Кристине Нёстлингер - Конрад, или ребёнок из консервной банки

Конрад покачал головой.

— Этому меня тоже не научили! — сказал он и пошел вниз.

Госпожа Бартолотти уже не видела его, но слышала, как он позвонил в дверь Рузиков. Сразу же прозвучал голос Кити Рузики:

— Привет, Конрад, хорошо, что ты пришел! Заходи! Ой, какой красивая коробка, это будет, наверно, самый лучший подарок на мой день рождения.

Потом двери закрылись. Госпожа Бартолотти тоже закрыла дверь, зашла в ванную и густо изрисовала лицо: синим под глазами, красным рот и розовым щеки. Затем отправилась в рабочую комнату, села за станок и продолжила ткать ковер. Она ткала красный цветок с розовыми крапинками на синем фоне. Цветок выходил не таким красивым, как обычно, потому что госпожа Бартолотти думала не о нем, а о детях, которые дразнят других детей. Почему они дразнят их? Сначала госпожа Бартолотти нашла очень простое объяснение. «Просто это плохие дети, — подумала она. — Маленькие поганцы! Такие они уж злые уродились!» Но потом госпожа Бартолотти вспомнила, как ей когда-то говорила мать: «Деточка моя, бери пример со своей двоюродной сестры Луизы, она более вежливая чем ты». Маленькая Берта очень не любила слушать наставления и каждый раз, когда встречала свою двоюродную сестру Луизу, показывала ей язык и бекала. А еще госпожа Бартолотти вспомнила, как она в свое время кричала вслед маленькому Гансу, сыну соседки: «Слюнтяй! Слюнтяй!». И подумала: «Почему я это делала? Я же не была плохим ребенком, не была пакостницей. Наверно, я тогда очень гордилась тем, что у меня не текут слюни!» И госпожа Бартолотти вздохнула, потому что дело с этим обзыванием не такое простое и что очень трудно будет правильно объяснить все Конраду.

Тем временем Конрад сидел в комнате Кити Рузики за праздничным столом, на котором были выставлены какао, фруктовый торт, колбаски и яблочный сок. Под потолком висел большой цветной фонарь. Кроме Конрада и Кити, за столом сидело еще четверо детей: Флориан, Антон, Гити и Михи. Флориан и Гити ходили в третьей класс. В третий «А». Антон и Михи ходили во второй класс вместе с Кити. Флориан был на целую голову выше Конрада. Они сидели рядом. До сих пор Флориан еще ни одного раза не сказал Конраду «Бартолотти в болоте». Вообще он до сих пор не обзывал его. Конрад был очень рад этому. Гити и Михи относились к нему дружески. Они были любопытны, как обычные девочки, и все допытывались, почему он только теперь приехал к матери и почему аптекарь — его отец, если он не женат на госпоже Бартолотти. Конрад не знал, что им ответить, и очень обрадовался, когда Кити положила конец их расспросам, воскликнув:

— Оставьте его в покое!

Антон относился к Конраду недружелюбно. Он кривлялся и под столом бил его по ногам. Антону Конрад не нравился потому, что ему очень нравилась Кити. Антон любил Кити и ревновал её к Конраду. Но Конрад, конечно, не знал об этом. Он вообще не знал, что означает ревновать.

Потом Антон, доставая кусок торта с большого блюда посреди стола, толкнул локтем чашку с какао Конрада. Чашка опрокинулась, какао вылилось на розовую скатерть, потекло с края стола и закапало на белый ковер, которым был застелен пол.

— Мама, мама, беги быстрее, какао! — испуганно закричала Кити, ведь её мать больше всего любила этот белый ковер. Это была её гордость.

Госпожа Рузика прибежала с мокрой тряпкой и, охая, бросилась вытирать и вымачивать пятно на ковре.

— Неужели нельзя быть аккуратными? Вы же не маленькие дети!

Пятно от какао никак не исчезало.

— Это не я! Это не я! — закричал Антон. — Это он, это он! — Антон показал пальцем на Конрада.

— Это нечестно! — крикнула Кити. — Антон врет!

— Еще поругайтесь мне тут! — прикрикнула на детей госпожа Рузика.

Она яростно терла тряпкой, и лицо у неё смягчилось, потому что пятно стало светлее. Наконец госпожа Рузика сказала:

— Идите в гостиную, пусть пятно высохнет. Кроме того, там вам будет просторнее. Можете играть — прыгать в мешках и соревноваться, кто донесет до дверей яйцо в ложке. Но берите вареные яйца. Вон лежат на кухне на столе.

Дети перешли в гостиную, отодвинули в угол стол и стулья. Теперь им было где прыгать в мешках, соревноваться, кто донесет до дверей яйцо в ложке и стакан воды. Хотя Конрад еще никогда не играл в эти игры, он оказался очень ловким. Он первым допрыгал в мешке до дверей спальни, единственный донес яйцо в ложке до кухонных дверей и единственный не расплескал ни капли воды из полного стакана, пока донес его до дверей ванны. Флориан уронил яйцо, не сделав и двух шагов, расплескал полстакана воды, пока добежал до дверей ванны, и последним допрыгал в мешке до дверей спальни. Это его очень рассердило, и он закричал:

— Бартолотти в болоте, Бартолотти в болоте!

Антон подхватил:

— Бартолотти в болоте! Бартолотти в болоте!

— Если вы сейчас не замолчите, я вас выгоню прочь! — крикнула им Кити.

Антон и Флориан замолчали, но поглядывали на Конрада злобно.

Кити на день рождения подарили викторину, и она захотела сегодня же поиграть в неё. Она вытащила карточки с вопросами и ключ к игре. Антон и Флориан посмотрели вопросы.

— Глупые вопросы, — сказал Флориан.

— Глупая игра, — сказал Антон.

— Мы не будем играть в эту игру, — сказали оба в один голос.

Но сказали так только потому, что не знали ответов на вопросы. А когда потом Конрад посмотрел карточки и сказал, что вопросы совсем не глупые, они начали толкать друг друга локтями, стучать себя по лбу и смеяться над ним. Конрад решил им объяснить вопросы.

— Столица Польши, о которой здесь спрашивают, называется Варшава, — сказал он, — наклонная башня стоит в Пизе, а корень из ста сорока четырех будет двенадцать.

— Ты хвастун, бе-е-е, бе-е-е, бе-е-е! — закричал Антон.

— Этот хвастун жульничает, по правде он ничего не знает! — подхватил Флориан и ударил Конрада в живот.

— Дай ему сдачи, — шепнула Конраду Гити.

Конрад покачал головою.

— Да он никому не дает сдачи, он боится, бе-е-е! — крикнул Флориан. — Боягуз, боягуз!

— Да дай же ему сдачи! — снова шепнула Гити, но Конрад и в этот раз не ударил Флориана. Тогда она повернулась к Михи и сказала ей:

— Слушай, он действительно боягуз, его обижают, а он пальцем не пошевелит.

Михи была самой близкой подругой Гити и всегда соглашалась с ней. Теперь она тоже сказала:

— Да, он, правда, боягуз, все стерпит!

— Уйдем от него, слишком он слабохарактерный! — сказали Михи и Гити в один голос и сели с Флорианом и Антоном к столу делать бумажные самолётики.

— Может, поиграем с моей куклой? — предложила Кити Конраду.

— С радостью, но покажите мне, как с ней играть? — ответил Конрад. — Я умею только строить железную дорогу из кубиков и разглядывать картинки в книжке.