Сергей Алмазов - Про Стёпу [СИ]

— Так всё детство и мучался? А когда же появились домашние кинотеатры?

— Совсем недавно… Сначала появились видеомагнитофоны.

— А что это такое?

— О… это был… предел мечтаний… Такой большой ящик, куда вставлялась большая видеокассета с каким-нибудь фильмом…

— А у тебя такой был?

— Нет, что ты… Это было целое состояние. Он стоил почти как машина… или квартира. Мы с друзьями ходили смотреть «видик» в видеосалон.

— А что это за видеосалон?

— Такая небольшая комната, где стоял телевизор, «видик» и куча стульев — насколько хватало места. Набивалось нас туда штук тридцать. Духота была страшная — кондиционеров тогда тоже не было…

— А что вы смотрели? Мультики?

— Сначала показывали мультики — «Том и Джерри», а потом, когда зал заполнялся, показывали фильмы.

— А какие?

— В основном ужастики или боевики.

— А что это такое?

— Ужастики — фильмы ужасов. Про разных монстров или живых мертвецов…

— Страшные?

— Тогда было страшно, а сейчас… наверное, было бы смешно.

— А самый первый был какой?

— Сейчас… дай подумать… кажется «Тлярь»…

— Какая ещё тлярь? — прыснул от смеха Стёпа.

— Да я уже толком и не помню… Ползала там какая-то нечисть… всех жрала, чавкала и брызгалась какой-то гадостью…

— А боевики — это что такое?

— Это стрелялки всякие… «Хищник» помню… там ещё этот… играл… как его… Негршварцер вроде…

— Шварценеггер, — напомнила мама.

— А… да, точно. Шварцнеггер…

— Интересное?

— Ну, так… Тоже про монстра. Охотился за черепами. Головы у всех отрывал и сушил на веточках…

— Кто, Шваркц… негр… ер?

— Нет, хищник этот… Инопланетянин… Приезжий он был… А Шварц его в конце уконтрапупил…

— А как ему это удалось?

— Не помню уже… из лука, что ли… Там ещё перевод был ужасный… Какой-то гнусавый переводчик «с дасборкоб»… Весь фильм так и говорил. Да, ещё там, в паузах, начинало всё шипеть — видно звук автоматически повышался… В общем — то ещё удовольствие… Потом ещё помню этот… Кокон-варвар… что ли?

— «Конан-варвар», — подсказала мама.

— Да, точно «Конан-варвар»… ещё «Конан-разрушитель» был…

— А кто это такие?

— Это тоже со Шнегр… Шварценеггером… Про викингов. Интересное… Ещё про Сильвестра было, и про крепкого… как его… орешка… что ли?

— Для Золушки? — спросил Стёпа.

— Для какой Золушки?

— А мне мама рассказывала, что ей в детстве нравился фильм «Крепкий орешек для Золушки».

— Ты всё напутал, малыш, — засмеялась мама. — Мне нравился фильм «Три орешка для Золушки».

— А этот… крепкий, что он делал?

— Да что ему было делать? Спасал мир, что ж ещё…

— От кого?

— Не помню уже…

— И что, спас?

— Как видишь, — улыбнулся папа. — Э-э-х, чего там только не было в этих фильмах… От кого только не спасали наш бедный мир… Кто только не спасал…

Папа с мамой вспомнили ещё несколько фильмов, которые в своё время произвели на них впечатление.

Наконец Стёпа решил, что можно опять забрасывать невод.

— Папа, а что ты теперь любишь?

Папа, захваченный врасплох с велосипедом, на этот раз решил быть начеку.

— Что ты имеешь в виду? В каком, так сказать, контексте?

Стёпа не понял, при чём здесь тесто, но не подал виду и продолжал допрос:

— Ну, кроме нас с мамой? Что ещё?

— Ах, в этом смысле… ну, бабушку с дедушкой люблю, свою работу люблю, — папа задумчиво почесал бороду.

— И всё?

— Нет, ну много чего люблю. Вот, например, в одном ресторанчике такая вкусная комар-джоба… Мы с приятелями… — папа предался, было, сладостным воспоминаниям но, увидев мамин недоумённый взгляд, понял, что взболтнул лишнего, закашлялся и замолчал.

— А что ты не любишь? — продолжал допрос въедливый Стёпа.

— Хм, своего начальника, — улыбнулся папа. — Ужасный брюзга и придира.

— А он из нашего мира?

— Он из мира ворчунов, — улыбнулся папа, и Стёпа не понял — шутит он или нет.

— А можно любить весь мир, даже если сюда прокрадётся несколько начальников из мира ворчунов? — поставил папу в тупик неожиданным вопросом Стёпа.

— Что за странная идея?

— Но, ведь правда, что любовь — это самое главное на свете?

— Разве?.. А почему ты так решил?

— А помнишь, мы недавно смотрели концерт по телевизору? Твой любимый «Ква-ртет»?

— Да, помню…

— Они же пели: «Всё, что нужно — это любовь»…

— Да, было дело… — папе было приятно, что Стёпа интересуется его любимой музыкой.

— А если бы тебе за это дали велосипед — ты бы смог полюбить весь мир? — у Стёпы была своя логика, не всегда понятная папе.

— Послушай, малыш. Я понимаю, что тебе хочется получить этот велосипед. Но, давай потерпим ещё немножко — нам обещали на работе квартальную премию, может быть, что-нибудь придумаем…

— Кажется, работает, — в восторге подумал Стёпа.

А папа, в свою очередь подумал: «Да, сын растёт. Вот ведь какие проблемы поднимает…»

После ужина Стёпа с папой решили поиграть в шашки. Обычно папа выигрывал, поэтому Стёпа решил подслушать — о чём папа думает и угадать все его ходы. Стёпа представил себя папой. Нахмурил брови, поправил воображаемые очки, и вдруг в его голове возникло слово «ЖабИм». Стёпа никогда раньше не слышал этого слова и не мог понять — что же оно значит. А тем временем папа незаметно прошёл в дамки и принялся громить Стёпу на левом фланге. Партия была проиграна, и Стёпа заметно приуныл.

— Вот тебе и потренировался, — подумал он. — Жабим какой-то. Разве бывают такие мысли?

— Ну, ничего, не расстраивайся. В другой раз обязательно выиграешь, — приободрил папа Стёпу и отправился смотреть телевизор — сегодня передавали концерт. Выступал известный джазовый оркестр под управлением маэстро Антонио Жабима.

На следующий день Стёпе не терпелось поделиться с Улей своими достижениями и сомнениями. Как назло, занятия затянулись. Сегодня была аппликация. Стёпа быстренько вырезал из зелёной бумаги кувшинку, наклеил её на голубой лист картона и потирал в нетерпении руки. Но Павлик в этот раз решил не искать лёгких путей и затеял нечто необыкновенное. Сначала он — как и Стёпа, взял синий лист картона и по привычке стал повторять все Стёпины движения. Но когда увидел, что кроме кувшинки ничего больше не предвидится, подумал что это слишком просто и начал оглядываться по сторонам в поисках вдохновения. К его сожалению, никто не делал ничего на синем фоне. И тогда Павлик сказал себе: «Будь, что будет». И отважился на Творчество. Он решил сделать кораблик. Да не простой, а трёхмачтовый клипер — он тоже иногда смотрел телевизор с папой.

Парусов у клипера было превеликое множество, и они не хотели приклеиваться на бумагу, а приклеивались на локти, на стол и на другие, не подходящие для этого вещи и предметы.