Андрей Максимов - Сказки для тебя

Пять раз плюнул – не попал. Шестой плюнул – попал.

Тогда тот, в кого он попал, взял камень и кинул. Пять камней кинул – не попал. Шестым – попал.

Тогда Мальчик с синяком на глазу стал вынимать кирпичи из стены и кидать. Пять раз промахнулся. В шестой раз – попал.

Тогда тот, сильно побитый, стал бросать гранаты. Попал с первого же раза.

Тогда Мальчик в пороховом дыму начал кидать бомбы. И тоже попал с первого раза. Но попал не только в того, но и в себя тоже.

Жуткая история… А началась – с пустяка.

ОДИН МАЛЬЧИК сидел на берегу и ловил Рыбу.

А одна Рыба сидела в воде и ловила Мальчика.

Мальчик ловил на червяка.

А Рыба ловила на конфету.

Мальчик был очень терпеливый.

И Рыба очень терпеливая.

У Мальчика ничего не получалось.

И у Рыбы ничего не получалось.

Так они никогда и не встретились.

И не жаль…

Пусть плавают каждый в своей воде.

ОДИН МАЛЬЧИК очень вежливо попросил одного дяденьку рассказать сказку.

Но дяденька очень торопился, и сказку рассказывать не стал. Хотя, вообще-то был отцом и вполне мог рассказать. Но торопился и не рассказал.

А чтобы Мальчик, – который, в сущности, был сыном – не расстраивался, дяденька говорит: «Придумай-ка ты сказку сам. Что уж, и сказку придумать не можешь?»

Мальчик подумал-подумал и придумал сказку. И у него получилось.

А у тебя получится?

Боль и Жалость шли по Большой дороге.

Одним концом дорога упиралась в горизонт. И другим упиралась в горизонт. Так что можно сказать, что не было у неё ни начала, ни конца.

– Мне больно, – вздыхала Боль.

– Жалко тебя, – отвечала Жалость.

– Мне так плохо, – жаловалась Боль, – что кажется: никогда не было хорошо. Пожалей меня…

И Жалость жалела Боль. Очень жалостливо.

– Спасибо тебе, – приговаривала Боль. – Но мне всё равно так плохо, что кажется: никогда хорошо не будет.

И Жалость старалась. Она очень старалась жалеть лучше.

И чем больше старалась Жалость, тем хуже становилось ей самой. Тем больнее делалось.

– Мне как будто лучше, – неожиданно улыбнулась Боль. – Ой, а ты чего такая невесёлая?

– Мне почему-то стало больно, – ответила Жалость. – Плохо мне.

– Жаль тебя, – ответила Боль.

Так и идут они по Большой дороге вдвоём, меняясь местами: Жалость и Боль, Боль и Жалость.

Одним концом дорога упиралась в горизонт. И другим упиралась в горизонт. Так что можно сказать, что не было у неё ни начала, ни конца…

Один Мальчик очень не любил купаться…

Хотя, конечно, если рассказывать эту историю с самого начала, то нужно сказать, что и его родители не любили купаться, и бабушки не любили, и дедушки не любили, и прабабушки не любили, и прадедушки не любили.

Говорили: «Зачем купаться, если можно так ходить? В воде – мокро, на суше – сухо. Любой скажет: когда сухо – лучше».

Вот Мальчик и не любил купаться по семейной традиции.

И когда его засовывали в ванну – он очень горевал. Плакал даже. Слёзы облегчали его участь, потому что когда и сверху мокро и снизу мокро – это всё-таки не так обидно.

Вот так сидел он однажды в ванне, горевал в три ручья – вдруг видит: Кораблик плывёт. То ли родители для облегчения участи в ванну Кораблик запустили, то ли – сам откуда-то приплыл. Не знаю.

Кораблик спрашивает:

– Мучаешься?

Мальчик отвечает:

– А то.

Кораблик тогда спрашивает:

– Полетели?

А Мальчик отвечает… То есть, тоже спрашивает, но как бы отвечает:

– Разве корабли летают?

А Кораблик уже отвечает на самом деле:

– Которые в ванне плавают – те летают.

Мальчик сел на Корабль и полетел.

Сначала они с Корабликом по квартире летали, потом в форточку вылетели.

Лето. Жарко. А они летят себе. Прилетели к озеру.

Кораблик приводнился.

Только Мальчик решил спросить, где это, мол, мы приводнились, как озеро вдруг заволновалось, будто внутри у него кто-то ожил.

Мальчик подумал было испугаться – но не успел: интересно ему стало. А когда интересно – не до испуга.

Видит: поднимается с самой глубины озера остров. Небольшой такой, но настоящий. А на острове – дворец. Красивый. Как в кино.

Около дворца стража стоит: маленькие лягушки, правда, вид у них очень грозный, и у каждой в руке – копьё.

Кораблик как увидит остров – да как закричит:

– Приветствую тебя, царевна!

И вот открываются толстые ворота дворца, выезжает из них карета, запряженная раками. Раки назад пятятся, а карета вперёд едет. Такой вот механизм.

Выходит из кареты Лягушка. Именно выходит, а не выпрыгивает. И одежда на Лягушке царская, и корона золотая на голове. И улыбается Лягушка по-доброму. По-королевски.

– Ещё одного привёз? – спрашивает Лягушка.

«Сейчас меня съест», – подумал Мальчик некстати.

А Лягушка его спрашивает:

– Купаться не любишь?

Мальчик молчит. От страха сказать ничего не может. Лягушка – она, конечно, по-доброму смотрит. Но кто ж их разберёт, царей: смотрят, может, и по-доброму, а потом как казнят.

А Лягушка продолжает говорить, будто ей вовсе неинтересно – отвечает ей Мальчик или нет:

– Знаешь ли ты, почему лягушки любят купаться? И корабли любят. И даже киты – уж на что башковитые, – а тоже любят. Потому что они не купаются в воде, они в ней живут. Живут своей жизнью. Вот и ты – как залезешь в ванну, живи своей жизнью. В этом большой секрет купания заключается. Только я – Лягушка-царевна – его знаю.

Сказав такие слова, Лягушка вежливо попрощалась и укатила к себе во дворец.

А Мальчик на Корабль сел и полетел обратно. Пока летел – всё Лягушкины слова обдумывал.

И понял – в чём большой секрет купания заключён: надо в ванне не купаться специально, а придумывать жизнь. Неужто жизнь в ванной придумать нельзя? Ещё как можно: если солдатиков с собой взять или маску, или мяч, или какое-нибудь иное приспособление для создания жизни в ванной.

Как домой прилетел – маме с папой большой секрет купания рассказал, и бабушкам рассказал, и дедушкам, и прабабушкам тоже…

Правда, у каждого своё приспособление для жизни в ванной оказалось. У папы, например, газета – он её как возьмет, его из ванной не вытащишь. А у мамы – книжка типа детектив…

И вот с тех пор в семье полюбили купаться. А Лягушке памятник соорудили: корону вырезали из мыла, а на ней написали: «Лягушке-царевне посвящается». И водрузили памятник прямо в ванной комнате, чтобы про секрет не забыть.

Впрочем, теперь про него не забудут. Теперь в этой семье так говорят: «Сухим ты всю жизнь ходишь, поэтому мокрым побыть ужасно интересно».