Михаил Каришнев-Лубоцкий - Осторожно пуппитролли!

Из глубины волшебного сада вдруг донеслись странные звуки, похожие на чудесное пенье, и перепуганный пуппитролль оборвал свою речь на полуфразе.

– Проклятье, неужели он снова сунулся к этой облезлой курице?! – Кракофакс торопливо сорвал широкий лист, разодрал его на две части и, смяв в круглые комочки, заткнул ими уши. – Советую вам сделать то же самое, иначе через минуту составите компанию своему дружку! – Пуппитролль кивнул на спящего Морса.

Смерч не заставил себя долго упрашивать и старательно законопатил уши мягкой и нежной травой. После чего деловито поинтересовался:

– А в чем, собственно, дело, господин воришка? Разве вам не нравится это чудное пенье? Мне оно очень понравилось!

– Что? – переспросил Кракофакс. – Что вы сказали? Говорите громче, я ничего не слышу!

В ответ юнга Смерч раздраженно махнул рукой и поднялся с земли.

– Придется мне самому сходить и посмотреть на эту певунью…

Он вдруг вспомнил про трусишку Крюшона и невольно побледнел: «А куда подевался наш милый толстячок? Неужели он до сих пор ищет бананы?».

Словно читая его мысли, Кракофакс буркнул:

– А, может быть, это и не Тупсифокс сунулся к облезлой курице… Может быть, это ваш ненасытный обжора случайно набрел на нее… Тогда я ему не завидую!

Смерч не расслышал бурчанье старого пуппитролля, он и без его советов уже догадался, что Крюшону грозит опасность. Взглянув еще раз на спящего, как ребенок, Морса, он сорвался с места и помчался туда, где находилась загадочная певица и где бродил в поисках сладких бананов его трусливый дружок Крюшон.

Сначала Крюшон не хотел углубляться в гущу огромного сада. «Не хватало еще наткнуться на каких-нибудь древоедов или зверофлоксов! – думал он, проходя мимо зарослей колючего крыжовника и с опаской поглядывая по сторонам в ожидании очередных сюрпризов. – Тут надо быть повнимательней и держать ухо востро!»

Однако, когда он вышел на полянку, покрытую чудесной багрово-красной клубникой, все здравые мысли и опасения выветрились из его головы в единый миг.

– Какая клубничка! – ахнул Крюшон, сразу позабыв о любимых бананах и своих тревогах. – Да такой и в ботаническом саду Гнэльфбурга вряд ли сыщещь!

Он кинулся собирать сладкие ягоды и совать их одну за другой в пересохший от жары и волнения рот.

Вдруг среди листвы, прямо на земле, Крюшон заметил небольшую серую птичку с голубенькими перышками на крыльях и хвостике, похожим на раскрытый миниатюрный веер. Птичка сидела под широким листом и, казалось, спала. Боясь ее спугнуть, Крюшон затаил дыхание и протянул руку, чтобы отодвинуть в сторонку зеленый травянистый зонтик и получше рассмотреть странную пичужку.

Внезапно птичка шевельнула крылышками и подняла головку.

«Мамочки! – ахнул удивленный толстячок. – Да у нее же личико девочки-гнэльфины!»

И он был прав: у пернатой малютки вместо птичьего клювика красовались крошечные нос и рот, а из-под коротенькой челки поглядывали лукавые, смышленые глазки. Птичка внимательно рассмотрела неуклюжего сборщика клубники и, приоткрыв слегка сложенные бантиком губки, внезапно запела. Она пела какую-то странную песню без слов, и звуки этой мелодии завораживали Крюшона, превращая его с каждой секундой в бесчувственное изваяние. Когда несчастный гнэльф окончательно обратился в статую, птичка оборвала свое пенье, с довольным видом поерзала в пыльном гнездышке и вновь задремала, спрятав головку себе под крылышко.

Наверное, Смерчу была уготована судьба Крюшона. Однако, не успел бравый юнга домчаться до клубничной полянки, как наперез ему из густой травы прямо под ноги выскочил смешной коротышка в смятом клоунском костюме и, подняв умоляюще ручки вверх, что-то прокричал визгливым, срывающимся от волнения, голоском.

«Да это же Тупсифокс!» – мгновенно сообразил Смерч и резко остановился.

– Тупси! Привет! Ты жив?! – воскликнул он добродушно и наклонился пониже к мальчишке-пуппитроллю. – А мы уж решили, что вы потонули вместе с этим проклятым золотом!

– Что? – переспросил Тупсифокс. – Кого долбанули молотом?

Он с опаской вытащил из левого уха затычку и, убедившись, что пение волшебной птички стихло, вынул затычку и из другого уха.

– Опасность миновала – теперь можно и поговорить!

Смерч тоже освободил уши от комков травы и повторил свое приветствие:

– Рад тебя видеть живым и невредимым! Жаль, что вы утопили наши сокровища, ну да, что об этом теперь вспоминать!

– Это все дядюшка! – покраснел Тупсифокс. – «Полетим да полетим» говорит… Вот и полетели… – Он вдруг вспомнил о Крюшоне, попавшем под чары коварной певуньи, и, страдальчески морщась, пропищал: – Потом поговорим о сокровищах! Сейчас вашего Крюшончика нужно спасать!

– А что с ним случилось? – Смерч побледнел и впился взглядом своих пронзительных карих глаз в лицо коротышки.

Волнуясь и заикаясь, юный пуппитролль рассказал о загадочной птичке, умеющей своим чарующим голосом обращать невольных слушателей в живые статуи. Рассказал о том, как совсем недавно, всего лишь сутки назад, он сам простоял на солнцепеке глупым пеньком с рассвета до заката, и только с наступлением темноты проклятые чары спали.

– А теперь ей на глаза попался ваш толстяк Крюшон! И сколько времени он проторчит на грядках вместо огородного пугала, увы, никто не знает! Даже мой дядюшка, а уж он-то знает про все на свете!

Выпалив все это на едином дыхании, Тупсифокс громко шмыгнул носом и с мольбой уставился на Смерча.

– Да-а, – протянул юнга, почесывая затылок, – на хорошенький остров мы попали, ничего не скажешь! Из троих членов команды двое уже выбыли. К счастью, временно…

После долгих колебаний и мучительных раздумий он все-таки принял решение.

– Будь что будет: попробую поймать эту птичку! А Крюшона к Морсу перетащу, пусть с ним рядышком полежит, пока не очнется.

Услышав такие слова, Тупсифокс испугался еще больше:

– Ты хочешь поймать это чудо в перьях?! А если ты сам обратишься в статую, что тогда?

– Значит, судьба, – вздохнул Смерч, – но придется рискнуть: у нас совсем не остается времени.

Он достал из кармана брюк мятый, но уже просохший, клоунский колпак и нахлобучил его на голову пуппитролля:

– Держи свою шапочку, Тупсифокс, и больше ее не теряй!

– Спасибо… – Крошка-пуппитролль поправил головной убор и, перебирая быстро-быстро ножками, засеменил за долговязым юнгой.

Вернувшись к спящему Морсу и сидевшему рядом с ним Кракофаксу, Смерч сказал:

– Если хотите вернуться вместе с нами в Гнэльфбург, господин воришка, вы должны мне помочь. Мой друг Крюшон обратился в статую и…