Ева Лисина - Лопоухий Илюк

— А сколько ей лет?

— Три. И уже давно четвёртый.

— Ровно столько же, сколько и мне…

Кришна отвёл хоботом гроздь банана, уже готовую упасть ему в рот, и поплёлся к старому бамбуку. Там он, чтобы эти кричащие, жужжащие, звенящие джунгли не мешали ему думать, опустил огромные уши и закрыл глаза.

К нему подошли два слона.

— Кришна, сынок, а что я тебе принесла! Вкусненькое! — сказала слониха.

Кришна от досады лишь хвостом махнул.

— Отец, смотри-ка! Что с нашим ребёнком? Раньше он при одном слове «вкусненькое» взвизгивал на все джунгли, а теперь стоит понурившись и вид его жалок.

Кришна мотнул головой:

— Не хочется есть. Совсем не хочется.

— Ай-йя! — затрубили два слона.

— Кришна, сынок…

— Не Кришна, а Илюк! Илюк — вот как меня надо теперь называть.

— Ой-ой-ой! Что за страшная болезнь! Он бредит! — горевала слониха.

— Я не болен! Совсем не болен! — Слонёнок повернулся к отцу: — Отец, мне нужно обсудить с тобой одно очень важное дело!

И два слона, старший и младший, раздвигая обвитые лианами ветви, зашагали к покрытому цветущими лотосами озеру.

— Не отпущу! Не отпущу! — встревожив джунгли, трубила слониха. — Как же он, такой маленький, отправится в путь?

— Успокойся, мать, успокойся… — говорил ей слон-отец. — Я хочу поговорить с тобой об одном прекраснейшем имени!

— О каком ещё имени? Бездушный ты! Без сердца! Наш сын сошёл с ума! Он собрался в какую-то далёкую страну! Ты должен изо всех сил держать его, никуда не пускать, а ты рассуждаешь о каких-то именах! — Она хоботом схватила Кришну за хвост и подтащила к себе. — Не пущу-у!

— Именно потому, что наш Кришна собирается в Чувашию, я и хочу потолковать с тобой об одном прекраснейшем, благороднейшем имени. Скажи-ка, мать, достойнейшая из достойных и голосом своим напоминающая, когда нежна, разговор лотосов с тёплым ветром, а когда в гневе — грохот каменных обвалов, скажи мне: ты не забыла своего имени?

— Ещё один сошёл с ума! Разве можно забыть своё имя? Моё имя — Савитри! — И впрямь в голосе её послышался грохот лавины.

— Са-вит-ри… — довольным голосом повторил слон-отец. — Да, родители твои знали, как тебя назвать! Они были уверены, что ты будешь с честью носить это имя! Скажи-ка, мать, ты не забыла про Савитри из древнего сказания? [Имеется в виду древнеиндийское сказание «Махабхарата»]

— Разве можно забыть Савитри, достойнейшую мою тёзку?

— Я хотел бы послушать, что говорила достойная Савитри о дружбе.

— Слушай!..

Достойная Савитри сказала так:

— Благодарствую! Именно эти строки я и хотел услышать! Ты пока повторяй про себя слова своей тёзки-человека, а я расскажу тебе всё по порядку. Далеко-далеко, на берегу великой Волги, в стране чувашей живёт один маленький человек. И он хочет подружиться с нашим Кришной, день и ночь ждёт его. «Нет такого слона!» — говорят старшие. «Есть такой слон!» — говорит маленький человек. Савитри, достойнейшая из достойных, голосом своим напоминающая, когда нежна, разговор лотосов с тёплым ветром, а когда в гневе — грохот каменных обвалов, скажи мне: разве маленький человек не прав?

— Как не прав? — удивилась Савитри. — Ещё как прав! Он… самый правдивый человек на свете, этот маленький человек! Вот он, сын мой Кришна! Самый храбрый, самый красивый. И про него говорят, что его нет?! Самый умный, самый…

— Наш сын, — перебил её слон-отец, — хочет отправиться к этому маленькому человеку. Разве не по закону дружбы, который мы «чтим превыше всего», выходит он в путь? Что говорила об этом Савитри из древнего сказания?

Слониха умолкла. Она молчала очень долго. Наконец голосом, похожим на разговор лотосов с тёплым ветром, сказала:

— Пойдём узнаем у этой несносной Ласточки дорогу, а потом спустимся к великому Гангу [Ганг — одна из великих рек Индии] и благословим сына в далёкий путь к маленькому человеку…

Как всё быстро меняется на свете!

Например, джунгли. Вроде бы всё по-прежнему: пальмы, обвитые длинными крепкими лианами, манговые деревья, бамбук. Но пять дней назад, когда Илюк с отцом и матерью жил в долине Хиндустана [Хиндустан — долина, расположенная между реками Гангом и Джамной], когда его звали Кришной, джунгли были уютным домом. Захочется Кришне спать — джунгли становились тёплой постелью. Захочется есть — столом изысканных яств. А теперь, когда он остался один? Шелестнёт лист — встрепенётся и Илюк. А когда он жил в долине Хиндустана, когда его звали Кришной — что там шелест! — даже в страшную грозу, среди раскатов грома он стоял между отцом и матерью и знай себе уплетал что-нибудь вкусное.

Оказывается, банану тоже верить больше нельзя. Вот Илюк, не жалея хобота и ног, с трудом продрался сквозь чащу, огляделся и сорвал спелый-преспелый банан. Но только отправил его в рот, как из зарослей олеандра выскочил тигр — и вкусный, сочный, благоухающий, сладчайший банан стал горьким, словно корень ядовитого дерева…

— Аррр! — сказал тигр, блестя клыками и радуясь каждому своему «р». — Аррр… бррродишь? — И сладко зевнул. — Ты совсем один?

«Совсем-совсем один», — хотел ответить Илюк. Уже и рот открыл. Но какое это печальное слово — «один»…

Такое печальное, что впору заплакать. Тогда, чтобы сдержать слёзы, слонёнок ответил совсем иначе:

— Нет… Не один… С папой, с мамой… Мы пришли целым стадом! Огромное-преогромное стадо, двадцать-шестнадцать слонов!

— Ар… — поджав хвост, забормотал тигр, и клыки его потухли. — Миллион-биллион-триллион… двадцатыпестнадцать!.. — Он попятился к зарослям, присел — и исчез, как кошка исчезает в подворотне.

И обезьяны стали другими. Раньше, когда проходили слоны, они почтительно замолкали и смирно сидели на деревьях, теперь же вконец распустились! Только Илюк остановится, чтоб осмотреться, прикинуть, куда идти дальше, — они уже носятся вокруг него, прыгают с дерева на дерево, бросаются сухими ветками или же зацепятся хвостом за лиану, раскачиваются в воздухе и верещат:

— Кришна заблудился! Кришна сбился с пути! Кришна потерял дорогу! Во всех джунглях нет никого глупее Кришны!

Из-за этого крика и воя Илюк терял дорогу. Он кружился на месте. Порой даже возвращался назад.

Выручил его один старый кабан. Он стоял-стоял, слушал-слушал этот шум-гам и прохрюкал:

— Смеётесь? А сами Кришну от И люка отличить не можете!

Обезьяны оторопели и замолкли. Потом, встречая И люка, они недоуменно шептались: «Кто это? Кто это?»

Джунгли стояли неприступной стеной из листьев, корней, веток, стволов и лиан. Потому про них и говорят с опаской и почтением: «О-о, джунгли!» Но Илюк шёл своей дорогой. Он хоботом раздвигал крупные ветки, ломал их и прижимал ногой к земле. И всё же за ним не оставалось никакого следа, словно открылась в зелёной стене узкая дверь, впустила слонёнка и сразу же закрылась.