Наталья Русинова - Кикиморские сказки

Взвалили они по кадке на голову, побежали их продавать, на разные голоса кричать:

— Продаем за торты, за воздушные шары!

Пошли люди набегать! Все мигом распродали — очередь выстроилась.

Обратно бегут, радуются:

— Как люди-то спорили — кому самый большой фикус достанется! Всем под потолок надо. Чудаки! Быстрый рост не остановить так-затак! Завтра же у всех метров на семь вырастут! С запасом полито! Мы всегда все на совесть делаем!

Прошло три дня. Скачет Марфутка по крыше: заглянуть-то хочется — как там купленный фикус прижился. Сама растила! Слышит — говорят (а голоса испуганные):

— Смотри, он в потолок уперся! Надо было тот, что поменьше брать. Угораздило же так ошибиться! Растет он, что ли? Так он нам потолок пробьет! Завтра вынесем!

Марфутка поняла: надо заменить. Хотя подумаешь — потолок пробьет! Ну так на крыше бы росло — кому мешает? Зато красота.

Свесилась она с крыши и достает фикус прямо через окно: за вершинку и потащила.

Охнул кто-то в комнате. Взвыл даже. Марфутка-то готовилась им другой, поменьше притащить. А дядька думал — она совсем стащить его хочет. Погнался! Пока она фикус на крышу втаскивала, дядька через чердак забежал! Нападает. Не в себе человек!

Она и так и сяк: прыгает по крыше с фикусом, удирает.

Один листок ее по носу возит и возит. Чует Марфутка: вот-вот чихать будет. А дядька настигает — злой, как черт! Ну, некуда деться!

Фикус-то она метанула на соседнюю крышу. Стутумкало. Грохот пошел. Горшок разбился, конечно, обломки с крыши полетели, а фикус ничего — на корнях стоит. Листья качаются.

Марфутка хотела следом сигануть, а дядька подбегает — руки протянул. Не успеть! Нет разбега! А труба водосточная под ногами. Марфутка крутанулась пятками кверху — и нырнула!

А все кикиморы — отличные превращалки. Перекувыркнутся через голову — и нате вам: могут в утку превратиться, в лягушку, в змейку, в щучку или ящерку — кому что надо.

А самое любимое превращение у них — в каплю воды. Капля большая, переливчатая — настоящий подвижный водяной шар: в двух ладонях поместить можно, а не удержишь! Такой каплей сквозь землю утечь можно, а по водосточным трубам — и того лучше. Кикиморки так всю жизнь с высотных домов спускались.

Марфутка завизжала, скаканула пятками вверх — превратилась в большую каплю и юрк — потекла. Она быстренько бы вытекла из трубы и поскакала дальше лягушкой, как и было всегда, если бы посреди трубы она не чихнула.

Ах, Марфутка! И что наделала, глупая девчонка! Всякий ведь знает, что посреди превращения ни чихать, ни смеяться нельзя!

Дядька взвыл, подпрыгнул и бежать!

А Марфутка в трубе чихает и чихает! Листок ей нос, конечно, нащекотил. Да все равно, держаться надо было. Разве ж можно посреди превращения чихать? Самая глупая кикимора и то знает — НЕЛЬЗЯ! Марфутка стечь не успела — посреди трубы в девчонку превратилась. Длинная, как макаронина стала, растеклась потому что. И застряла. Ни туда, ни сюда. Застучала ногами, завыла, заголосила:

— Сестренки, вытащите меня отсюда!

В пруду услышали: плачет кто-то в трубах. Кого у нас не хватает? Пересчитались — Марфутки нет. Знать, в беду попала. Идем выручать!

Бегут сестренки, в трубы заглядывают. Видят: посреди одной трубы — утолщение. И голос оттуда идет. Вот она — нашли!

— Тут ли ты, Марфутка? — заглянули, точно: лапы торчат! — Ай, Марфутка, как же ты так?

— Чихнула! И застряла! — раздалось из трубы. — Вытаскивайте скорее!

— Поняли! Мы мигом!

Сделали они на конце веревки петлю и забросили в трубу.

— Зацепилось ли за ноги? Что-то плохо снизу видно!

— Чую, зацепило! — отозвалась Марфутка. — Тяните!

Они и потянули. Вжик, вжик, вжик!

В трубе что-то растягивалось, как резина. Они отбежали на другую сторону дороги, с натугой таща за собой веревку, — и из трубы, наконец, показались обмотанные петлей ноги. Они были длинные и тонкие, как макароны, — и все тянулись и тянулись.

— Ой, как это? — пооткрывали рты кикиморы.

— Ишь, ноги мне как у страуса вытянули! — сердито закричала из трубы Марфутка. — А ну, отпускайте сейчас же!

— А туловище где? — растерялись они. — Что не показывается?

— Застряло! Отпускайте веревку!

Сестренки в растерянности отпустили. Ноги со свистом втянулись обратно.

— Вот так дела! — удивленно сказали они друг другу, бестолково прыгая возле трубы.

— Сверху попробуйте, раз снизу не вышло! — закричала из трубы сестренка.

— Точно! — сообразили они.

Побежали на крышу и сверху опускают веревку в трубу.

— Хватайся зубами! Схватилась?

— Шхватилась! Тяните! — отозвалось из трубы. Кикиморы заскакали по крыше, таща веревку.

— Ишь, упирается!

В трубе что-то с натугой растягивалось.

— На антенну веревку намотать что ли? Не удержим! — соображали они, упираясь лапами в крышу.

Из грубы с веревкой в зубах показалась Марфуткина голова с вытаращенными глазами.

— Еще раз, взяли! — дружно квакнули кикиморки и вытащили голову еще больше. Они все тянули и тянули, и с ужасом смотрели, как за головой из трубы вытягивается длиннющая шея.

— Шею мне вытянули как у удава, — зашипела сквозь зубы Марфутка. — Отпушкайте нажад!

Кикиморы и веревку из рук выронили. Марфуткина голова со свистом втянулась в трубу. Они со страхом заглянули внутрь:

— Жива ли, Марфутка? — жалобно запричитали они.

— Жива-то жива, — отозвалось из трубы. — Тяните от меня швою веревку. Надоело жубами держаться. Щас выплюну!

Они не обождали, да и рванули веревку вверх! И остолбенели: на веревке что-то выдернулось!

— Ой, что вышло-то! — заверещали они. — Зубы ведь это Марфуткины!

— Ш ума што ли шошли? Я ишо жубы ражжать не ушпела, а они тянут. Што, я теперь беж жубов жить штану, как штаруха? Брошайте жубы нажад! — бушует Марфутка.

— Открывай рот! — плачущими голосами крикнули они и кинули челюсть в трубу.

— И-и! — завизжало из трубы. — Они меня жа нош укушили! Рот-то я не ушпела открыть! Тяните шейчаш же нажад!

— Ох! Напасти! — охали сестренки, поспешно вытаскивая веревку.

Из трубы показались Марфуткины зубы. Они крепко держались за нос. И нос все вытягивался и вытягивался!

— Ш ума шошли? Нош мне как у Буратины вытянули! Што, я с таким ношом жить теперь штану? Отпушкайте!

Кикиморки мигом разжали зубы и отпустили нос. «Хрюк» — втянулся нос в трубу и встал на место.

— Жачем так быштро отпуштили? — раздался недовольный голос. — Нош как пятачок вплюшнулся. Што, я теперь с пятачком как порошенок бегать буду?

— Что сотворилось! — охали сестренки. — Открывай рот, Марфутка, зубы хоть вбросим!

Марфутка открыла рот во всю трубу. «Вжик» — кикиморы кинули зубы. «Тук-тук-тук» — застучали они по трубе, как град по оконной раме, «клак» — и встали на место.