Андрей Максимов - Сказки для тебя

А Кораблик куда-то исчез, наверное, в другие семьи полетел.

К вам в ванну, кстати, Кораблик не залетал?

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был Король…

Что вы говорите? Старомодно? Хорошо, осовременим.

Пускай на какой-нибудь планете… да хоть на Марсе… Годится?

Вот и славно. Значит, на Марсе жил Король, и – тут уж ничего не поделаешь, – даже на Марсе у королей рождаются принцессы, даже на Марсе они взрослеют и хотят выйти замуж.

Принцесса придумала вопрос, и тот, кто ответит на него… не то, чтобы правильно, а так, как хотелось бы Принцессе – тот, значит, на ней и женится.

Даже на Марсе девушки не могут выйти замуж просто так – им обязательно нужно строить препятствия.

Первым в тронный зал дворца вошел красноухий марсианский Пьяница. На Марсе после выпивки краснеют уши, а не нос.

– Зачем нужна песня? – спросила Принцесса.

– Песня нужна для того, чтобы, немножко выпив, можно было немножко повеселиться, – ответил Пьяница.

– Фи! – сказала Принцесса.

Вторым притопал длинный и тонкий марсианский Обжора. На Марсе, когда мало едят – толстеют, а когда много – растут.

– Зачем нужна песня? – опять спросила Принцесса.

– Для аппетита, – облизнулся Обжора.

– Хм, – сказала Принцесса.

Следующим претендентом на её руку оказался марсианский Военный с красными глазами. На Марсе у всех военных красные глаза.

– Зачем нужна песня? – спросила Принцесса.

– Чтобы лучше воевалось, – гаркнул красноглазый Военный.

– Уф, – сказала Принцесса. Не вздохнула, а прямо так сказала чётко. – Уф!

Вслед за военным вошёл марсианин, голова которого была покрыта голубой марсианской сединой.

– Может, ты знаешь, зачем нужна песня? – спросила Принцесса.

– Когда мы молоды, – нам нужна песня, чтобы взывать к сердцам возлюбленных. Когда мы становимся старше, нам надобна песня, чтобы творить. Когда мы состаримся, нам необходима песня, чтобы вспоминать былое и петь на поминках друзей.

– Ты прав, – вздохнула Принцесса. – Мне нравится твой ответ. Но кто ты? За кого я выйду замуж?

– Ха! – воскликнул марсианин. – Мне не нужна жизнь в четырёх стенах, даже если они золотые. Мне необходима только истина и весь Марс.

Принцесса достала маленький шёлковый платочек и стала тихо сморкаться, что на Марсе является безусловным признаком любви.

– Останься! – крикнула она марсианину.

Но тут к нему подлетел крылатый конь, как и на Земле его звали – Пегас. Марсианин сел на него и улетел.

… Вот такая сказка.

А если, например, ты не знаешь, кто таков есть крылатый конь Пегас, – то ты спроси об этом у родителей.

Не мешает иногда спрашивать у них что-нибудь умное, правда?

Однажды утром Мальчик проснулся. Он всегда так поступал. Что ещё и делать-то утром, как ни просыпаться?

Ну вот, он проснулся, встал, сделал вид, что умылся (чтобы папа с мамой не ругали), и пошёл джинсы надевать.

Синие эти штаны были его любимой одеждой, потому что джинсы – это одежда свободных людей, штаны эти не просто говорят, – кричат: «Сегодня в школу идти не надо!» Потому что в джинсах, как известно, куда угодно можно пойти, кроме школы.

Только Мальчик бросил презрительный взгляд на школьную форму, как вдруг услышал, что Джинсы ему говорят: «Полетать бы…» Мальчик даже сначала не поверил, что это Джинсы сказали: не верил, что Джинсы могут разговаривать – не понимал потому что, где у них рот. Потом пригляделся и прислушался: точно – Джинсы! Рта нет. А говорят. И звук идёт из того места, где молния. Сразу всё стало ясно и совсем не удивительно: Джинсы молнией разговаривают.

– Вы умеете летать? – воскликнул Мальчик.

– А то! – гордо сказали Джинсы. – У нас вон какие крылья огромные.

И Джинсы пошевелили брючинами.

Брючины и вправду очень походили на крылья, особенно когда шевелились.

Мальчик поинтересовался осторожно:

– Вместе полетим?

И Джинсы ответили:

– Конечно! В одиночку летать, какая радость? Птицы и те, когда в одиночку летают, слышал, как орут от несчастливого восприятия жизни?

Мальчик сразу сообразил, что летающие Джинсы надевать, конечно, нельзя – размаха крыльев не будет. Он тогда на Джинсы сел, и упорхнули они в окно. Хорошо, что оно было открыто, а то как-то неприятно, летя на Джинсах, врезаться в стекло.

Лететь над городом было очень интересно. Сверху все казалось маленьким, игрушечным почти, а оттого красивым. Мальчик давно заметил: маленькое – оно чаще бывает красивым, чем большое.

– Хорошо летим, – сказали Джинсы.

– Хорошо, – согласился Мальчик.

На них, летящих, никто внимания не обращал. Птицы не обращали, потому что привыкли, – надо городом чёрт те что летает всё время: то салюты, то фейерверки, то вертолёты, то воздушные шары. Если на всё это свое внимание обращать, – никаких птичьих нервов не хватит.

А люди их не замечали, потому что не было у них никакого резона в небо смотреть. Люди резон искали почему-то на земле.

Так и летели они, Мальчик и Джинсы, никем не замечаемые, по голубому небу. Небо, правда, может, и удивлялось, что по небу Мальчик на Джинсах летит, но небу совершенно нечем было разговаривать, поэтому оно молчало. У неба, правда, своя молния есть, и оно может ею поговорить. Но тут молнии не было – пришлось небу молчать.

Мальчик смотрел вниз, и вдруг подумал, что у всего на земле – прям, буквально у всего – есть крылья. У людей – руки. У деревьев – ветки.

Даже у машин – зеркала заднего вида – два маленьких крыла.

– А машины не летают потому, что у них крылья маленькие, размаха не хватает? – спросил Мальчик.

В ответ Джинсы вздохнули:

– Мы сейчас на посторонние разговоры не можем отвлекаться – силы надо беречь. Думаешь, так просто над городом лететь, да ещё тебя везти?

Мальчик так не думал. Он вообще думать перестал. Потому что, если думаешь – то мысли появляются, а в мыслях только тогда смысл есть, когда ими можно поделиться. Ну а если поделиться нельзя, – то и думать бессмысленно.

Джинсы полетали-полетали, да и вернулись домой. Причём, что интересно, сразу дорогу нашли. Джинсы – они, как лошади, дорогу к дому обязательно чуют.

Мальчик как слез с Джинсов, – по дому пошёл бродить. И обнаружил, что, крылья, действительно, есть, ну, буквально у всего. У рубах и курток – рукава. У книг – две твёрдых обложки: и чего только книги не летают, как птицы? У кружки – одно крыло: ручка, но и с одним крылом полетать можно. У окна – две створки, у шкафа – две дверки. Фломастер, карандаш, ручка – каждый из них – само по себе крыло, если вглядеться. Даже у школьной формы – что уж, кажется, совсем невероятным – и у той были крылья: и у брюк, и у пиджака, и даже у ненавистной жилетки.