Элвин Уайт - Голос лебедя-трубача

Луи покачал головой.

— Джонатан?

Луи снова покачал головой.

— Дональд?

Тот же результат.

— Может, тебя зовут Луи? — спросила миссис Хаммербутам.

Луи энергично закивал, подпрыгнул и захлопал крыльями.

— Батюшки-светы! — воскликнула учительница. — Вы только взгляните на эти крылья! Что ж, его зовут Луи, это несомненно. Хорошо, Луи, можешь войти в мой класс. Встань здесь, у доски. В классе не балуйся! Если тебе вдруг понадобится выйти, подними крыло.

Луи кивнул. Первоклашки захихикали. Им понравился новенький, и всем не терпелось увидеть, что он умеет делать.

— Тихо, дети! — строго сказала миссис Хаммербутам. — Сегодня мы начнем с буквы А.

Она взяла мел и начертила на доске большую букву А.

— А теперь, Луи, попробуй ты начертить такую же!

Луи зажал в клюве кусочек мела и нарисовал красивую букву А чуть ниже той, что написала миссис Хаммербутам.

— Вот видите, — обрадовался Сэм, — он не такой, как другие птицы.

— Что же, — заметила миссис Хаммербутам, — написать букву А просто. Я дам ему задание потрудней. — И она написала на доске слово КАША. — Ну-ка, Луи, попробуй! Посмотрим, как ты справишься.

Луи написал КАША .

— Что ж, КАША это тоже просто, — пробормотала миссис Хаммербутам. — Это очень короткое слово. Дети, кто придумает нам что-нибудь подлиннее?

— КАТАСТРОФА, — предложил Чарли Нельсон с первой парты.

— Очень хорошо! — одобрила миссис Хаммербутам. — Это хорошее трудное слово. Все знают, что оно означает? Что такое катастрофа?

— Землетрясение, — сказала одна из девочек.

— Правильно, — кивнула учительница. — А еще?

— Война — тоже катастрофа, — сказал Чарли Нельсон.

— Верно, — согласилась миссис Хаммербутам. — А еще?

Маленькая рыжая девочка по имени Дженни подняла руку.

— Да, Дженни? Что ее можно назвать катастрофой?

И Дженни тихонько пропищала:

— Представляете, собираешься на пикник с мамой и папой, наготовишь сандвичей на арахисовом масле и рулетиков с вареньем, сложишь все это в ящик-термос, а еще возьмешь бананов, и яблок, и печенья с изюмом, и бумажных салфеток, и много-много банок с газировкой, и крутых яичек, и отнесешь все это в машину, и как только все усядутся, вдруг дождь ка-ак польет! И тогда мама и папа говорят, что, раз дождь, то ни на какой пикник мы не поедем. Вот где катастрофа…

— Очень хорошо, Дженни, — сказала миссис Хаммербутам. — Это, конечно, не так страшно, как землетрясение или война. Но когда пикник срывается из-за дождя, думаю, для ребенка это действительно катастрофа. Как бы то ни было, КАТАСТРОФА хорошее слово. Пожалуй, ни одна птица такого не напишет. Если я научу птицу писать слово КАТАСТРОФА, это станет известно во всей округе. Мою фотографию поместят в журнале «Лайф». Я сделаюсь знаменитостью.

Миссис Хаммербутам размечталась было о грядущей славе, но вовремя опомнилась, подошла к доске и написала: КАТАСТРОФА .

— Ну-ка, Луи, напиши теперь ты!

Луи со страхом взял новый кусочек мела и внимательно посмотрел на слово.

«Длинное слово, — подумал он, — не трудней короткого. Надо просто писать одну букву за другой, оно постепенно и напишется. Кроме того, моя жизнь и есть катастрофа. Ведь это катастрофа — не иметь голоса».

Он собрался с духом и начал. КАТАСТРОФА — Луи тщательно выводил каждую букву. Когда была написана последняя А, ученики повскакивали на ноги, захлопали в ладоши, забарабанили по партам, а один мальчик даже соорудил из бумаги самолетик и запустил его в воздух. Миссис Хаммербутам постучала по столу, призывая к порядку.

— Молодец, Луи, — похвалила она. — Ну, Сэм, тебе пора в свой класс. Здесь тебе больше нечего делать. О твоем друге лебеде я позабочусь, а ты ступай в свой пятый класс.

Сэм вернулся и сел за парту. Он был счастлив, что все так хорошо обернулось. У них шел урок арифметики, и учительница, мисс Энни Снаг, очень симпатичная девушка, встретила Сэма вопросом:

— Сэм, сколько миль человек пройдет за четыре часа, если в час он проходит три мили?

— Это зависит от того, очень ли он утомился, пройдя первую милю, — ответил Сэм.

Класс покатился от хохота. Мисс Снаг постучала по столу.

— Сэм совершенно прав, — сказала она. — И как это мне самой не пришло в голову? Я-то всегда считала, что человек может пройти двенадцать миль за четыре часа, но в словах Сэма есть своя правда: ведь человек может утомиться и после часа ходьбы. Он может подвернуть ногу или просто пойти помедленнее.

Руку поднял Альберт Байглоу.

— У моего папы был один знакомый. Он попытался пройти двенадцать миль, у него не выдержало сердце, и он умер.

— Боже мой! — воскликнула учительница. — А ведь и такое может случиться.

— За четыре часа случиться может все, что угодно, — сказал Сэм. — Можно натереть мозоль на пятке. А можно найти у дороги землянику — разве кто-нибудь пройдет мимо? Тут всякий остановится и начнет собирать. Это еще как задержит, без всяких мозолей.

— Еще бы, — согласилась учительница. — Видите, дети, благодаря Сэму Биверу мы многое узнали об арифметике. А теперь задачка для девочек. Предположим, вы кормите ребенка из бутылочки и даете ему восемь унций молока в одно кормление. Сколько молока выпьет ребенок в два кормления?

Линда Стейпла подняла руку.

— Около пятнадцати унций, — сказала она.

— Почему? — удивилась мисс Снаг. — Почему не шестнадцать?

— Потому, что ребенок всегда немного срыгивает, — объяснила Линда. — Молоко стекает у него с ротика прямо маме в передник.

Восторг был таким бурным, что урок пришлось прекратить. Однако всем стало понятно, что с цифрами надо обращаться очень осторожно.

Когда родители Луи обнаружили, что сын исчез, они не на шутку встревожились. Все дети были на месте — не доставало одного Луи.

— Передо мной неизбежно встает вопрос, — рассуждал вслух отец, — есть ли смысл лететь на поиски нашего сына? У меня нет настроения покидать эти чудесные озера именно сейчас, когда осень на исходе и надвигается зима. Я так долго мечтал о тишине, покое и обществе других птиц. Мне здесь нравится.

— Помимо твоего душевного спокойствия, существует и еще кое-что, — ответила мать. — Ты не задумывался о том, что нам совершенно не известно, куда Луи полетел? Ты знаешь ровно столько, сколько и я, — то есть, ничего. В каком направлении ты отправишься его искать?

— Проанализировав возможные варианты, — изрек лебедь, — А, пожалуй, полетел бы на юг.

— Что значит «проанализировав»? — рассердилась его жена. — Ты еще и не начинал думать. И почему ты выбрал именно юг? Помимо юга существуют еще север, восток и запад. А кроме них — северо-восток, юго-восток, северо-запад и юго-запад.

— Ты права, — согласился лебедь. — Существует множество направлений, по которым юный лебедь мог бы отправиться в путешествие: норд-норд-ост, ост-зюйд-ост, вест-зюйд-вест. А еще норд-тень-ост и ост-тень-норд. Их так много, что и подумать страшно.