Б. Волхонский - Сингальские сказки.

Дурак в сказках постоянно высмеивается, но, с другой стороны, его осмеяние и унижение может явиться залогом его последующего возвышения. Интересен сюжет сказки «Как дурак стал царем»: зять гамаралы отправляется в Путталам торговать, по дороге он меняет тридцать своих быков на шесть собак и два горшка. Когда он собирается приготовить еду, его кусает кобра, ведда вылечивает его от укуса. Сказка заканчивается тем, что зятя гамаралы выбирает в цари слон. Этот сюжет построен на сочетании мотивов волшебной и бытовой сказки, однако показательна сама возможность подобной их комбинации. В рамках всего фольклора в целом переход героя из одного состояния в другое не только подчеркивает противоположность ума и глупости, высокого и низкого, но и демонстрирует условность грани между ними, обнаруживает их взаимообратимость.

Ряд сюжетов, помещенных в раздел бытовых сказок, восходит к быличкам и повествует о проходящем с переменным успехом противоборстве демонических существ и человека: «Как боролись якша и человек», «Рассказ о дереве, дающем кэвумы», «Вор и ракшасы», «Четыре ракшаса». Наиболее тесную связь с жанром былички-бывальщины сохранил сюжет «Как боролись якша и человек»; в другом случае («Рассказ о дереве, дающем кэвумы») Перед нами практически сказочный сюжет «Вор и ракшасы» – комбинация нескольких «достоверных» рассказов о ракшасах и якшах, не имеющая общего сюжетного стержня.

В сборнике также представлены единичные примеры других фольклорных жанров: небылицы – «Рассказ о двух лгунах», «Танцы в тыкве»; обнаруживающей сходство с житийной литературой религиозной истории – «Что случилось с дочерью ситаны»; анекдота – цикл историй о жителях деревни Кадамбава, и др. При рассмотрении сказочного фольклора сингалов в целом выявляется следующая его особенность: с одной стороны, основные сказочные жанры прекрасно развиты и имеются практически идеальные их образцы, с другой – наблюдаются процессы, свидетельствующие о начале деградации сказочных жанров, протекающие на двух взаимосвязанных и взаимообусловливаемых уровнях – содержательном и композиционном. К таким процессам можно отнести, в частности, смешение жанров сказок, стирание границ между сказкой и другими фольклорными жанрами, контаминацию и комбинирование разнородных сюжетов, привнесение в сказку под влиянием религии и литературы чуждого ей идейного содержания, непропорциональное усиление дидактики, стремление найти логическое объяснение сказочному построению сюжета и т. д.

Все это особенно отчетливо сказывается на волшебных сказках как обладающих изначально наиболее сложной и жесткой структурой и в большей степени, чем другие жанры, лишенных связи с действительностью, со всем многообразием предлагаемых ею ситуаций. Из волшебной сказки постепенно изживается все чудесное, происходит ее трансформация в новеллистическую. В некоторых случаях вместо воспроизведения полного сказочного сюжета рассказчик может ограничиться одним или несколькими мотивами. Поскольку в отличие от других видов сказки волшебная сказка практически не соприкасается с басней и дидактическая направленность ей в принципе чужда, она особенно чутко реагирует на привнесение нового содержания, и особым диссонансом звучит, например, типично басенный ход в сказке «Злой царь», где богатство гонимому принцу достается не как вознаграждение за его заслуги, а как обратный результат действий царя, пытавшегося его погубить.

Другой процесс, который прекрасно прослеживается на сингальском сказочном материале (и в известной степени связанный с тем, о котором говорилось выше), – усвоение фольклором литературной сказки и басни. Литературное происхождение ряда сюжетов очевидно прежде всего потому, что они исходно принадлежат не сингальской, а индийской книжной традиции, и притом древней. Нетрудно, в частности, заметить, что в сингальском фольклоре имеется множество соответствий сюжетам и мотивам древнеиндийского обрамленного сборника «Панчатантра»: «Хитрость шакала» (№ 18) – книга 1, обрамляющий рассказ; «Вошь и клоп» (№ 42) – книга 1, рассказ 10; «Самочка жаворонка» (№ 26) – книга 1, рассказ 18; «Киннара и попугаи» (№ 28) – книга 1, рассказ 19; «Принц-нага» (№ 61) – книга 1, рассказ 23; «Друзья оленя» (№ 34) – книга II, обрамляющий рассказ; «Как гамарала ел мясо черных кур» (№ 230) – книга III, рассказ 17; «Лев и шакал» (№ 9) – книга IV, рассказ 2; и др. Подобные соответствия обнаруживаются также между сингальскими сказками и другими сборниками древнеиндийской литературы.

«Опускаясь» в фольклор, литературная сказка, сама восходящая к фольклорной традиции, легко растворяется в народно-сказочной стихии. Упомянутые выше сюжеты не выделяются на общем фольклорном фоне и не несут сколько-нибудь заметных содержательных или формальных признаков, выдающих их происхождение. Они никак не нарушают единства того мира, который рисует сингальская сказка, – мира яркого, неповторимого, мудро устроенного и чрезвычайно притягательного, знакомство с которым позволяет больше узнать о народе и культуре Шри Ланки.

В далекие-далекие времена в конце кальпы пошел сильный дождь во всем мире. Долго лил дождь и, наконец, вся земля покрылась водой. Не осталось на земле ни деревьев, ни трав, ни камней, ни строений, ни людей, ни зверей. Все погибло. Исчезло солнце, исчезли луна и звезды, остались лишь вода и тьма.

Когда вся земля покрылась водой, великий бог Вишну задумался о том, как бы снова создать землю. Но он не смог придумать, как это сделать, поэтому пошел к богу Саману и спросил:

– Как можно вновь создать землю?

– Среди нас нет такого бога, которому это под силу, – ответил бог Саман великому богу Вишну.

– Но тогда где же тот, кто может сделать это? – спросил великий бог Вишну.

– Иди в обитель царя асуров Раху {7}, может быть, он сумеет, – ответил бог Саман.

Великий бог Вишну пришел к царю асуров Раху и сказал:

– Вся земля покрылась водой от края и до края. Создай для нас вновь великую землю.

– Неисчислимое множество живых существ отправилось в мир Брахмы {8}из-за этой воды, – ответил царь асуров Раху. – Как же я спущусь под воду?

– Но как же тогда создать землю? – спросил великий бог Вишну.

– Опусти в воду зернышко лотоса, – ответил царь асуров Раху, – и, когда молодой побег появится над поверхностью воды {9}, приди и скажи мне.

Великий бог Вишну вернулся обратно и опустил в воду зернышко лотоса. Через семь дней над водой показался молодой побег.

Тогда великий бог Вишну снова пошел в обитель царя асуров Раху и сказал: