Хью Лофтинг - Опера доктора Дулиттла

О’Скалли и Скок поддержали Тобби.

— Я попробую сводить вас на варьете, — сказал доктор, — но пока ничего обещать не могу. А вдруг вас не пропустят на спектакль?

Вечером за ужином доктор рассказал и остальным зверям о просьбе собак.

— Мы тоже хотим! — радостно закричали звери.

Дело оставалось за главным — купить билеты для зверей. Как всегда, когда ему приходилось трудно, доктор обратился к Мэтьюзу Маггу.

— Нет ничего проще, — сказал тот, гладко побрился, надел фрак и отправился в Вестминстерский театр.

Он вовсе не собирался покупать билеты в кассе. Он заявился к директору театра и сказал, что знаменитый доктор Дулиттл, тот самый, который написал птичью оперу, хочет посетить театр-варьете.

— Мы будем рады принять у себя доктора Дулиттла и оставим ему лучшее место в партере.

— Одного места будет недостаточно, — возразил Мэтьюз. — Доктор хочет прийти со всеми своими артистами, а это три собаки, поросенок, утка, сова и белая мышь.

— Но это невозможно! — вдруг заволновался директор театра. — Представляете, что скажет публика, если увидит рядом с собой в кресле поросенка!

— Публика ничего не скажет, если вы посадите доктора и его артистов в отдельную ложу, — тут же нашел выход Мэтьюз. — Вы же знаете, о Джоне Дулиттле говорит весь Лондон. Мы пригласим на спектакль газетчиков, и назавтра вся публика узнает, что доктор Дулиттл и его звери посетили ваш театр.

Хозяин театра сразу же смекнул, что лучшей рекламы ему не придумать, и согласился. Он даже предложил ложу бесплатно.

Когда Мэтьюз Магг вернулся домой с билетами, все звери ужасно обрадовались. А поросенку так хотелось пойти в театр, что он даже безропотно позволил Теодоре вымыть ему пятачок, хотя обычно брыкался и визжал.

Билетеров предупредили о том, что ожидаются необычные зрители, и, когда Джон Дулиттл привез в наемной карете своих зверей в театр, их торжественно встретили у входа и провели в ложу.

И вдруг доктор Дулиттл вспомнил, что он забыл взять с собой конфеты и яблоки. Ведь это так приятно — смотреть на сцену и хрустеть яблоком или посасывать леденец. Доктор уже хотел было послать Мэтьюза за сладостями, но когда они вошли в ложу; то увидели, что о них позаботились. Директор варьете недаром слыл очень любезным человеком: на большом подносе лежали лакомства для всех артистов доктора. Там был пучок морковки для Хрюкки, кусочек сыра для белой мыши, сардины для Крякки, пирог с мясом для Бу-Бу и три бараньих котлеты для О’Скалли, Тобби и Скока. А для Джона Дулиттла и Мэтьюза Магга директор приготовил большую коробку шоколадных конфет.

— Как это мило со стороны директора театра, — сказал доктор и отправил в рот первую конфету.

Звери по его примеру тоже принялись жевать. Театр постепенно наполнялся зрителями, и все с удивлением смотрели на ложу, где сидели животные. Со всех сторон на них показывали пальцами и говорили:

— Эго Джон Дулиттл и его артисты.

Поросенок гордо хрюкнул:

— Вы видите, публика узнает меня. Господин доктор, может быть, мне встать и раскланяться?

— Зрители пришли сюда, чтобы смотреть представление, а не на твой пятачок, — ответил доктор. — Вот и ты лучше смотри на сцену.

Представление началось. Кто-то пел, кто-то танцевал. Звери с интересом смотрели на сцену. И вот появился клоун с тремя дрессированными собаками. Собаки прыгали, кувыркались, а когда одна из них стала ходить по канату, О’Скалли не выдержал и залаял на весь театр:

— Осторожнее! Не упади!

Собаки на сцене замерли — такого еще не случалось, чтобы им из зрительного зала подавали советы по-собачьи. Затем они посмотрели вверх, узнали доктора Дулиттла и его зверей и побежали в ложу.

Напрасно хозяин звал их. Собаки вернулись не раньше, чем поздоровались с доктором и познакомились с О’Скалли, Тобби и Скоком.

В антракте в ложу доктора зашел директор театра.

— Простите, господин доктор, — сказал он, — не могли бы вы выйти из ложи и прогуляться по фойе с вашими замечательными зверями? Публике очень хочется увидеть их поближе.

— Так и быть, я согласен, — высокомерно хрюкнул поросенок.

Как хорошо, что никто из людей, кроме, конечно, доктора Дулиттла, не понимал по-поросячьи.

Очень приятно сидеть в удобном кресле зрительного зала и смотреть увлекательное представление. Но когда начинается антракт, хочется прогуляться по фойе, размять ноги и заглянуть в буфет, где можно выпить чаю с пирожными.

Так и поступила публика, пришедшая на представление театра-варьете. По просьбе директора театра к публике присоединился и доктор Дулиттл вместе со своими зверями. Белая мышь боялась, что непременно найдется среди зрителей один-другой неуклюжий, который если и, не раздавит ее, то уж наверняка наступит на хвост, и поэтому она забралась к доктору в карман. Она с любопытством посматривала оттуда своими черными глазенками на людей. Совы, как известно, не умеют ходить по земле, и Бу-Бу уселась Джону Дулиттлу на плечо. Утка, собаки и поросенок семенили за доктором. Так они и вышли в фойе.

Взрослые расступались, пропуская знаменитых зверей, а детишки бежали за ними и визжали от восторга.

— Вон тот толстяк в цилиндре, — шептал сухопарый господин в очках на ухо своей жене, — сам доктор Дулиттл. Поговаривают, что он говорит на языке всех-всех зверей, какие только живут на земле.

— Мало ли что болтают люди, — пожала плечами дама. — По-моему, звери вообще не могут разговаривать.

Она держала за руку пухлого белокурого мальчишку.

— Да нет же, мама, — убеждал ее мальчуган, — это чистая правда! Джек — мы с ним учимся в одном классе — побывал на «Пантомиме из Паддлеби» и говорит, что интереснее представления никогда не видел. Поросенок там такое вытворяет на сцене, что животики надорвешь, утка выплясывает как настоящая балерина, а вон та собака играет роль Пьеро.

— Может быть, и так, Билли, но это еще не доказывает, что доктор Дулиттл знает язык зверей. — Слово «доказывает» женщина произнесла раздельно: «до-ка-зы-ва-ет». Она явно была из породы людей, которые никому не верят на слово и требуют всех мыслимых и немыслимых доказательств, словно они — суд.

— Если человек знает повадки животных, — поддакнул жене муж, — то он может обучить животных и плясать, и кувыркаться, и даже ездить на велосипеде.

Но мальчуган не сдавался:

— А Джек рассказал, что во время представления у поросенка съехал набок парик, и тогда доктор Дулиттл выглянул из-за кулис, хрюкнул, и тотчас же поросенок поднял переднюю ножку и поправил парик. Могло ли быть такое, не говори доктор по-поросячьи?