Иван Семенов - Один маленький поросёнок и одно большое свинство

— Родольфо, надо вставать.

— Давай ещё немного полежим!

— В логове своём отлежишься.

Желая подать пример, Фред поворочался и начал вставать. В ушах снова зазвенело.

Или не в ушах? Ножки поросёнка всё время цеплялись за какую-то верёвку. Стоило дёрнуть ногой, и издалека начинал доноситься звон.

— Кто-то попался, — зевнул волчонок.

— Кому попался?

— Нам, конечно. Это мама придумала вокруг Волчьего урочища натянуть верёвку, чтобы заранее знать, что рядом кто-то ходит. Запнётся путник о верёвку, зазвонит колокольчик, волки сразу его хвать!

От волнения Фред снова дёрнул за верёвку. Колокольчики вдалеке опять зазвенели. В темноте вдруг зажглись пять звёзд, и щетинка на спине Фреда вдруг встала дыбом.

— Родольфо, кажется, это мы попались, — сказал он волчонку.

— Почему?

— Я вижу, как к нам бегут волки.

— Где?! — волчонок тут же вскочил и посмотрел туда же, куда и Фред. — Эй! Ууууу! Мы здесь! Сюда! Ууууу!

Выл Родольфо, конечно, не совсем ещё по-волчьи, но и этого Фреду хватило, чтобы отчаянно перетрусить и сто раз пожалеть о том, что он сбежал от бабули.

Не успел он пожалеть в сто первый раз, как три огромных волка с жёлтыми, светящимися в темноте глазами выскочили из-за деревьев и окружили беглецов.

— Свинья! — обрадовался один.

И Фред сразу узнал его голос. Это был один из ночных гостей мельника.

— Лапы прочь, это я его добыл! — оскалился Родольфо.

Волки удивлённо переглянулись.

— Прекрасный, ты где шатался? — спросил второй волк. Его Фред тоже узнал. — Мы тебя уже вторую ночь рыщем по всему лесу, мать с ног сбилась, а он тут с какой-то свиньёй…

— Не вашего ума дело, где я шатался. До дома далеко?

— Отлупить бы тебя… — сказал самый старый одноглазый волк. — А ну, признавайся, щенок, где был?

— Облезешь, перхоть старая, — дерзко ответил Родольфо. — Лучше скорее нас в логово отнесите. Да со свиньёй аккуратнее, это подарок!

— Какой подарок? Кому подарок? — спросили волки.

— Невесте моей, собаки вы серые! Я этого порося от самой мельницы гоню!

Волки переглянулись.

— Ты что, правда свинью преследовал? Два дня? — первый волк посмотрел на товарищей. — Гаспар? Мельхиор?

Одноглазый принюхался к Фреду.

— Чёрт его знает. Пахнет вроде так же… Гаспар, нюхни.

Второй волк принюхался.

— Ну да, вроде… Их, свиней, разве разберёшь.

— Домой, быстро! — повторил волчонок.

— Ладно, не кипятись, Прекрасный, сейчас. Гаспар, ты свинью тащишь.

— Я?! Валтасар, да ты чего, мне нельзя, я ж матёрый волчара…

— Попеременно с Мельхиором потащите…

Одноглазый Мельхиор оскалился:

— Ещё чего! Я с Марисом бился, когда ты ещё…

Огромный Валтасар вздыбил шерсть на загривке и сказал:

— Потащите попеременно, я сказал! Не бойтесь, никому не скажу.

Перед тем, как его схватили за шкирку, Фред испуганно посмотрел на Родольфо. Волчонок едва заметно подмигнул ему в темноте. А потом жаркая смрадная пасть сомкнулась за головой поросёнка, и мир вокруг него закрутился, закачался, засвистел и слился в сплошную чёрно-серую полосу. Дышать стало сначала трудно, потом и вовсе невозможно, и вскоре Фред лишился чувств.

Очнулся Фред оттого, что кто-то нежно гладил его по голове и приговаривал:

— Хрюня… Хрюня…

— Бетта! — Фред широко распахнул глаза и увидел немного чумазое личико Бетты.

— Хрюня! — крикнула Бетта и облапила поросёнка с такой силой, что он чуть снова не впал в забытье.

Он стал на ноги и огляделся. Видимо, это была какая-то нора, потому что стены и потолок были сплошь увиты переплетёнными древесными корнями. Дневной свет лился сверху из небольших отверстий. Фред тщательно осмотрел Бетту. Шубка немного замаралась, но целая, на грязных щёчках тонкие дорожки от слёз.

— Тебе больно?

— Нет! — Бетта улыбнулась.

— Ручки-ножки?

— Тута! — девочка показала, что ручки-ножки у неё на месте.

— А что ты кушаешь?

— Вот! — И девочка показала деревянную миску с орехами, залитыми мёдом. Кажется, волки хорошо подготовились к приёму невесты.

Фред обошёл нору. Здесь могло бы быть вполне уютно, даже свисающие с потолка корни не портили вида. Но поросёнка не покидало чувство ужаса: он мелко дрожал, щетинка на спине продолжала стоять дыбом и пятачок отчаянно хотел уткнуться в землю. На полу и кое-где на стенах лежали и висели звериные шкуры, так много, что от их запаха нельзя было учуять волков.

— Надо отсюда выбираться, — пробормотал Фред.

— Куда это ты собрался отсюда выбираться, свинья? — послышался чей-то нежный и ласковый голос.

Это была она, белая волчиха, атаманша шайки. Глаза её горели, как уголья в очаге, ярко-оранжевым пламенем. Она только что неслышно вошла в нору, Фред даже дуновения ветерка не почувствовал.

— Тётя Белла! — обрадовалась Бетта. — Мой Хрюня пришёл! Хрюня, поцелуй тётю!

Фред нерешительно сделал шаг. Волчиха всё так же нежно и ласково сказала:

— Только попробуй, свинья. Только попробуй. Я тебе прямо здесь кишки выпущу.

Поросёнок замер. Волчиха улеглась в центре норы и лизнула Бетту в нос. Девочка рассмеялась.

— Лапонька моя, почеши тёте Изабелле спинку, — попросила волчиха Бетту. — Да-да, вот так! Так что ты там задумал, свинья?

— Он Хрюня! — сказала Бетта, зарываясь пальчиками в белый мех волчицы. — Свинья — плохое слово! Хрюня хороший!

— Конечно, лапонька, конечно, — волчиха снова лизнула Бетту и посмотрела на Фреда. — Хрюня нам сейчас расскажет, что он задумал.

Фреду было страшно даже смотреть на волчиху, не то что разговаривать, но отступать ему всё равно было некуда.

— Я задумал забрать Бетту и увести её домой.

Волчиха склонила голову набок.

— Что ты сказал?

Фред повторил. Волчиха снова подняла голову и потрясла ей.

— Я не поняла. Ты сказал, что хочешь забрать девочку и увести её домой?

— Да.

Волчиха распахнула огромную алую пасть и рассмеялась. Она смеялась так громко и заразительно, что Бетта тоже начала смеяться. И даже Фреду вдруг на мгновение перестало быть страшно, и он тоже засмеялся.

Но сразу увидел, что волчиха смеётся только пастью, а глаза её продолжают пылать злым оранжевым огнём.

— А теперь, милый Хрюня, расскажи, почему ты думаешь, что у тебя должно получиться.

— Потому что я меняю её на Родольфо Прекрасного.

— Меняешь?

— Вы потеряли волчонка на мельнице. Я привёл его обратно, и за это вы должны отдать мне Бетту.

Волчиха лениво поднялась с лежанки, едва не уронив Бетту.

— Ты его привёл? Все говорят, что это он гнал тебя.

— Он это сказал, чтобы меня не сожрали те трое.

— То есть он их надул?

— Перехитрил.

— И ты думаешь, что этого достаточно?