Михаил Каришнев-Лубоцкий - Чудесное наследство. Книга 2

«Ну, совсем как живые! – снова подумала Паулина, отходя от картины немного назад и любуясь ею. – Вам бы сейчас на охоту сходить, а вы тут висите… Пылитесь, вот…»

Она еще раз провела салфеткой по гладкой поверхности живописного полотна и печально вздохнула.

«А что если попробовать повторить тот фокус, как с огородным пугалом? – мелькнула вдруг в ее голове смелая и дерзкая мысль. – Тогда здорово получилось, Пугаллино до сих пор от радости опомниться не может!»

Паулина улыбнулась, вспомнив о своей давней проделке, и подошла вплотную к картине.

– Вы согласны, господин барон, на маленький эксперимент? – спросила она своего далекого предка.

– Да-а-а… – протянул чуть слышно Генрих фон Флинк не открывая рта.

– А ты, собачка?

– Га-а-ав… – ответил Миништоф и едва заметно подмигнул Паулине левым глазом.

Но у шустрой девчонки было прекрасное зрение и очень тонкий слух.

– Так вы согласны?! – обрадовалась она, получив ответы на свои вопросы. – Тогда я попробую еще раз сотворить чудо. Только, чур, не обижаться, если у меня не получится!

И Паулина, порывшись в памяти, выкопала там нужное заклинание и без особых колебаний громко и четко произнесла его слова.

– Благодарю вас, милая фроляйн, благодарю! – услышала она через мгновение радостный и счастливый голос Генриха фон Флинка. – А я уж думал, что в сотый раз пропущу охотничий сезон! Вперед, Миништоф, вперед!

Старенький барон и его пятнистый пес раздвинули кусты, за которыми скрывались, и ловко спрыгнули с живописного полотна на пол.

– Еще раз благодарю, фроляйн! – поклонился растерянной Паулине ее оживший предок. – Жаль, что не могу задержаться и выразить вам полностью свою признательность! Но мы еще вернемся! Да, Миништоф?

– Гав! – по-военному четко ответил пес и вильнул хвостом.

Генрих фон Флинк снял с головы шляпу с большим петушиным пером, еще раз поклонился юной гнэльфине и выскочил с Миништофом за дверь.

– Куда же вы?! – запоздало крикнула им вслед Паулина. – Ведь мы не успели даже толком познакомиться!

Но ответа она, конечно, уже не получила.

А минут через пятнадцать со стороны озера грянули оглушительные, похожие одновременно на пушечные залпы и раскаты грома, выстрелы.

– Чудеса-а-а! – проблеяла испуганно Ме-Ме. – На небе ни единой тучки, а как громыхает!

Она робко высунула голову из хлева, посмотрела вверх и снова проблеяла:

– Нет, ну точно чудеса! Вы только посмотрите, как рано в этом году началась осень! Вот уже и уточки на юг потянулись!

Мы с Пугаллино, Хрю-Хрю и Кнедликом выскочили из хлева наружу и тоже задрали головы в небеса.

– Сколько их там! – воскликнул восторженно мальчишка-гнэльф. – Тысячи! А мчатся – быстрее ракет и лайнеров!

– Господи, да это же наши уточки! – сообразил я мгновенно и, не разбирая дороги, кинулся стремглав к озеру. Хрю-Хрю, Ме-Ме, Пугаллино и Кнедлик бросились следом за мной.

Когда мы примчались на «испытательный полигон», то увидели ужасное зрелище. Вся водная гладь красивого озера была усыпана утиным пухом и перьями. На берегу, зарывшись чуть ли не с головой в песок, лежали мой бедный дядюшка Кракофакс и его славные помощнички Ганс и Ольгерд. Неподалеку от них валялись громкокрякатель, пустая картонная коробка и плетеная из тонкой лозы корзинка. А из густых зарослей озерного ивняка с паузой в одну – две секунды вырывались снопы огня и клубы черного едкого дыма и раздавались оглушительные выстрелы.

Не сговариваясь, мы тоже рухнули ничком на землю и закрыли головы руками (Я имею в виду себя и Пугаллино, а не Ме-Ме, Кнедлика и Хрю-Хрю).

Бах! Бах! Бах! – гремели орудийные залпы, мешая нам сосредоточиться и что-либо сообразить.

Наконец я набрался храбрости, посмотрел в сторону «огневой точки» и увидел в прогалах ивняка седую голову барона фон Флинка в шляпе с петушиным пером и пятнистый бок его собаки.

– Да это же старый барон с картины! – воскликнул я громко. – А рядом с ним Миништоф – родственник Шнапса и Кнедлика!

– Ты хочешь сказать… – Пугаллино не договорил и, словно ящерица, закопался еще глубже в песок, потому что очередная порция шрапнели просвистела прямо над нашими головами.

С риском для жизни я пополз по-пластунски к дядюшке. Когда я приблизился к нему и тронул рукой за плечо, старик вздрогнул и посмотрел на меня изумленным взглядом.

– Кряк, и ты здесь?! – вскрикнул он. – Зачем ты сюда пришел?! Уходи немедленно!

Я замотал отрицательно головой и остался лежать рядом с дядюшкой. Немного успокоившись, Кракофакс с горечью прошептал:

– Я потерпел полный крях! Загубил такое изобретение!

– Кто-то оживил старого барона с картины, – объяснил я ему. – Вот он и прискакал на озеро поохотиться! Только я что-то не вижу трофеев…

– Мазила! – с презрением прошипел дядюшка. – Все выстрелы мимо!

Он помолчал, переводя дыхание, и уже по-деловому спросил у меня:

– Кстати, Тупсифокс, ты не помнишь сколько патронов было нарисовано в патронташе барона?

– По-моему, не меньше сотни.

– Надеюсь, эта сотня подходит к концу…

Мой дядюшка вновь оказался прав: прозвучало еще несколько залпов и над озером повисла мертвая, звенящая тишина.

– Как ты думаешь, наши уточки еще вернутся на озеро? – спросил я Кракофакса, поднимаясь с песка и помогая встать на ноги старому пуппитроллю.

– В этом году навряд ли… Наверняка они уже в Аравии!

Кракофакс печально усмехнулся, подобрал с песка громкокрякатель, нежно прижал его к груди обеими руками и медленно побрел по ежиной тропке прочь от озера.

Вечером вся наша славная компания собралась в гостиной замка фрау Луизы. Забрел к нам на огонек даже кот Маркиз – этот знаменитый домосед и лежебока. Настроение у всех, скажу честно, было подавленное: еще бы, такая блестящая идея – отправить Хрю-Хрю в Аравию – провалилась с треском. Генрих фон Флинк, когда узнал, что натворил своей пальбой по диким уткам, ужасно огорчился и дал клятву спасти нашего друга поросеночка от неминуемой гибели во что бы то ни стало.

– Я пойду сейчас же к фрау Кох, – сказал он решительным тоном, – упаду перед ней на колени и стану умолять, чтобы она продала мне Хрю-Хрю за любые деньги.

– А они у вас есть? – скорее по привычке полюбопытствовал мой дядюшка и вновь погрузился в глубокое раздумье (старик пребывал в сильной меланхолии и даже упоминание о «любых деньгах» не смогло надолго вывести его из этого состояния).

– Когда-то были, – ответил старый барон, – но последние сто лет я не вел дела и поэтому не знаю какой суммой располагаю в данный момент…

– На покупку поросенка денег должно хватить, – успокоила Генриха фон Флинка его прямая наследница фрау Луиза. – Но захочет ли хозяйка Хрю-Хрю уступить нам свое сокровище? Вдруг она привязалась к нему так же, как вы к Миништофу?