Элин Пелин - Сказки

Разделись дураки, навьючили жеребенка своей одёжей и стегнули его прутом. Жеребенок задними ногами брык и умчался со всей поклажей.

— Видели, как он задние ноги подкидывает? Это у него жилы порвались!

Пошли дураки в чём мать родила. Куда идти, что делать — сами не знают.

Дошли они до одной горы. Как раз за ту гору солнце закатилось и позолотило своими лучами тучку на её вершине.

— Гляньте, гляньте! Над горою кусок золота!

— Откуда оно взялось?

— Не иначе как с неба… Слыхал я от своей бабки, что бабка бабки её бабки говорила своей бабке…

— Что же она говорила?

— Что на небе золота не счесть!

— Верно?

— Верно…

— Тогда давайте подымемся на гору, — сказал самый умный дурак, — пробьём в небе дыру и выцедим всё золото.

Сказано — сделано.

Полезли дураки в чём мать родила на самую вершину.

Однако и оттуда до неба не достать.

Всю ночь продрожали они на вершине, утром смотрят — всю гору густым белым туманом обволокло, ничего за туманом не видно.

— Ишь ты, что же это такое?

— Это творог нам на завтрак.

— Никакой это не творог нам на завтрак, а белый хлопок, чтобы нам в тепле поваляться.

— Ну, так давайте поваляемся, авось согреемся!

— Давайте!

Прыгнули дураки в туман — только их и видели.

Двое цыган сговорились украсть у одного богатого турка коня и оружие.

Раз повстречался он им на дороге. Один из цыган шарахнулся от турка и припустил во весь дух. Бежит и плачет, а другой вслед ему кричит:

— Не бойся, братец, стой, дурень, вернись!

— Почему убежал твой товарищ? — спросил турок, остановив коня.

— Со страху, ага! Боится, что ты ему скажешь: «А ну-ка, садись на моего коня!»

— Вот оно что! — засмеялся турок и вздумал подшутить над трусом. Схватился он за ружье и крикнул:

— Стой, или застрелю!

Цыган остановился, и со страху у него зуб на зуб не попадает.

— Живо садись на моего коня! — велел турок и слез с седла.

Как ни плакал цыган, как ни умолял отпустить его, пришлось ему взобраться на коня. Сел он в седло и пуще прежнего заревел.

— Чего же ты ревешь, трус? — спрашивает турок.

— Боится, ага, что ты ему скажешь: «Возьми-ка моё ружье и пистолет!» — ответил за него первый цыган.

Шутник-турок рассмеялся и сказал, протягивая трусу своё оружие:

— Возьми, цыган, моё ружье и пистолет!

Тот схватил оружие, пришпорил коня и — был таков.

— Ой-ой-ой, ага, что же ты наделал! Мой товарищ рехнулся со страху и бог знает куда ускакал! — спохватился первый цыган и побежал за ним вдогонку.

А разиня-турок остался и без коня и без оружия.

Искривили старую ветлу прожитые годы. Поникла она верхушкой и бессильно склонилась над глубокой речкой.

Проходили по дороге трое умников, увидели ветлу, остановились и задумались.

— С чего бы эта старушка над водою склонила верхушку?

— Поди, пить хочется!

— Давайте напоим её!

— Ведра нет, братцы, как её напоишь?

Тут самый умный сказал:

— Я ухвачусь за ветку и повисну, другой мне за ноги ухватится и повиснет, третий за его ноги ухватится и тоже повиснет. Так втроём мы ветлу к воде пригнём, чтобы поминала нас добром.

Сказано — сделано.

Ухватился самый умный за ветку и повис. Второй повис на его ногах, а третий — на ногах второго.

Под их тяжестью ветла начала сгибаться. Тут первый видит — руки у него скользят, вот-вот сорвется.

— Держитесь, братцы, — крикнул он, — я только на руки себе поплюю!

Ухватились они еще крепче, а он ветку выпустил, чтобы на руки поплевать.

И… бух! — все трое в речку свалились.

Вздумал однажды чёрт провести свинаря и угнать его стадо. Пришёл к нему и завёл разговор:

— Здравствуй, свинарь, ты откуда?

— Оттуда, куда свиные хвосты глядят.

— А я вчера мимо вашего двора проходил.

— Стало быть, по дороге было.

— У тебя мать родила.

— Про это всё село знает.

— Родила двух близнецов.

— Господь даёт — не спрашивает.

— Один помер.

— Бог дал, бог и взял.

— И другой помер.

— Брат за братом пришёл, брат за братом и ушёл.

— Отец твой вола зарезал.

— Смерти без поминок не бывает.

— Он и второго зарезал.

— Два покойника — два вола.

— Тебе оставил голову.

— Кто в доме голова, тому и голову есть.

— А собака взяла да и съела её.

— Что плохо лежит, то и бежит.

— Батюшка твой убил собаку.

— Что искала, то и нашла.

— На помойку выбросил.

— Ей не привыкать, она на помойке дневала и ночевала…

Увидел чёрт, что свинаря ему не перехитрить, да и лопнул с досады.

Поймала как-то кума Лиса жирного гуся, лапами придавила и, прежде чем съесть, спрашивает умильным голосом:

— Скажи, гусёк, что бы ты сделал на моём месте?

— Я бы ни на минуту не задумался, — ответил гусь, — тотчас же воздел бы лапы к небу, закрыл глаза и вознёс богу горячую благодарность за то, что он послал мне такой вкусный обед, а потом… съел бы тебя.

— О, это умно, — сказала лисица. — Так я и поступлю.

И кума Лиса воздела лапы к небу, с чувством закрыла глаза и стала читать молитву. Но не успела она сказать: «Благодарю тебя, царь небесный, за вкусный обед», — как послышался шум крыльев.

Открыла она глаза и…

И увидала, что гусь взлетел высоко-высоко и исчез.

У одной женщины было двое детей: сын Маринчо и пасынок Черныш.

Когда она кормила их, то сыночка упрашивала:

— Кушай, Маринчо, расти большой!

А на пасынка в сердцах покрикивала:

— На, лопай, Черныш!

Маринчо кушал, Черныш лопал, Маринчо кушал, Черныш лопал, пока Маринчо не разболелся и не скушала его матушка сырая земля, а Черныш лопал и рос, лопал и рос, пока не вырос большим да таким удалым, что не наглядишься.

И мачеха под старость у него на руках осталась.

Орёл устроил гнездо на высоком дереве в лесу и вывел маленьких голых орлят.

Под тем же деревом кума Лиса вырыла нору, поселилась в ней и вывела хитрых лисят.

— Сосед, — сказала она Орлу, — смотри, не вздумай съесть моих детёнышей, я тебе этого не прощу.

— Что до этого, будь спокойна, соседка. От меня ты зла не увидишь, — ответил Орёл.

Прошло немного времени, шаловливые лисята стали выглядывать из норы, а самый проворный выбрался наружу и принялся резвиться.