Юрий Тихонравов - Поход Ивана-дурака за смыслом

– Надо же, – удивился Иван.

– Надо же, – согласился Павлин Матвеевич.

– Ну вот. А теперь я вас поглощу.

И громадный Колобок плавно двинулся в сторону федерального адвоката и его доверчивого доверителя. Адвокат побежал, а Иван так и остался тупо стоять. Потому что дурак. Но их обоих постигла одна и та же судьба. Суперколоб поглотил их безо всякого усилия и следа.

Поглотил он и самописную грамоту. Но в последний момент она успела передать в Центр: смысл есть то, что ты можешь пережить, с невозможностью чего ты не можешь смириться, чему ты можешь посвятить всю свою жизнь, к чему ты стремишься как к конечной цели, главнее чего для тебя ничего нет, чем ты измеряешь всё остальное, что открывает целое измерение в тебе и во всём вокруг, что подходит для любого разумного существа и что не зависит ни от каких внешних обстоятельств, то есть сохраняет свою значимость во всех возможных мирах.

Жил-был Иван-дурак и всё время исполнял волю царя-батюшки. Что царь ни прикажет, всё Иван делал, готов был прямо жизнь отдать. А между делами ждал, что же прикажет царь. Но вот старый царь помер – то ли сам от старости, то ли ему помогли. Иван уж готов был точно так же служить новому царю, да тот прислужников своего предшественника не жаловал, а совсем даже наоборот. Так что Ивана, говорят, даже казнили за слишком рьяную службу не тому царю.

Жил-был Иван-дурак и всю жизнь хотел быть не просто дураком, а официальным дураком. Всё для этого делал, всем жертвовал. Молился, постился, не женился, всяческие показательные выступления устраивал. И был уже на волосок от заветной мечты. Но тут звание официального дурака взяли и отменили. Безо всякой компенсации за потраченную жизнь. Так и помер Иван дураком неофициальным.

Иван-дурак и федеральный адвокат пропали. Но разве могут просто так пропасть целый официальный дурак и целый федеральный адвокат. Конечно, могут: пропали же они из царства-государства в Тёмный лес. Никто и ничто не пропадает никуда, всё пропадает куда-то. Но иногда это куда-то такое, что очень похоже на никуда. Так и теперь: внутренность Колобка оказалась такой же гладкой, безупречной и непонятной, как и его наружность. Ведь понять значит схватить или хотя бы уцепиться, а тут опять ни схватиться, ни уцепиться было не за что. Какое-то серое ничто, в котором ты то ли стоишь, то ли сидишь, то ли висишь, то ли паришь, то ли лежишь, то ли бултыхаешься. Вроде пустота, а вроде и полнота. В общем картина совершенно размытая. Даже и не поймёшь, картина ли это.

Дурак и адвокат уже практически к этому приспособились. Каково же было их удивление, когда они обнаружили, что не одиноки в этой бездне неопределённости, наполнявшей Колобка. Прямо со дна этой бездны на них не моргая глядело ни кто иное, как Чудо-Юдо, и опять собственной персоной. Вот так всегда: в какую глухомань ни заберись, в самой серёдке непременно будет прятаться Чудо-Юдо.

– Вы кто такие. Я вас не звало. Идите отседова, – ласково молвило Чудо-Юдо.

– А вы по какому праву тут? – контрагрессивно нашёлся Брыкля. – Это разве ваша жилплощадь или ваше нежилое помещение?

– Я Чудо-Юдо. Я должно находиться там, где меня никто не найдёт и где я могу обнаружиться самым неожиданным образом.

– Так это ты должно быть в каких-нибудь чащобах, туманных болотах и прочих джунглях из разного светопоглощающего материала.

– Не осталось больше таких мест, – гневно вздохнуло Чудо-Юдо. – Нет больше таких трясин и таких бездн, которые нынче не стали проходным двором. Куда ни залезь, всюду тебя тут же находят, хотя бы и умственно. Потому приходится тут сидеть. А вы возьми и найди меня. Что теперь делать бедному Чуду-Юду.

– Ну такому горю помочь дело не хитрое, – гордо заявил Иван. – Ты…

– Секундочку, – прервал нехитрое доброе дело федеральный адвокат. – Давайте всё делать по порядку. По порядку взаимовыгодного сотрудничества. Если вы, Чудо-Юдо, обязуетесь нас не бить, не жечь, не поглощать и прочее, а напротив – помочь нам выбраться отсюда для дальнейшего выполнения нашей миссии, мы вам, в свою очередь, укажем выход из вашего затруднительного положения.

– Экие вы. И что же это за миссия у вас такая, что вам таким её поручили?

– Мы смысл ищем, – отскочило от зубов Ивана. – А для того ищем, что же это такое и с чем его едят.

– Вы что-нибудь об этом знаете? – внёс свой вклад Павлин Матвеевич.

– Знаю только, что это такая штука, которая не зависит от окружающего мира, а сама этот мир определяет.

После такого высказывания даже федеральный адвокат не выдержал.

– Надеюсь, вы помните, что перед вами тут официальный дурак, утверждённый самим царём-батюшкой. Извольте выражаться соответственно.

– Многие дураки думают, – не смутилось Чудо-Юдо, – что мы сначала познаём некую якобы окружающую нас действительность, а потом якобы из добытых сведений узнаём, каков у нас смысл. Но работает это ровно наоборот. Мы сначала обретаем смысл, а потом уже сквозь него видим ту или другую действительность. Сквозь разные смыслы разную.

– Но позвольте, – не ослаблял натиск федеральный адвокат. – Вот если вы попали в засаду, то это объективная реальность. И отсюда объективно следует, что вы должны из неё выбираться.

– Не следует.

– То есть как!

– А вот так. Вы и не примечаете, что смотрите на происходящее сквозь уже вделанную в ваши глазки призму. Может, это и не засада вовсе. А даже и засада, из чего следует, что вам из неё надо выбираться? Может, и не надо.

– Вас послушать, так и законы соблюдать не надо! Вы экстремист! Я на вас официальный донос напишу!

– Ну ладно засада, – аккуратно продолжил беседу Иван, – а коли увеличить масштаб. Есть ведь объективные законы природы, есть научная картина мира.

– Много есть всяких картин, научных и ненаучных, – продолжало огрызаться Чудо-Юдо, – только смысл от них не зависит. Наоборот, он их порождает. Какой у тебя будет смысл, такая будет и картина. Хоть большого масштаба, хоть малого.

– Уж на что я дурак, а такую дурь первый раз слышу, – осерчал Иван.

– Конечно, вы, дураки, только собственным дурацким ощущениям верите. Потому вас так легко обмануть. Ну давай я тебе покажу на примерах.

– Лучше всего на деньгах.

– Пусть на деньгах. Если тебе нужны деньги, всё вокруг превращается в кассу. Пустую либо непустую. И на каждой вещи образуется ценник. Она, эта каждая вещь, даже сама начинает состоять из монет либо банкнот. Оглянись-ка.