Антология - Новые сказки. Том 1

– Ну что, старина, выжил? Тебя не узнать! Красив! Ничего не скажешь.

Малыша и в самом деле теперь было не узнать. Нежные, сочной зелени листья и ярко-жёлтый, похожий на солнце, бархатистый цветок в центре. Увидев его, прилетели пчёлы и, жужжа над ним, собирали медовый сок и пыльцу. Вспорхнули, закружились над оврагом первые бабочки. А ласточки, расчерчивая небо, с весёлым щебетом приветствовали не то весну, не то самого Малыша.

– Нет, до чего же здесь прекрасно! – будучи не в силах сдержать своего восхищения, воскликнул Малыш.

– Чудак, о чём ты говоришь?! Только с вершины холма можно увидеть и понять, что мир огромен и прекрасен. Увидеть настоящие краски, услышать настоящие звуки, прикоснуться к сущности вещей. Разве можно говорить о величии мира, находясь на дне оврага?!

– Чтобы ощутить возвышенную красоту, почувствовать, что мир огромен, достаточно просто любить этот мир. И неважно, кто ты и где ты, а важно, что у тебя в душе.

– Я вижу, от безысходности ты окончательно стал философом. Жизнь только начинается. Посмотрим, как ты заговоришь, когда тебя высушит солнце и жажда.

Малыш хотел ещё что-то сказать, но промолчал. Всё, что нужно, уже было сказано раньше, и теперь они понимали друг друга без слов.

Спустя несколько времени, лишь пригрело, припекло солнце, припушился одуванчик, стал воздушным шариком, лёгким, точно лебединый пух. При первом ветерке оторвался от стебля, рассыпался на сотни маленьких парашютиков и, поднявшись над оврагом, полетел в другие края. И пролетая над землёю, он видел, что всё было здесь для него необыкновенно прекрасным – и этот овраг, и ручей внизу, и куст репейника в окружении сорной травы, и ему казалось, что нет ничего лучшего, чем этот мир. И в тот самый момент он испытал какое-то особенное счастье, радостной дрожью пробежавшее по его сознанию. Это чувство было большим и прекрасным, как сама жизнь, которую он своим присутствием теперь собирался сделать ещё краше.

Оксана Силаева

п. Красноармейский, Ростовская область

Жили-были три бабы Ёжки на опушке леса, в маленькой избушке. Избушка, знамо дело, не простая, а как положено, на курьих ножках, да и жители в ней были не простые.

Старшей, бабе Моте, стукнуло на днях аж 500 лет, юбилей, как положено, справили, нечисти всякой понаехало, три дня гуляли.

Средней, бабе Зосе – 300 на энтой неделе приключится. Она уже и намёки на подарки приглашённым разослала с совой Фомкой. Ждёт не дождётся этого дня.

А самой младшенькой, бабе Лёле, лишь 100 лет исполнилось, пацанка, в общем, ещё. Жили они скромно, деньгами не сорили, колдовали лишь в крайних случаях. Короче, обычная такая семья старушонок. Ну, иногда в соседний городок за продуктами наведывались.

Встала как-то утречком баба Мотя – глядь в шкаф, а там пусто совсем, на стол и подавать нечего.

– Слышь, Зоська, в магазин идтить надо, – стала будить она сестру.

– А чо я-то, вон Лёлька пусть идёт.

– Как шо, так Лёлька: Лёлька сюды, Лёлька туды. Ишь, нашли девочку на побегушках, – раздалось недовольное бурчание из-за печки.

– Цыть, пацанка, доживи сначала до наших лет, потом умничай.

– А как доживу, и шо, кто в магазин бегать будет?

Долго они бранились, но деваться-то некуда, кушать-то хочется. Стала баба Лёля собираться. То одно платье примерит, то другое, платочек поменяет.

– Лёльк, и солнце сядет, а ты всё собираться будешь, – поторопила её Зося.

– И шо, пущай садится. В люди надо прилично выйти, – огрызнулась Ёжка.

– Ишь, прилично, да хто там тебя убачит?

– Женщина завсегдай красивой должна быть, – пробормотала Лёля, увёртываясь от метлы бабы Моти, и шмыгнула в дверь.

Ступу из гаража выкатила, полиролью натёрла, метёлку расчесала и полетела в город. В небольшом лесочке своё средство передвиженья спрятала, три раза крутанулась на месте и превратилась в девочку с двумя торчащими в разные стороны косичками, в синем платьтице, лет десяти, с разноцветным ранцем за плечами. И отправилась в город. А чтоб в него попасть, надо было дорогу перейти. Лёля, как положено, по пешеходному переходу пошла, а впереди неё старушка топала. А тут как вылетит машина, чуть старушку не сбила, еле затормозила. Осерчала Лёля и заглянула в открытое окошко машины. Шофёр так и онемел от испуга, Лёля-то со злости и не заметила, как голова её превратилась в змеиную, и говорит змея человеческим голосом:

– Ты пошто, пентюх эдакий, лётаешь тудыть-сюдыть. Людей не видишь. Если ещё раз поймаю, будешь всю жизнь пешком ходить, – закончила Лёля и снова стала милой девочкой. Подняла упавшую старушку и помогла ей перейти дорогу. А шофёр ещё полчаса стоял и потом только тихонько поехал, дав себе клятву никогда не нарушать правила дорожного движения. Так и сдержал её, за что через 5 лет получил медаль как самый аккуратный водитель.

Идёт Лёлька по городу, то в классики поиграет, то на качелях покачается. Весело в городе, только шумно очень. Притомилась она маленько – присела. Глядь, а на детской площадке мальчишки бездомного котёнка мучают, привязали верёвку за лапы и подвешивают вниз головой. Котёнок кричит от боли, а им ну так смешно, что от смеха аж давятся.

Осерчала Лёля, подошла к ним.

– Отпустите котёнка сейчас же, ироды вы этакие!

– Ага, прям щас, а ты иди, пока тебе не настучали!

Ещё пуще осерчала Лёля, топнула ножкой и превратилась в двухметровую кошку. Да как схватит мальчишек за ноги, да связала верёвочкой, а потом открыла пасть зубастую, да давай их на верёвочке в пасть-то и опускать. Ох и визжали мальчишки, не понравилось, видать, им это. Решив, что уже достаточно их проучила, Ёжка их отпустила. Те – бежать без оглядки и, так думается мне, долго ещё всех котят в округе обходить будут стороной. А Лёля снова превратилась в девочку. Котёнка развязала, а тот от неё ни на шаг, трётся, мяукает.

– На шо ты мне сдался, горе ты моё луковое, – а сама взяла его и в ранец положила. – Ох и влетит мне от сестёр.

А вот и магазин. Лёлька засмотрелась на вывеску, а потом прошмыгнула за каким-то дядечкой в двери. А там чегой только нет: и колбасы, и рыба, а сладенького сколько! Каждый раз витрины магазина завораживали Лёлю, сколько ни была, а всё чудно ей. Ходит по залу, открыв рот, и на всё любуется. А хочет всё и сразу, а денег-то маловато.

«У, скряга старая, сидит на злате 500 лет, а всё экономит. Хорошо, сами в магазин не ходют, а мне таку муку здесь принимать приходится, таку муку…» – беззлобно подумала Ёжка. Вздохнула и начала продукты в корзину складывать. А рука-то всё к другому тянется, шлёпнет себя Лёля по правой руке, а левая туда же тянется – к тому, чего в списке Ёжкином нет. А хочется ужасть как!

Осталось только хлеб купить, а там старичок, седой весь, с палочкой, стоит. И не хуже Лёли: то возьмёт хлеб, то положит, да снова возьмёт, только что по рукам себя, как она, не бьёт. Не удержалась Ёжка да и спросила: