Игорь Стрелков - Сказки Заколдованного Замка

— Ладно. Твоя взяла, — кивнул ловчий. — Готовь договор. Я его подпишу и отправим регистрировать. Дракону всё равно нельзя подписывать — иначе при противоречии исполнения договоров его на две части разорвёт. А так он как бы и знать ничего не будет. Но и я тоже в твои интриги лезть не стану. Чтобы в случае чего повелителю после «кубка правды» ответить, что ничего о твоих истинных замыслах не ведал, а помогал просто за деньги. Такое князь поймёт и простит. Мудрый он у нас.

Прошла неделя. Валькирика прочно обосновалась в одной из башен, где, тщательно заперев все двери и отгородившись стеной охранных заклинаний, никого к себе не допуская, колдовала: что-то варила и жарила, да так, что дым из трубы шёл коромыслом. Лишь время от времени на метле прилетал Пронырус и передавал подруге охапки трав и мешки со всякими корешками и прочими волшебными ингредиентами.

Дракон и Лисихвост ждали известий от князя и первых рыцарей-визитёров, коротая время в бесконечных сварах между собой. Оба были свято уверены, что их «обделили», и подозревали Валькирику и друг друга в интригах и самом чёрном предательстве.

На седьмой день затворничества колдунья наконец соизволила выйти из покоев и, с хитрой улыбкой оглядывая своих новых подельников, объявила:

— Всё готово. Если будете на совесть выполнять мои указания, у нас всё получится. Дранг! Разминай крылья: ночка у нас с тобой сегодня будет весёленькая. Придётся лететь далеко и долго. А ты, Лис, пошли с почтовым голубем весточку князю, что всё готово и чтобы не беспокоился: предстоящий ночной сюрприз укладывается в его планы.

Ловчий Лисихвост, глядя на перемазанное в саже лицо волшебницы (второпях она вытерла пот со лба и с щёк испачканными золой руками), вдруг почувствовал хорошо знакомое неприятное ощущение внизу живота. Интуиция старого охотника спешила предупредить своего хозяина о том, что в предстоящем деле что-то пойдёт совсем не так, как ожидается, отнюдь не по плану. Но отступать было поздно. С самыми нехорошими предчувствиями, позеленев лицом и еле волоча ноги, прохиндей, тем не менее, отправился исполнять указание Валькирики.

Граф Скопидом Соседский не любил неожиданностей. Мужчина он был достаточно молодой, приятной наружности, вовсе не глупый, неплохо образованный и даже небесталанный. С детства у Скопика (как его ласково называли близкие) проявился редкий талант к математике. Особенно хорошо граф умел считать свои и чужие деньги и ресурсы. Например, собираясь объявить войну кому-либо из соседей, граф тщательно высчитывал буквально всё — от количества рыцарей и пехотинцев и расстояний дневных переходов войска до мер овса, необходимого обозным лошадям (своим и чужим). После чего подсчёту подлежали уже собственные издержки и планируемые военные трофеи, и если их соотношение оказывалось убыточным для графства, война решительно отменялась. Если же всё было наоборот, то войско немедленно выступало в поход, снабжённое ровно настолько, чтобы одержать безусловную победу.

Таким образом за десять лет правления граф удвоил территорию своего домена и добился того, что вокруг не осталось ни одного владения, которое было бы слабее его собственного. Теперь, когда воевать стало совсем невыгодно, для увеличения богатства и числа подданных потребовались иные методы. Поразмыслив, граф сделал ставку на торговлю, развивая которую и сокращая собственные расходы быстро прослыл богатейшим владыкой во всем Междуморье. Теперь графу оставалось успешно жениться и взять хорошее приданое. Князь Свет-Пчелинский представлялся Скопидому родственником вполне перспективным — после него можно было унаследовать целое княжество, тоже крупное и богатое. Всё было заранее подсчитано, оприходовано и (в графской голове) отнесено в раздел «очень выгодно».

Известие же о том, что ему придётся отправляться в Дремучий Лес на Гнилое Болото и сражаться с драконом, Скопидом воспринял с глубоким изумлением. Что ещё за варварство? Зачем ему, властелину, лично подвергать свою жизнь риску? Пусть даже, как его уверяют, незначительному? Самое неприятное, что подсчитать все нюансы предстоящего поединка никак не получалось. Например, на запрос о весе, размере, размахе крыльев и прочих параметрах дракона граф получил в ответ совершенно нематематическое: «чёрт его знает — здоровый гад!». Даже точный день, место и время схватки оставались неопределёнными. Всё это лишило графа сна и покоя. Впервые за много лет он нарушил режим и, вместо того чтобы ровно в десять часов вечера сладко заснуть, переминался с ноги на ногу перед исчёрканной мелом грифельной доской в своём рабочем кабинете: в формуле «битва с драконом» дракон был «икс», он сам — «игрек», всё остальное тоже зашифровывалось разными буквами древнего талинского алфавита. «Икс» был неизвестен, поэтому, как ни ухищрялся граф, решение не приходило.

Услышав скрип открываемого за спиной окна и почувствовав, как потянуло из него ночной прохладой, Скопидом недовольно повернулся и, внезапно получив мощный щелчок по лбу, провалился в беспамятство. Последней его мыслью было: «Кажется, я неправильно определил бюджет на охрану. Чересчур сэкономил».

В себя граф пришёл рано утром. Вернее, его грубо привели в чувство руки стражников (то, что это именно стражники, Скопидом понял еще до того, как разлепил глаза, — по неизбывному, ни с чем не сравнимому «купажу» запахов скверного пива, чеснока, грубой сыромятной кожи, ржавчины и несвежих портянок).

— Где я? Что вам надо? — воскликнул несчастный математик. И получил неожиданный, обильно сдобренный грубыми ругательствами (которые мы здесь приводить не будем) ответ: — Вставай-вставай. Хватит прохлаждаться. Твой дружок-дракон уже всем поперёк горла встал. Обнаглел! На тюрьму напал! Сегодня отправишься с ним биться.

— Я ещё не готов! А что с тюрьмой? И вообще… что случилось и кто вы такие? Моя стража носит совсем другую форму. Немедленно позовите Министра Двора.

— Хо! Да ты что, совсем спятил с голодухи? Ми-ни-стра… Много чести! Если освободишь княжну, будет тебе и министр, и всё остальное. А пока спустимся вниз — получать коня и оружие.

Ничего не понимая, граф, которого четверо стражников довольно грубо тащили по тюремному коридору, изумлённо вертел головой: эти стены и лица совершенно не были ему знакомы. И говорили они немного по-другому, с каким-то акцентом. Так говорят в Свет-Пчелинии. Что? Он не у себя дома? Не в Соседии? Как он здесь оказался? Вопросы метались в голове Скопидома, но ответа не находилось.

Между тем узника вывели на ярко залитый утренним солнцем крепостной двор, по которому туда-сюда как угорелые метались солдаты и слуги, таскающие вёдра с водой, — невдалеке живописно горели то ли какие-то мастерские, то ли просто сараи. А в одной из стен, со всех сторон окружавших двор, зияла огромная свежая брешь. Посреди всего этого разгрома верхом на горячем жеребце восседал князь Хитрохват Третий Свет-Пчелинский. Он зычно командовал пожарными и вообще всячески распоряжался. К нему-то и потащили своего пленника конвоиры.