Борис Априлов - Самые новые приключения Лисенка

— Но если речь идет о большой пакости, — смогу.

— Ты должен пообещать мне, что не скажешь об этом никому. Ни Димби, ни Мокси, ни даже Лисенку… Скажи, — можешь или не можешь дать мне такое обещание?

— Не могу.

— До свиданья.

— Домби, погоди!

— Что тебе?

— Обещаю!

— Что обещаешь?

— Ты ведь хотел… Ну, сделать услугу тебе.

— Когда?

— Сейчас.

— Ты с ума сошел. До свиданья.

— Домби, пожалуйста, позволь мне оказать тебе услугу. Любую, какую только ты захочешь — я сразу же сделаю. И тайну буду хранить и все. Прошу тебя, — позволь мне оказать тебе хорошую услугу.

— Нет, Чими, я предпочитаю найти для этого кого-нибудь другого.

— А мне вдруг так захотелось услужить тебе. Ведь я никогда еще не оказывал никому никаких услуг!

— Ну, хорошо, а что ты мне дашь за ту услугу, которую я позволю тебе оказать мне?

— Пуговку с двумя дырочками.

— А нет ли у тебя еще, с тремя дырочками!

— Нет.

— Ладно, давай эту.

Домби взял пуговку с двумя дырочками и положил ее в карман. Но тут же, словно, засомневавшись, вынул ее, хорошенько разглядел, сделал гримасу, снова положил пуговку в карман и наклонился к родничку, чтобы попить воды. Чимижимичамижами ждал. Домби напился, выпрямился и вытер губы.

— Чими, тебе известно, что Димби, Мокси и Лисенок всегда посмеиваются надо мной?

— Так вы же все — одна компания!.. Отчего же они посмеиваются над тобой?

— Я, мол, пугливый очень.

— Да вся ваша компания пугливая.

— Но они утверждают, что пугливее меня один только Мокси. И в самом деле, Чими, — не знаю, поверишь ли мне, — но как только случается что-то опасное, я всегда сразу же улепетываю следом за осликом. Как только мы чувствуем беду и даже когда ее еще наверняка не почувствовали, — мы уже в добром километре от нее. Не знаю, как это получается, но вылетаем оттуда, как из бутылки пробка.

— Ну, и вылетай себе.

— Да, но они смеются, потешаются надо мной.

— Так что же ты от меня хочешь?

— Как что? Разве ты не догадался?

— Не виляй? Сделать им пакость?

— Я хочу дать им урок.

— Ага!

— Хочу, чтобы кто-то всех нас напугал, — они убегут, а я останусь на месте и посмеюсь над ними.

— Ну и хитро же ты задумал, Домби!.. А что же должен сделать я?

— Вот ты и сделаешь это.

— Что?

— Напугаешь их.

— Я напугаю их? А как?

— Ты станешь привидением.

— Привидение м?!

Домби стал приглядываться к земле, словно бы искал землянику. Когда ему нечего было делать, он всегда искал в траве землянику, хотя никогда не находил ее. Но он слыхал, что многие ее находят, правда, в других местах.

— Так я должен вас как-то напугать, верно?

— Да, — сказал Домби. — Все испугаются и убегут, а я останусь и буду смеяться.

— И когда же это сделать?

— Сегодня вечером.

— Чудесная пакость! — потирая руки, воскликнул Чими. — Просто до смерти хочется учинить такую пакость!.. И где же мы это устроим?

— Знаешь, в лесу есть дом — он внутри сгорел, а снаружи остался целым?

— Знаю, знаю… Туристская база! Дело интересное — по дойдет… Ну и что?

— Что?.. Отправишься туда как только начнет смеркаться и подождешь нас там. Когда мы туда придем, ты явишься перед нами, как привидение. Ты знаешь, что это означает?

— Знаю. Сам увидишь! — потирая руки, сказал Чими.

— Покричишь что-нибудь, побранишься, а потом явишься. Все побегут, а я останусь и буду смеяться.

— Здорово! Все будет как надо! — продолжал, потирая руки, Чими. — Ох, когда же, наконец, стемнеет!.. Ну, и большую же я пакость сделаю!.. Все испугаются и убегут, а один ты, Домби, останешься и будешь смеяться.

— Представляешь, — они со страху помирать будут, а я — со смеху!

— Только поскорее бы стемнело!

— Стемнеет, будь спокоен. Вечер приходит всегда. Домби принялся объяснять Чими, что до сих пор обычно смеркалось, как по часам. Ведь каждый день начинается с рассвета и кончается вечером. Наступит вечер так: сначала опустятся сумерки, затем станет темнеть все больше и больше, пока не настанет полная темнота и тогда приходит пора привидений. Они появляются… Тут Чими перебил его и сказал, что ночью привидения не только появляются, но и становятся необыкновенно деятельными.

Оба посмеялись и расстались, поскольку к ним кто-то приближался.

А приближался Димби, который, поглядев на небо, решил, что дождя не будет. Когда Димби не было чем заняться, он обычно разглядывал небо, спрашивая себя будет дождь или нет, и всегда отвечал, что дождя не будет. Иногда, правда, вопреки его убеждению, дождь все же шел, — но какое это имеет значение!?

Димби остановился у родничка и поглядел на часы. Решил, что уже двадцать восемь часов, — ведь он совершенно не разбирался во времени! На самом же деле было только одиннадцать, — но какое это имеет значение!? Может быть, и пятьдесят восемь часов. Ну, и что из того? Час может быть какой угодно. Важно то, что время уже позднее — солнце поднялось вон уж как высоко, — а никого из их компании нет и ничего интересного с ними еще не приключилось. Димби наклонился к родничку, попил воды и, когда выпрямился, заметил неподалеку от себя Мокси.

— Эй, Мокси, ты где это околачиваешься? Я устал тебя ждать! — крикнул он.

— А который час? — спросил Мокси.

— Уже двадцать восемь!

— А во сколько мы условились встретиться?

— Не знаю.

— Тогда я в самом деле опоздал.

— И даже очень, откровенно говоря. А остальных и вовсе нет. Ты что делаешь?

— Ничего, — ответил Мокси. — Так и лопнуть от скуки можно, а Домби все нет.

— Я вот тоже думаю, — где может быть сейчас Домби, именно сейчас, когда мне так скучно, что просто не знаю, чем все это кончится.

— А Лисенок?

— Я его нынче и в глаза не видал.

— Я тоже, — сказал ослик. — Как раз перед тем, как увидел тебя, я хотел было идти его искать, но подумал и говорю себе: погоди, поищи сперва Димби или Домби. Нет, пожалуй, сперва я найду Домби. Потом спрашиваю себя: а почему бы тебе не найти сперва Димби? И отвечаю себе — Димби, наверное, там не будет, вот и поищи-ка сперва Домби. А после я сказал себе: в это время ни Димби, ни Домби не найдешь там. Что же до Лисенка, то и говорить нечего. Ладно, пошел я искать Лисенка в другом месте, но оказалось, что его и там нет. Тогда я решил, что стоит начать со второго места наших встреч, пошел вверх и вот — сам не знаю как — очутился здесь. А ты, оказывается, уже был тут и я просто ума не приложу, почему это я умудрился так опоздать, раз у нас не было точно определено время и место встречи.

— Но ведь скучно.

— То, что я говорю?

— Нет, вообще.

— Я иду и вдруг вижу — ты пьешь воду. Напоминаю себе: когда кто-нибудь пьет воду, — не говори ему ни добрый день, ни здравствуй, а молчи и жди, пока он не напьется. Я именно так и сделал: подождал, пока ты напился, поднялся, вытер губы — на это ушло не так уж много времени. И пока я соображал, что сказать тебе, ты вдруг заявляешь: «Эй, Мокси, ты где это околачиваешься? Я уже устал тебя ждать!»