Элин Пелин - Сказки

Рассталась Желтуша с волком, подыскала себе подружку по имени Хвостуша, и пошли они по горам, по долам, по дремучим лесам добычу искать, весело пировать.

Увидали курицу.

— Желтуша, Желтуша, — обрадовалась Хвостуша, — гляди — курица!

— Тоже охотница нашлась!.. Ищи, что побольше, Хвостуша, не то оборву тебе уши!

Идут дальше Желтуша и Хвостуша по горам, по долам, по дремучим лесам — добычу искать, весело пировать.

Увидали коня.

— Желтуша, Желтуша, гляди — конь!

— Вот это добыча — такого коня хватит нам на полдня, — сказала Желтуша и спросила напарницу:

— Скажи, Хвостуша, налились кровью мои глаза?

— Налились, налились, Желтуша.

— Стало быть, отведаем мясца, Хвостуша.

Кинулась Желтуша и схватила коня за хвост. А он задними ногами брыкнул, лису в голову лягнул и убежал.

Подошла Хвостуша к Желтуше, взглянула на неё и сказала:

— Вишь ты! Только что у тебя одни глаза были кровью налиты, а теперь уже вся голова в крови!

Однажды голодный волк увидел на лугу коня.

— Ага, — сказал волк, — ты-то мне и нужен.

Подошёл он к коню и говорит:

— Доброе утро, Гнедко!

— Доброе утро, Серый.

— Где твой хозяин?

— Его дома нет.

— Значит, готов мне обед!

— Ах, серячок, ах, дурачок, да какой же из меня обед — сам видишь, с меня и шкура не содрана, — сказал конь.

— А как её содрать?

— Подойди ко мне сзади, ухватись за хвост и дерни. Шкура сама слезет….

Волк послушался, подошёл к коню сзади и только было примерился дёрнуть за хвост, как конь с такой силой лягнул его, что у волка искры из глаз посыпались.

Опомнился волк и поплёлся дальше. Видит, на опушке леса баран пасётся.

— Здравствуй, Рогач!

— Здравствуй, Серый!

— Чей ты?

— Попа Федота.

— Ну, так я проглочу тебя в два счёта.

— Ах, серячок, ах, дурачок, как же ты меня проглотишь, когда я такой толстый — только себя и меня измучаешь!

— Что же нам делать?

— А вот что: ты останься здесь, разинь пасть пошире и жди. А я отойду подальше, разбегусь да с разбегу прямо в брюхо твое и влечу.

Согласился волк, упёрся лапами в землю, разинул пасть и стал ждать.

Отошел баран подальше, примерился, разбежался да как саданёт волка рогами в зубы — и давай бог ноги.

Перекувырнулся наш волк три раза, три раза от боли взвыл, три раза брюхо себе ощупал, три раза себя спросил: «Проглотил я барана или нет?» И три раза сам себе ответил: «Должно быть, проглотил, вот и подняться не могу, до того тяжело!»

Как бы то ни было, поднялся наш волк и тут же такой голод почувствовал, что в глазах у него помутилось. Хочет зубами щёлкнуть — а в пасти ни одного зуба не осталось.

«Еще бы, — подумал Серый, — разве одним бараном наешься? Дай-ка ещё чего-нибудь поищу!»

Поджал хвост и побрёл дальше, а в брюхе от голода урчит.

Подходит к селу, глядит — навстречу ему свиньи.

— Добрый день, хрюшки!

— Добрый день, волчий сын, чего тебе надо?

— Чьи вы?

— Здешних попов…

— А-а, стало быть, обед мне готов!

— Готов, Серый, готов, — говорят свиньи, — но прежде чем съесть нас, ухвати вот этого поросенка за ухо, он тебе на волынке сыграет. Такой уж у нас обычай: едоков перед обедом веселить.

Волк послушался — и хвать поросенка за ухо, а тот как завизжит, как заверещит — все село переполошил. Видит волк — люди бегут, с вилами, кольями. Понял, что дело нечисто, поросёнка оставил и пустился во всю прыть.

Вернулся волк в лес, пристыженный и голодный.

Видит — навстречу идет по тропинке деревенский портной с аршином в руке. Помахивает аршином, посвистывает и время от времени табак нюхает.

— Здравствуй, мужик! — говорит волк.

— Здравствуй, лесовик! — отвечает портной.

— А я тебя съем!

— Будь по-твоему, — отвечает портной, — только я боюсь, что в брюхе у тебя не умещусь. Дай-ка обмерю!

— Мерь, коли охота, — согласился волк, — только живее, уж больно я голоден.

Портной схватил Серого за хвост — и ну аршином орудовать. Бьёт и приговаривает: «Аршин в длину, аршин в ширину! Аршин в ширину, аршин в длину!»

Портной лупит, волк вырывается, портной лупит, волк вырывается, пока хвост себе не оторвал и в чащу не убежал.

В лесной чаще Серый собрал своих товарищей и стал им жаловаться на портного. Волки судили да рядили и под конец решили: портного поймать и в клочья разорвать. Побежали за ним вдогонку.

Портной услыхал, что волки за ним гонятся, взобрался на высокое дерево и притаился. А волки учуяли его и остановились под деревом. Стоят и думают, как до портного добраться. Думали-думали и надумали: глупый волк под самый низ ляжет, а остальные друг на друга встанут и портного достанут. Задумано — сделано. Принялись они друг на друга взбираться — вот-вот портного схватят.

— Эх, от смерти, видно, не уйти, так дай же напоследок хоть табачку понюхаю, — сказал портной, открыл табакерку, достал большущую щепоть табака, в обе ноздри заложил, да как чихнет: — Апчхи!.. Ну и ну!..

Глупому волку, что под самым низом лежал, послышалось, будто портной кричит: «Аршин в ширину, аршин в длину!» Он перепугался, вскочил и прочь побежал, а остальные посыпались на землю, словно арбузы с воза. Рассердились они на глупого волка, помчались за ним, догнали — и тут пришлось ему худо.

Однажды Сулейман-ага, открыв дверь хлева, увидел, что осла его там нет, и отправился на поиски. Всё поле, все дороги обошёл, ни одного кустика не пропустил, даже в колодец заглянул — всё было напрасно! Осёл как сквозь землю провалился.

В отчаянии остановился Сулейман-ага на окраине села и обратился к игравшему поблизости мальчишке:

— Послушай, мальчик, не видал ли ты здесь осла?

— Кроме тебя, другого не видал, — ответил мальчишка и показал ему язык.

— Ты, мальчик, не шути, — произнес обиженный Сулейман-ага. — Ответь мне по правде: не видал ли ты ненароком осла — молодого, рослого, серой масти, работящего?..

— А, вон оно что! — ответил мальчишка. — Ну так этот осёл уже три дня как нашим стал.

— Как так можно, чтобы мой осёл стал вашим? — удивился Сулейман-ага и спросил: — А ты чей сын?

— Я сын судьи. Только осёл, про которого ты спрашиваешь, наш. Говорю тебе, он уже три дня возит наше зерно на мельницу.

У бедного Сулеймана-аги сердце зашлось от такой несправедливости.

Придя в себя, он поспешил к дому судьи и заглянул в ворота.

В эту минуту в хлеву громко и жалобно заревел осел. Сулейман-ага узнал по голосу своего осла.

Открыл он калитку, вошёл во двор и направился к судье.

— О, мудрый и справедливый судья, — сказал он. — Три дня тому назад мой осёл по ошибке забрёл в чужой двор. Мой прекрасный серый, работящий осёл с голубыми бусами и маленьким колокольчиком на шее, с красным помпоном на лбу!