Юрий Афанасьев - Сказки дедушки Валякси

— Пещера! Колдун! — выскочило у Ундре, но потом он спохватился и замолк. — Дом с семью окнами? — неуверенно протянул. — Если окна заколотишь, то будет темно и оттуда не выбраться?

— Эко, — сокрушённо покачал головой дедушка Валякси. — Разве можно разгадку выпрашивать?

Загадка оказалась не из лёгких. Мать Ундре, собирая на стол, временами тоже задумывалась и беспомощно пожимала плечами.

— Голова! — наконец воскликнул Ундре.

Валякси одобрительно цокнул языком, а мать недоверчиво проверяла на себе: закрывала глаза, затыкала уши, дёргала себя за нос. Как это она сама не догадалась.

— Видно, Ундре заслужил взрослый подарок, — согласился Валякси и вытащил маленький нож с поясом и украшениями…

Валякси и мать очень были довольны, а Ундре отчего-то заскучал и вдруг спросил:

— А подарки можно передаривать?

— Зачем же их передаривать? — удивилась мать, а дедушка пытливо вглядывался в лицо внука.

— Для меня одного подарков очень много, — попытался объяснить Ундре. — И ножичек у меня уже один есть. А вот у моего друга его нет. И девочка у нас в классе есть одна, которая никогда не видела кедровые орехи…

— Подойди ко мне, Ундре, — позвал дедушка и посадил внука на колени. — Я тебе так скажу: подарок потерять можно, подарок позабыть можно, но если ты своим хочешь поделиться — люди этого долго не забывают. Распорядись, как сумеешь. Ты меня очень обрадовал, что не имеешь в себе чёрного пера.

— Какого пера? — не понял Ундре.

— Пера жадности, — усмехнулся Валякси. — Послушай про это.

…Когда на свадьбу приглашают, все подарки с собой приносят. Жила-была одна Старуха и делала наоборот. Со свадьбы всякой еды себе натащила, в лодку положила и от жадности даже забыла, в которую сторону к чуму своему ехать.

Мимо как раз пролетала Сорока.

— Ты что, Старуха, глаза закрыла и шепчешь? — заверещала она.

— Дорогу вспоминаю к своему чуму, — отвечает Старуха. — На свадьбу ехала — голодна была, да дорогу видела. Со свадьбы сыта еду, видно, от еды глаза устали. Запах куропатки чую, но не вижу, запах реки чую, да воды не вижу.

— Давай я тебе помогу, — предложила простодушная Сорока.

Задумалась Старуха, почесалась.

— А что ты с меня возьмёшь? — спрашивает она.

— Да если дашь мне корочку хлеба, мне, Сороке, и хватит.

Зашамкала Старуха, прикидывать стала: «Корочка, конечно, не много. Но ведь от корочки можно отломить ещё корочку. Хе-хе, а от той корочки ещё… Много получается, так можно и прогадать».

Тут из лесу вышла Лиса.

— Ты куда, старая, направилась? — принюхиваясь, потянула она длинный нос к лодке.

— К себе в чум, — снова стала объяснять Старуха.

— А зачем Сорока на мачте сидит? — спрашивает Лиса.

— Дорогу показывать будет, — буркнула Старуха, любуясь пышной шубкой Лисы. «Можно было и тебя взять с собой, — думает она. — Зима близка, а шапка у меня поизносилась». — Вот договариваемся, недорого ли она просит — за корочку отвезти меня домой.

Лиса подошла ближе, увидела в лодке узелки с едой, облизнулась, даже живот к позвоночнику прилип, до того голодная.

— Бабушка, — говорит она. — Посмотри на хвост Сороки, там всего несколько перьев. А теперь на мой — видишь, какой он длинный, пушистый и дорогой. Неужели бы я отказалась старому человеку дорогу своим хвостом показать? Смотри, какой он у меня яркий, далеко виден!

— Вижу, вижу! — обрадовалась Старуха, потянулась рукой пощупать пушистый хвост. — Ничего глаза мои уже не видят, только твой хвост!

Лиса ловко увернулась.

— Ну так как, возьмёшь меня в провожатые?

— А много ли платить тебе надо?

— Можно ли обижать невинных, — опустила глаза Лиса. — Тебя я даром отвезу.

— Убирайся, Сорока! — закричала обрадованная Старуха. — Мне дорогу Лиса показывать будет!

А сама и думает: «Молодец, Лиса! Своим рыжим хвостом мне дорогу указывать будет. У Сороки же такой жидкий хвост — как я по нему дорогу бы увидела?»

Улетела обиженная Сорока, и Лиса прыг на нос лодки, где еда, и хвост — к реке. Как огонь, над рекой хвост горит. Смотрит на него Старуха и правит кормовым веслом.

Развязала Лиса первый узелок с едой. Тут Старуха спрашивает:

— Какое место проезжаем, моя пушистая?

— Озеро Вкусный Калач, — отвечает Лиса, подбирая языком крошки.

— Я что-то не помню такого озера! — удивляется Старуха. — Сядь-ка ты, Лиса, ко мне поближе, совсем глаза у меня устали… Погладить хвост твой хочу.

А сама размечталась: «Уж только бы схватить, ни за что не выпустила бы из рук тёплую шкурку».

Но Лиса ещё хитрей была. И отвечает Старухе:

— Нет, бабушка, не могу, дорогу потеряем! Вот приедем к чуму твоему — наиграешься хвостом!

— А далеко ли до чума? — нетерпеливо спрашивает Старуха.

— Пока ещё далеко! — чуть не подавилась Лиса, а сама развязала второй узелок с едой.

«Пока можно и в старой шапке походить, — поджав губы, думает Старуха. — А из этой шкурки неплохие получатся чижи-носки, ноги к старости зябнут…»

— Что-то ты молчишь, моя тёплая! — обратилась она опять к Лисе. — А какое место мы сейчас проезжаем?

— Мыс Олений Язык, — торопливо отвечает Лиса, целиком глотая сочные отварные языки…

— Не знаю я такого мыса! — пробормотала Старуха. — Лиса, сядь-ка поближе, руки хочу погреть в твоей шубке, совсем замёрзли!..

— Нет, бабушка, не могу: дорогу потеряем! Вот приедем, можешь даже огня в чуме не разводить, грейся в моей шубе сколько хочешь!

— А далеко ли до чума? — вздыхает Старуха.

— Теперь уже близко, — поперхнулась Лиса последним куском. — Посиди уж молча, дорогу мешаешь показывать!

«Чижи получатся тёплые, — думает Старуха, — да больно шкурка красивая, обшить бы ею ягушку!»

А Лиса в это время за последний узелок принялась. Старуха слышит тихую возню, чавканье, а разглядеть не может, что там Лиса делает.

— Рыжая моя с белой грудкой, какое место проезжаем? — ёрзает от нетерпения Старуха.

— Рыбий остров, — облизнулась Лиса.

— В моей памяти такого острова не было! — удивилась Старуха.

— Видно, к старости память ослабла.

— А далеко ли до чума-то?

Увидела Лиса глинистый берег и говорит весело:

— Приехали! Поворачивай, бабушка, к берегу. Да скорее же!

Засуетилась Старуха, быстро веслом стала подгребать… Только лодка коснулась берега, Лиса прыг — и в лес.

Посмотрела Старуха, а вместо узелков — одни пустые платки! Кинулась она Лису догонять — да куда там! Только в глине завязла.

Заголосила, руками замахала Старуха, дыханье перехватило от злости и обиды…

Мимо Сорока пролетала, увидела Старуху, всё поняла и сказала: