Юлия Сергачева - Золотая ветка (сборник)

Другими важными делами на пасеке занимался дед Фёдор (так звали Димкиного деда) и его старый друг, рыжий Степан. У них всегда было много забот, но чаще, как казалось Димке, они пили земляничный чай и рассуждали о мёде. А ещё во время таких чаепитий деды наперебой рассказывали интересные истории – одна другой чудеснее. Димка любил слушать про всякие волшебства, которые на пасеке творятся: про золотых пчёл, про чудодейственный мёд и про всевозможных лесных жителей, которые в дедовых трудах помощниками бывают.

Оба деда носили окладистые бороды, только у деда Фёдора борода была седая, курчавая и мягкая. А вот борода у Степана была рыжей и торчала она во все стороны, будто старая метла. Димкин дед был постарше и вёл себя обычно серьёзно и рассудительно. А его рыжий приятель отличался характером разухабистым и шумным. Он от Фёдора даже затрещину мог получить, несмотря на то, что младше был не на много. Так было, например, когда он за старую дедову гармонь от веселья ухватился: хозяин никому свой инструмент давать не любил. Степан становился серьёзным, лишь когда охотничье ружьё в руки брал, чтобы почистить или прицелиться на дальнее дерево для сохранности навыка. Но надобность в этом была весьма редкой: только если дед Стёпа шутить и шуметь уставал.

Деда Фёдора слушались оба: и Димка, и дед Степан. И его слово всегда было главным. Каждый знал уже с утра, каким делом надо заняться в первую очередь. А вечером все втроём собирались на крылечке небольшого дома, который дедушка Фёдор построил специально у края леса, чтобы приезжать сюда с пчёлами на лето. И вот тогда каждый давал деду отчёт в том, что успел сделать за день. Впрочем, сам дедушка тоже рассказывал о своих успехах и неудачах.

Чаще все занимались своим делом в одиночку. Потому что на пасеке никакой суеты никогда не требовалось, а пустой болтовни дед Фёдор не любил и до некоторых работ никого не допускал. Поэтому Димка был предоставлен, порой, сам себе.

Вот как-то раз, удалось ему стянуть у деда дымарь. Тот ему строго настрого запретил дым без надобности на пчёл пускать: пчёлам это не нравилось. Но попыхтеть дымом было очень интересно. Да хоть и без дыма, а всё равно с дымарём в руках проще себя настоящим пасечником почувствовать. И отправился Димка ульи обходить. Всё ходил вокруг пчелиных домиков, деревья кругом осматривал: не появился ли новый рой. Нет, все пчёлы по-прежнему жили в своих старых семьях. Тогда пошёл мальчишка в малину, которая росла с другого края пасеки, пощипал спелую ягоду и, когда уж было решил возвращаться к дедову дому, приметил вдруг, как крышка одного из ульев потихонечку съехала в сторону, и кто-то маленький запустил внутрь свою ручку, выхватил из улья что-то, и, шмыгнув в высокую траву, побежал к лесу. Улей остался приоткрытым и оттуда медленно стали подниматься недовольные пчёлы.

– Дед! Дядя Стёпа! Сюда скорее! – закричал мальчишка, и кинулся навстречу старшим. – Там улей наш грабят!

– Как это, грабят? – запыхтел дед сквозь пушистую бороду. Он немедленно отложил своё дело и поспешил к внуку.

– А вот так! – вопил Димка. – Вытащил что-то из улейка – и в лес!

– А чего это у тебя мой дымарь? – спросил дед, когда подошёл к Димке.

– Ну, я так… просто…

– Ага, я тебе «просто»! Сказано: не брать!

– Ладно, деда, не буду, – потупил взгляд Димка, но тут же спохватился. – Смотри вот, улей разграблен!

Дед и его приятель внимательно осмотрели встревоженный пчелиный домик и примятую траву возле него.

– Ну, не разграблен вовсе, Димка, это ты преувеличиваешь. А коли не сам открыл… Кто же это может такой быть? Чтобы зверь полез в улей, да средь бела дня! Не-е-ет… Да и что ему там делать? Пчёлы ведь ужалят. А не боятся они только медовушек. А, Фёдор? Никак медовушки опять на пасеку пожаловали? – пробормотал Степан.

– Медовушки, думаешь? – подхватил озадаченный и растерянный дед. – Что-то им понадобилось?

– Я на днях тоже открытый улей видел, – продолжил рыжий Степан, – но подумал, что ты, старина, забыл закрыть.

Все трое задумались. Димкин дед почесал в затылке, отчего его жёлтая панамка сползла на лоб, посмотрел в сторону леса и сказал:

– Если медовушка это, так надо за ней в лес идти.

– А кто это, деда? Ну, за кем мы в лес пойдём…

– Медовушки-то? Да народец лесной такой есть. Маленькие они, росточком с тебя, Димка, будут. Они мёду-то зреть помогают и пчёл от болезней берегут. И если повадились на пасеку… так что ж это, пчёлки мои заболели? – Димкин дед сокрушённо вздохнул и, посмотрев на расстроенного внука, пояснил. – Они больных себе забирают.

Одна из рассерженных пчёл вдруг подлетела к Степану и с угрозой зажужжала прямо перед его носом. Рыжий дед махнул в сторону открытого улья, не сводя глаз с подлетевшей к нему пчёлки:

– Она точно здорова: крылья целы, брюшко полное и пушистое… жужжит звонко.

Димка рассмеялся, глядя на то, как дед Степан глаза скосил. А дед Фёдор легонько отогнал пчелу от приятеля и аккуратно направил её рукой к тем, что кружили над домиком.

– Мы всю пасеку непременно проверим на предмет болезней и профилактику проведём.

– Дед, а что такое «профилактика»?

– Это я тебе потом, непременно, расскажу. А сейчас можно попробовать медовушку догнать. Медовушки – народ незлобивый. Спросим у них, что случилось? – предложил дед и прикрыл крышку улья.

Как стояли все вместе, так и пошли. Только Степан свою спортивную шапку из кармана вынул и на шевелюру рыжую натянул. А ещё сгонял в домик за ружьём – неизвестно, сколько идти придётся и кто по дороге встретиться.

По лесу шли молча, как дед велел: чтобы лесную тишину не нарушать. Только ветки порой трещали, или птицы какие-то вдруг крыльями хлопали. Никаких медовушек нигде видно не было. Да, впрочем, Димка даже не знал какие они, медовушки эти. А раз дед помалкивать велел, значит, и спрашивать не нужно было. Вот и смотрел мальчонка во все глаза по сторонам. Но нет, ни одной медовушки не встретил по пути.

Шли некоторое время неспеша, порой расходясь друг от друга, чтобы прочесать лес, так сказать. Внук на дедову панамку ориентир держал, чтобы не потеряться. Да впрочем, Степан, то и дело забегал на Димкину дорогу, а тот его сгонял обратно, чтобы он порядок не ломал. Разговоров путники между собой не вели, и так, в молчании добрались до места, где тёмная чаща светлой поляной сменилась, и послышался гулкий шум воды.

– Надо же! Где ж мы оказались? – воскликнул дед и набрал полную грудь свежего лесного воздуха. – Ох, и воздух тут – наслаждение!

– У водопада! – радостно отозвался Степан и вдруг, вскинув руки и как-то неловко крякнув, покатился куда-то вниз кубарем: из-за высокой травы в этом месте он не заметил спуска с пригорка, на котором Димка с дедом стоять остались.