Геннадий Дворянинов - Путешествие по лунной дорожке

— Сегодня вы полетите к хрустальному дворцу быстрее, чем ведьма на метле. За вами не сможет угнаться и сокол, а уж тем более они. Надобности в них нет. Да и не успеют они появиться, а вы уж будете в гроте. — Верно, Блескун?

— Если не будешь тра-ля-лякать.

— Гляди на него! — обиделся троль.

— Передай им от нас привет, пожалуйста, — попросила Дарьюшка.

— А ты сама крикни. Пещера донесёт.

Девочка исполнила своё желание. И к удивлению, вначале услышала своё многократное эхо, а затем четыре ответа своих друзей.

Когда дверь в потайной ход пещеры отворилась, Дашенька, Сморчок, Жемчужина и даже сова, сидели в сундучке, висевшем на радуге. Они и сейчас были в нём. Но девочка не обратила внимания, что, как только она разгадала загадку, радуга сама, без чьего-либо приказа проскользнула в пещеру, а за ней устремился и лунный луч. Даже Жемчужина не знала, что они в то же мгновение достигли грота и прицепились к карнизу, на который в тот раз садилась сова, клала червяка и наливала воды.

Тогда подруги ещё не догадывались, что лунная радуга может вспыхивать не только в небе, долинах, расщелинах, но даже и в подземелье! Тем более волшебная!..

Теперь уже сова, вначале недовольно выговорив тролю: «Разговорился!..», напомнила ему:

— Смотри, не захлопни плотно дверь, а то перебьёшь и радугу и луч!.. Оставь щёлку.

— Да знаю, знаю уж …

Соня обратилась к Сморчку:

— Пора!.. Командуй…

Тот кивнул головой; снова поджал правую ногу, наклонил голову с зажатым ухом; подскакивая, и похлопывая правой рукой по сундучку, пропел:

Девочка с Жемчужиной не успели ахнуть, как сундук сорвался с места и понёсся быстрее стрелы, что выпустил Иван в сказке о царевне-лягушке. Даже старичок-Сморчок, не удержавшись, полетел кубарем в угол. Он набил шишку и украдкой, кряхтя, тёр её до самого расставания, когда они уже возвратились домой. И всё-таки Фифи был весёлым человечком и не удержался, чтобы пару раз за то время, пока они летели по пещере, шутливо вскрикнуть:

Они скользили так стремительно, что светляки-огоньки, которые висели на стенах пещеры на расстоянии ста метров друг от друга, в этот раз мгновенно проносились мимо, и Дашенька вместо них видела сплошные полоски света. Даже в поезде, когда он минует освещённый фонарями тоннель, такого не бывает. Подобное случается лишь на тёмном небе, если в нём падает звезда, или проскакивает молния. Тогда тоже кажется, что они зажигают сплошной горящий след — так они стремительны!

Сморчок уже начал свою шутку в третий раз. Но успел лишь пропеть «Так темно и страш…» и в этот момент сундук влетел в грот… и остановился как вкопанный. Это произошло так неожиданно, что все оторопели. А весёлый старичок, по-видимому, на какое-то время лишился дара речи, так как слог «но», которым заканчивается слово «страшно», он произнёс уже через минуту, неуверенно и почти про себя.

Сундук повис над самой срединой озера. Фифи кому-то скомандовал:

И неведомая сила мягко, но скоро, опустила сундук в воду. Он коснулся дном поверхности озера и замер.

Дашенька попробовала перелезть через его край, но её остановил Сморчок:

— Эк, скорая!.. Погоди, если не хочешь остаться карликом!

Только тут девочка вспомнила, что её и всех остальных уменьшили до игрушечной величины, чтобы они поместились в заколдованный ларец. Да и не только их! Ведь они до сих пор находились ни где-нибудь, а на баркентине, которая вместе с ними заплыла в сундук! Дарьюшка послушно присела. А старичок снова произнёс:

По этой команде сундук начал опускаться, погружаясь в озеро, и его края скрылись под водой.

Его погружение, как и прежде, сопровождалось появлением чудной музыки. Она плыла повсюду, но определить откуда лилась эта волшебная мелодия, было невозможно. Казалось, что всё вокруг пело в изумительно слаженном то ли хоре, то ли оркестре.

А корабль, похожий на птицу-игрушку, в одно мгновение ожил. Он стал, потягиваясь и пробуждаясь, расти; перья-паруса затрепетали, а шея, изящно выгибаясь, поднималась, откидывая назад необыкновенной красоты голову. Она открыла глаза, обрамлённые розовыми дугами бровей.

Птица, чуть надломив, откинула расправленные крылья, гордо расправила красивую грудь, отливавшую лунным серебром, подняла её и хвост над водой и, едва касаясь поверхности озера, легко и грациозно поплыла. Она была совершенна и походила на арфу со звучащими струнами!

Меж её приподнятых крыл сидели Дашенька и Жемчужина. Тут же был примолкнувший старичок. Позже он признался, что и сам не видывал совершенства, совершенней этой чудо- птицы. Она одновременно была похожа на розового фламинго и белую лебедь.

Крот Ленивец, так же, как и Пошто, в этот раз исполнил требуемое быстро и без ворчания. Он отсосал воды из озера как раз столько, что показался потаённый вход в галерею хрустального дворца, по которому Дашенька с Жемчужиной в прошлый раз проникли к двустворчатой перламутровой двери, охраняемой могучими мускулистыми крабами.

Как только вход открылся, в него, словно с речного переката, устремился поток из озера, а вместе с ним в галерею выплыл и «РОЗОВЫЙ ФЛАМИНГО», по-прежнему неся на своей спине подружек. Троль, сова, лунный луч с удивительно живым именем Блескун и лунная радуга — все остались за дверцей. Вместо Светляка, который сопровождал Дашу и Жемчужину в первый раз, их несла чудо-птица — то ли лебедь, то ли фламинго, то ли и в самом деле волшебный феникс. Её перья одновременно переливались серебром и сияли зарёй. Алые дуги бровей окаймляли янтарные глаза, в кольце которых лучились зеницы величиной с медальон! Изгибы шеи и крыльев были совершеннее самого совершенства. Такое горделивое чудо, как эта птица, ни по каким лекалам не смог бы вычертить даже самый великий гений.

Через какую-нибудь минуту вся вода из озера вышла, и оно стало сухим, будто прожаренное на солнце корыто. Дверца захлопнулась, и никто на свете из непосвящённых в тайну грота, не смог бы её отыскать.

Поток катился к створчатым перламутровым дверям, и «РОЗОВЫЙ ФЛАМИНГО», чуть вскинув красавцы-крылья, внёс Дашеньку и Жемчужину во дворец. Похоже, он здесь всё знал. Во всяком случая, так решила девочка и, по-видимому, она не ошибалась.

Стоит заметить, что, говоря: «РОЗОВЫЙ ФЛАМИНГО», мы допустили вольность. На самом деле это имя принадлежало баркентине. Но она по чьей-то воле с тех самых пор, как парусник достиг берега, превратилась в сказочную птицу. Грустно, но ни её названия, ни рода-племени так и не узнали не только Дашенька, но и даже Жемчужина. А, возможно, это не так уж и печально. В самом деле, кто же не согласится с тем, что жизнь была бы не интересной и попросту скучной, если бы не существовало нераскрытых тайн.