откроется тебе. Станет твоим другом. И тогда пиявки от тебя отстанут, а уколы не будут болючими. И змеи не будут попадаться тебе на пути. Любить — это не значит хотеть. Любить — это значит чувствовать своё единство со всем, что есть на свете.

— Значит, и себя тоже надо любить?

— Конечно. Если ты не будешь отделять себя от остального Мира, ты будешь любить себя так же, как и всех остальных… Ведь в том, чтобы любить себя нет ничего такого… постыдного… Ты любишь не «себя любимого», а… свои клеточки, которые являются отдельными сущностями и выполняют для тебя очень тяжёлую работу… Любишь своё сознание, которое является отдельным телом, и тоже служит тебе верой и правдой… Любишь каждый байтик информации, которая составляет твою Индивидуальность… Все твои тела, органы и микроорганизмы, живущие с тобой в симбиозе — все они твои друзья и без них твоя жизнь невозможна. Как же можно их не любить?

— Какие тела? Какие микроорганизмы? А кто же тогда «Я»?

— А ты и есть всё это в целом…

— А что такое единство со всем на свете?

— Ну, понимаешь, весь Мир… он един… Ну, как тебе сказать?.. Он целый… Он не делится на наше и не наше. Всё в Мире наше. И мы тоже не отдельные, не свои собственные, а чьи-то…

— А чей я?

— Ты общий, — засмеялась Уля, заметив Стёпино смущение.