Эрин Хантер - История Остролистой

— Тогда иди, — перебил ее Листопад. — Никто не говорил, что ты должна оставаться здесь.

Остролистая уставилась на него. Неужели она ничего не значит для него? Ведь он даже не пытается ее оставить. Ну, тогда и он ей не нужен!

— Хорошо, — огрызнулась она. — Я просто подумала, что нужно предупредить тебя, что я ухожу, чтобы ты не удивлялся, куда это я пропала.

Листопад пожал плечами и снова положил кончик хвоста на нос. У Остролистой появилось отчетливое чувство, что ее предали. Пытаясь сохранить присутствие духа, она развернулась и зашагала в туннель, ведущий в лес. Сначала она шла медленно, наполовину уверенная, что Листопад догонит ее, умоляя изменить свое решение.

Но тени за ее спиной оставались абсолютно беззвучными.

Ветер оказался более холодным, чем помнила его Остролистая, он проникал ей под шерсть, даже когда она стояла в укрытии широких стволов. Свет угасал, тени тянулись от корней каждого дерева, и эта темнота была намного неуютнее, чем в туннелях, Остролистой казалась, что она заблудилась среди всех этих веток и мха. Сжимая зубы, она пробиралась сквозь плотный слой ежевики. Неужели колючки всегда царапали ее так сильно? Неужели голые деревья, размахивающие ветками, всегда так страшно шумели? Уши Остролистой были слишком переполнены звуками, чтобы уловить движение какой-либо дичи. В глазах все расплывалось, когда она пыталась разглядеть что-то впереди более, чем на лисий прыжок. Она повторяла про себя, что это — то же самое, что и территория Грозового племени, но это было совсем не то: не было ни знакомых запахов, меток или тропинок через кусты, ни намека на то, что здесь когда-либо были коты.

Остролистая продралась в середину ежевичного куста и несколько раз повернулась по кругу, пока не расчистила маленькое, жесткое, круглое пространство. Она нарвала когтями сухой травы, из которой сделала подстилку, затем улеглась и накрыла хвостом нос. Ее живот зарычал, напоминая, что она ничего не ела с утренней «охоты» в подземной реке, но у нее было шанса поймать сегодня хоть какую-то дичь. Остролистая потянулась, упираясь позвоночником в ежевику и желая, чтобы там был Листопад. От него никогда не было тепла, но он был необычно общительным в те редкие ночи, когда спал рядом с ней. Жалеет ли он о том, что отпустил меня?

Остролистая проснулась перед рассветом, голод не позволил дальше спать ей. Она вылезла из куста ежевики и понюхала воздух. Ветер принес запах дождя, и она вздрогнула. Ее колючая палатка была неукрытой, так что ей нужно было найти несколько больших листьев, чтобы вплести их в ветки над головой. Но сначала ей нужно было поохотиться. Молочный свет просачивался вниз сквозь ветки, но его было достаточно, чтобы обнаружить крошечную дорожку следов на листьях и щепках под буком. Остролистая приняла охотничью стойку, и ее мышцы заныли от целых лун бездействия. Она шагнула вперед, легко ступая и прислушиваясь к слабому шелесту добычи. В корнях дерева шевельнулся лист, и из-под него выглянул кончик гладкого коричневого хвоста. Остролистая прыгнула и приземлилась точно на спину мышки, убив ее быстрым укусом в шею.

На вкус она была как дичь из угодий Звездного племени. Остролистая поела тут же, с удовольствием жуя каждый кусок. Ее живот рычал от удовольствия — и в то же время сжимался от боли. Остролистая прошипела сквозь зубы. Уже много времени прошло с тех пор, как она последний раз ела что-то подобное. Возможно, ей следовало оставить половину мыши на потом, создать собственную кучу с дичью. Она подняла голову, оглядываясь в поисках лучшего местечка для хранения своей добычи. Затем пожала плечами. Если она охотилась только для себя, какой смысл был в хранении дичи? Она будет охотиться и есть, когда почувствует голод, вот и все. Как бы сделал любой бродяга… Остролистая встала и быстро побежала между деревьями. Ведь она не была бродягой, правда? Она была всего лишь воительницей без племени, вот и все. Ни бродягой, ни одиночкой, ни презираемой домашней киской. Никем из них. Убийцей, — прошептал тоненький голосок в голове, но Остролистая прижала уши и проигнорировала его, ускоряясь, когда склон стал крутым. Голова кошки была опущена, так что она не заметила, что лес поредел, пока не почувствовала ветер на шерсти. Встревоженная, она подняла голову и увидела, что оказалась на вершине утеса. Еще несколько шагов, и она будет на вершине, тогда она сможет увидеть озеро и свой старый дом. Ее лапы приросли к траве. Остролистая почувствовала, что пытается уловить какой-то кошачий звук: патруль бывших соплеменников, возможно, котов племени Ветра, преследующих кролика. Она ничего не услышала, кроме ветра, свистящего над гребнем, и шум деревьев внизу. Почти не раздумывая, Остролистая начала спускаться обратно. Часть ее ожидала услышать какие-то звуки соплеменников и сбежать вниз с гребня, к ним; другая боялась, что они могут искать ее, чтобы наказать ее за смерть Уголька. Листвичка, Львиносвет и Воробей уже рассказали правду? У нее не было возможности узнать, потому что она не могла вернуться. Отворачиваясь, Остролистая понеслась вниз по холму и нырнула в укрытие деревьев.

Через несколько дней выпал первый снег. Остролистая открыла глаза и обнаружила, что ее палатка наполнена странным призрачным светом. Она выбралась наружу и вскрикнула, когда горка сияющего мороза упала ей на шею. Кошка стряхнула его и выпрыгнула из веток. Ее лапы провалились в мягкий белый снег, холод которого мгновенно пробрал до костей. Остролистая зашипела себе под нос и подошла к ближайшей упавшей ветке, на которой находилось только несколько снежинок. Мох под ее лапами был скользким, но, по крайней мере, она могла стряхнуть с них прицепившийся белый снег. Ей повезло, если бы она поймала сегодня что-нибудь поесть: вся дичь спряталась под теплым слоем листьев. В племени Огнезвезд заложил бы всю дичь в яме, где холодная земля сохраняла ее свежей. Живот Остролистой зарычал при этой мысли, она облизнулась, раздраженная на себя за то, что плохо подготовилась. Она уже собиралась спрыгнуть с ветки и попытаться найти что-нибудь поесть, как заметила цепочку следов, ведущих прочь между деревьев. Они были больше, чем ее собственные, но маленькие для собаки. Шерсть на загривке кольнула Остролистую. Недовольно шипя, она прыгнула обратно в снег, чтобы посмотреть получше. Кроме размера и формы следов, характерный запах дал ей понять, кто проходил здесь — лиса! Молодая лиса, судя по маленьким лапам, и — было ли это лишь ее воображением? — ей показалось, что она узнала этот запах?

Да!

Это был тот малыш, которого она спасла!

Сердце Остролистой стало биться чаще. В этот момент перспектива снова увидеть маленького лисенка возбудила ее сильнее, чем желание найти еду. Она двинулась по цепочке следов, аккуратно прыгая рядом с ней, чтобы не смазать следы. Они вели сквозь деревья, направляли к гребню, а там сворачивали вниз, в густую сосновую рощицу. Лапы Остролистой болели от прыжков в снегу, который становился все глубже по мере того, как она спускалась с холма, но теперь она не хотела сдаваться. Запах лисенка стал сильнее, и следы стали отчетливее, как будто он только что прошел здесь.