Сергей Алмазов - Про Стёпу [СИ]

Когда Стёпа с папой пришли домой, мама готовила ужин, и Стёпа решил что неплохо было бы послушать, о чём она думает. Он сел за стол и принялся представлять себя на месте мамы: вот он берёт ложку и помешивает в кастрюле, потом достаёт ножик и мелко режет луковицу… Тут и у Стёпы и у мамы защипало глаза, и они оба прослезились.

— Ну вот, кажется, получается, — обрадовался Стёпа. И сейчас же он ни с того, ни с сего вдруг подумал: «Надо посолить».

В это же самое мгновение мама достала из шкафчика соль и принялась солить то, что варилось в кастрюле.

— Ух-ты, работает! Не обманула Уля, — подумал восхищённо Стёпа. — А ну-ка, послушаем ещё…

Но тут мама велела Стёпе мыть руки и садиться ужинать.

— Эх, как не вовремя этот ужин, — с досадой подумал Стёпа, но не стал спорить и послушно пошёл мыть руки.

За ужином Стёпа опять вспомнил про велосипед. Он проложил дорожку в каше, поставил кусочки петрушки вместо деревьев и стал рулить ложкой, представляя себе что едет по тарелке на велосипеде, объезжая препятствия и лихо наклоняясь на виражах.

Воображение его так разыгралось, что ветер свистел в ушах и Стёпа не сразу услышал, как мама сказала ему:

— Стёпа, не балуйся, кушай аккуратно, а то вон каша летит во все стороны.

Стёпа резко затормозил и вспомнил, что на одной мечте далеко не уедешь. Необходимо ещё и действие.

— Папа, а я уже большой? — начал он издалека.

— Ну, довольно таки большой, — не понял, куда ветер дует, папа.

— Тогда купи мне пожалуйста велосипед.

— Ах, ты в этом смысле. Ну, видишь ли, сынок… Большой — это понятие относительное. Относительно головастика ты уже довольно большой, а относительно велосипеда вроде и маловат ещё, — папа любил всё объяснять доходчиво.

— Не работает, — отчаянно подумал Стёпа. — Ладно, зайдём с другой стороны…

— Папа, а когда ты был маленький — что ты любил больше всего?

— Дай подумать… Наверное, мультики. В наше время не было видео плееров и домашних кинотеатров. Мультики показывали по выходным, и я целую неделю ждал этого счастливого момента…

— Как целую неделю? А что же ты любил всё остальное время?

— Вот мультики и любил. Чем недоступнее цель — тем она желаннее. То, что тебе легко достаётся — не так ценится. А мультики — это была мечта… Наши родители об этом знали и использовали этот рычаг управления нами на всю катушку. Остаться на выходные без мультиков было смерти подобно. Без мороженого мы бы выжили, без прогулки — тоже. А вот без мультиков — как без кислорода…

— А ты часто оставался без мультиков?

— Угадай…

— Ну… раз ты живой — то, наверное, ни разу…

— Нет, один раз всё-таки остался…

— А за что?

— За рубль.

— За какой рубль?

— Я залез в шкаф, когда родителей не было дома. Там была шкатулка с какими-то бумагами. В ней ещё лежали деньги. Я взял один рубль и бросил его на пол. Потом поднял и спрятал в карман, уверенный в том, что я его нашёл. Я сам себя убедил в том, что нашёл этот рубль и, таким образом, совесть моя была чиста.

Вечером мы с папой пошли гулять, и я всю дорогу говорил о том, что хорошо было бы найти рубль. Папа рассеянно соглашался со мной, не подозревая — какую афёру я затеял. Потом папа отвлёкся, а я достал рубль из кармана и устроил целое представление, разыграв его находку. Папа был поражён. Он по своему простодушию принял всё за чистую монету и был в восторге от моей проницательности и… находчивости во всех смыслах этого слова.

— А что ты сделал с этим рублём?

— Да что… купил какую-то чушь… Не помню уже…

— Ну а как тебя раскусили?

— Деньги эти оказались чужие. Мама должна была на них купить подарок своей начальнице. Они всем отделом собирали… Если бы я был умнее, и не строил из себя предсказателя Нострадамуса, возможно, что пропажу бы и не заметили. Подумали, что сами ошиблись. Но моё подозрительное поведение сразу поместило меня в разряд подозреваемых. Пяти минут дознания хватило, и я раскололся.

— И что тебе было?

— Долгая беседа о воровстве, лжи, совести и чести. Потом «угол» вместо мультиков — был как раз выходной…

— И как ты это перенёс?

— Я был виноват, наказание было справедливым, поэтому перенёс довольно легко. К тому же, я все мультики знал почти наизусть. Когда они начались, со всех сторон до меня долетали звуки из чужих телевизоров. Звуки были знакомые, и я понял, что мультики старые и потерял я не очень много…

— И ты больше так не делал?

— Нет, конечно. Я запомнил этот случай на всю жизнь…

— Из-за мультиков?

— Нет. Папа очень хорошо мне объяснил, что обманывать плохо. Что, обманывая других, мы теряем гораздо больше, чем приобретаем. Ведь наша репутация — то, что о нас думают остальные стОит несоизмеримо больше, чем те сомнительные выгоды, которые даёт нам обман. Соврав, даже один раз, мы надолго, если не навсегда прощаемся с репутацией честного и приобретаем репутацию обманщика. Хуже этого может быть только репутация вора. Ведь воровство и обман всегда рядом. Обманщик, по сути, тоже вор. Но он ворует абстрактные вещи — идеи, мысли, обстоятельства. А вор идёт дальше и ворует материальные вещи. Жить с клеймом вора или лжеца — это настоящая каторга. Это невыносимый груз для тех, кто слышит голос совести. А тем, кто этого голоса не слышит или не хочет слышать, можно только посочувствовать. Их судьба незавидна. Ведь совесть — это наш путеводитель по миру. Лишая себя совести мы теряем ориентацию в пространстве и блуждаем, не ведая, что творим. Лучше лишиться руки или ноги, чем совести…

Я плакал и обещал больше никогда так не делать… Так вот… Но мультики тоже были очень хорошим стимулом для нас. Нам хватало одной только угрозы остаться без мультиков, чтобы мы были самыми послушными детьми на свете. Некоторые родители даже злоупотребляли этим рычагом. В нашем доме жил Вася. Его было очень трудно загнать домой — кушать. Родители что только не придумывали, чтобы заманить его. Помню, сидим мы всем двором в песочнице и строим крепость. Песочница у нас была — будь здоров… Строим, значит, крепость и тут в окно высовывается Васина мама и кричит на весь двор: «Вася, домой!». Вася ноль внимания. Потом на балкон выходит Васин папа в полосатых пижамных штанах и оглашает двор суровым: «Василий, сейчас же домой!». Результат тот же. А нам уже интересно — чья возьмёт? И тут вдруг в окне появляется Васина бабушка и кричит ласковым голосом: «Василёк, мультики!»

Весь двор срывается с места и устремляется по своим подъездам. Все, кроме Васи. Никаких мультиков и в помине не было. Это оказалась военная хитрость Васиной бабушки — тоже, впрочем, безуспешная. Вася был стреляный воробей, и на такую мякину его было не провести. Не то, что мы… Мы все были поражены этим коварством. Я полчаса переключал телевизор с одного канала на другой, пытаясь найти эти мультики. И, хоть каналов у нас было всего три, но переключались они с трудом. Ручка переключателя сломалась, и переключать приходилось плоскогубцами. Так что можешь себе представить, как я любил эти мультики…