Михаэль Энде - Момо

Шум в зале достиг апогея. Все кричали, не слушая друг друга, одни стучали кулаками по столу, другие закрыли лицо руками, короче, всех охватила паника.

С большим трудом добился внимания шестой оратор.

— Но, господа! — настойчиво орал он до тех пор, пока не наступила тишина. — Но, господа, я прошу вас сохранять хладнокровие и приличие. Это сейчас самое главное. Предположим, не горячась, что Момо действительно возвращается от «так называемого», вооруженная им, но почему мы сами должны противостоять ей в борьбе? Мы сами не очень приспособлены к такой встрече, что подтвердилось печальным исчезновением агента BLW/553/C прямо на наших глазах. Но в противостоянии и нет никакой необходимости. У нас же масса помощников среди людей. Если мы введем их в дело аккуратно и незаметно, то сможем ликвидировать девочку Момо и связанные с ней опасности, не проявляя себя. Такой вариант экономичен, безопасен для нас и, без сомнения, более эффективен.

По рядам пробежал вздох. Такое предложение вселило в заседающих надежду. Наверное, его бы приняли сразу, если бы слова не попросил седьмой оратор с главного конца стола.

— Господа, — начал он, — мы постоянно думаем лишь о том, как нам избавиться от девочки Момо. Только страх подталкивает нас к подобной мысли. Но страх плохой советчик, господа. Мне представляется, что мы упускаем большую или даже единственную возможность. Пословица гласит: если нельзя победить врага, надо сделать его другом. Так почему бы нам не попытаться привлечь девочку Момо на нашу сторону?

— Слушайте, слушайте! — раздались голоса. — Объясните это!

— Это же видно, как на ладони, — продолжил оратор. — Ребенок нашел дорогу к «так называемому», ту дорогу, которую мы безуспешно ищем с самого начала! Вероятно, девочка сумеет в любое время опять пробраться туда и привести нас с собой! Тогда мы разберемся с «так называемым» по-своему. Я уверен, что мы быстро покончим с ним. И если мы сядем на его место, нам не придется больше наскребать часы, минуты и секунды, нет, мы разом получим время всех людей. А кто им владеет, тот приобретает неограниченную власть! Господа, подумайте, подумайте, — мы бы оказались у цели! И тут Момо могла бы оказаться полезной, а мы только и думаем, как бы ее ликвидировать!

В зале установилась мертвая тишина.

— Но вы же знаете, — высказался кто-то, — что девочке Момо нельзя соврать! Вспомните агента BLW/553/C! Каждого из нас может постигнуть такая же участь!

— Кто же говорит о лжи? — ответил оратор. — Мы обязательно откроем ей наш план.

— Но тогда, — закричал другой, жестикулируя, — она не станет с нами сотрудничать! Это немыслимо!

— Я бы не стал говорить с такой уверенностью, любезнейший, — вмешался в дебаты восьмой оратор, — мы только предложим ей что-то взамен. Лично я думаю, что речь может идти, например, о таком количестве времени, какое она захочет…

— Обещание, — вмешался кто-то, — которое мы, естественно, не выполним!

— А вот и ошибаетесь! — возразил оратор и засмеялся ледяным смехом. — Ибо, если у нас появятся нечестные намерения по отношению к ней, она это обязательно почувствует при разговоре!

— Нет, нет! — закричал председатель и хлопнул ладонью по столу. — Этого я не смогу стерпеть! Если она получит сколько угодно времени, это обойдется нам в целое состояние!

— Вряд ли, — сказал оратор, — сколько может потратить один-единственный ребенок? Конечно, у нас появится постоянный маленький убыток, но, подумайте только, что мы за это получим! Время всех людей! Ту малость, что из него использует Момо, мы отнесем на статью непроизводительных затрат. Но подумайте об огромных преимуществах, господа!

Оратор сел, и все задумались.

— Тем не менее, — сказал шестой оратор, — это не пойдет.

— Почему?

— На том простом основании, что девочка Момо, к сожалению, уже имеет столько времени, сколько ей хочется. Бесполезно попытаться подкупить тем, что у человека в избытке.

— Тогда мы должны прежде всего лишить ее такого достояния, — высказался еще один заседающий.

— Ах, любезный, — сказал председатель устало, — мы вращаемся по кругу. Мы не можем найти ребенка. Вот в чем дело!

Вздох разочарования пронесся по длинным рядам.

— У меня есть предложение, — заявил девятый оратор, — разрешите?

— Предоставляю вам слово, — кивнул председатель.

Господин слегка поклонился председателю и начал:

— Эта девочка очень привязана к своим друзьям. Она любит раздаривать свое время другим. Но, прикинем-ка, что с ней станет, если исчезнут все, кому она могла бы дарить свое время? Поскольку она откажется добровольно поддерживать наши планы, нам нужно просто лишить ее друзей!

Он вытащил из своего портфеля папку и открыл ее.

— Речь идет, прежде всего, о неких Беппо-Подметальщике и Гиги-Экскурсоводе. Затем следует длинный список детей, которые регулярно посещают ее. Как видите, господа, ничего сложного! Мы просто оторвем их от нее, так что она не сможет с ними больше встречаться. И бедная маленькая Момо останется совершенно одна. Что тогда будет значить ее большое время? Бремя, да просто проклятье! Рано или поздно она не выдержит. И тут, господа, появимся мы и поставим свои условия. Держу пари на тысячу лет против одной десятой секунды, что она примет их, лишь бы получить обратно своих друзей!

Серые господа, которые только что пребывали в полном отчаянии, подняли головы. Триумфальная, тонкая, как лезвие ножа, ухмылка тронула их губы. Они громко зарукоплескали, и этот шум каменной лавиной отозвался в бесконечных коридорах и переходах.

Момо стояла в самом огромном зале, который когда-либо видела. Он превосходил размерами самую большую церковь и самый вместительный зал ожидания на вокзале. Гигантские колонны подпирали потолок, который высоко наверху, в полутьме, скорее угадывался, чем просматривался. Окон не было совсем. Золотой свет, пронизывающий безмерное помещение, исходил от бесчисленных свечей, стоявших повсюду. Пламя их полыхало так неподвижно, что казалось, будто оно нарисовано светящимися красками и для него не требовался воск.

Все звуки, которые Момо слышала при входе в зал, производило неисчислимое количество часов самых разных конфигураций и величины. Они стояли и лежали на длинных столах, в стеклянных витринах, на золотых консолях стен и на бесконечных полках в шкафах.

Там были крохотные карманные часы, украшенные драгоценными камнями, обычные жестяные будильники, песочные часы, игрушечные часы с танцующими куколками, солнечные часы, часы из дерева и часы из камня, стеклянные часы и часы, приводимые в движение струей воды. А на стенах висели часы с кукушками, часы с гирями и маятниками, часы, работающие от гравитационных приборов, и множество других часов, крохотные маятники которых усердно двигались туда обратно. На высоте первого этажа вдоль всего зала тянулся кольцевой коридор, к которому вела винтовая лестница. Еще выше находился второй коридор, над ним еще один и еще. И повсюду лежали, стояли, висели часы. Были и шарообразные часы, указывающие время в любой точке Земли, а также большие и маленькие планетарии с солнцем, луной и звездами. В центре зала возвышался целый лес стоящих часов, — так сказать, часовой лес, — начиная с обычных комнатных и заканчивая настоящими башенными.