Юрий Лигун - Сказки для бабушек (книжка с привкусом оливье)

Внуки любят мороженое, а люди и без того отмороженные.

Но у бабушек не опускаются руки, потому что все люди – внуки!

Одна девочка берегла скакалку… Потом одна девочка берегла босоножки… Потом одна девочка берегла зрение… Потом одна девочка берегла зубы…

А пока берегла, незаметно превратилась в бабушку. Тут бы и порадоваться своим сбережениям. Но вот незадача! От прыгания на скакалке у бабушки прыгало давление. А в босоножки бабушку не пускали шишки на пятках. А зрение бабушка давно потеряла вместе с очками. А про зубы и говорить не приходится, потому что без зубов сильно не поговоришь…

Так спрашивается, на кой ляд одна девочка всё это берегла?

У одной бабушки была маленькая собака. Даже не маленькая, а очень маленькая – чуть-чуть длиннее карандаша с резинкой.

И у другой бабушки была собака, но очень здоровая, потому что не кашляла и помещалась под столом только с опущенными ушами.

Несмотря на это бабушки были совсем незнакомые. А как им познакомиться, если их собаки гавкали на разной высоте?

Но в один прекрасный день бабушкины собаки во время прогулки одновременно рванули к одинокому столбу и столкнулись на полной собачьей скорости.

От удивления здоровая собака укусила маленькую, для чего здоровой собаке пришлось встать на колени. А маленькая собака с перепугу укусила здоровую, для чего маленькой собаке пришлось встать на цыпочки.

Теперь обе ходят укушенные. Ходят и думают: «И с какой такой стати надо было зубы распускать?».

И действительно, с какой такой, если здоровая собака сразу сделалась больной? Хромает теперь на укушенную лапу. И кулёк с хлебом за бабушкой не носит, из-за чего бабушка хлебает чай без хлеба.

Но и маленькая собака здоровей не стала. Лежит теперь в щёлочке под диваном и с бабушкой не играется.

Короче, всем плохо!

А ведь могло быть хорошо, если бы собаки подбегали к столбу по очереди, а не толпой.

Жил-был мил-человек. Жил не тужил. Спинка ровна, щёчки круглы, ноги быстры, а ручки ещё лучше! Потому что был он вор. Бывало, зайдёт через форточку – и поминай как звали!

Вот и звали его Поминай. Все звали, кроме одного. Кроме лейтенанта милиции капитана Кулакова, который звал Поминая «Гражданин-Пройдёмте». Но не с уважением звал, а повестками.

Только вор был скор. Вчерась украл, сегоднясь продал. На рупь украдёт – на трое дён пропадёт. Потому его повестки никак догнать не успевали. Его только невестки успевали и то, когда Поминай на месте стоял – ручки в брючки, ноги врозь.

Раз лежит в засаде в зоосаде, чтоб мангусту индийскую украсть, которая мильён рупчиков стоит, только не наших рублей, а ихних рупий. Глядит в оба, не моргает и носом не шмыгает, чтоб спящего сторожа с берданкой не спугнуть, а тут девка вокруг клумбы с гладиолусами круги накручивает. Снаружи приятна, а что внутри – непонятно, потому как внутри темно, а лампочки нету.

Зато папа у девки – доцент. Живёт на процент! А процент несут шалопуты и лоботрясы, которым учиться невмочь, а в мочь гулять всю ночь. А как не нести, когда нынче без диплома такой же срам, как в бане в трусах? Вот и тянут – кто кирпич, кто цемент, кто маргарин для «Мерседеса», потому как не подмажешь, не поедешь. Но сколько папа не натаскает, дочка всё растаскает. Того и гляди, разорит доцента до цента.

А мама не такая – живёт потакая! Дочку балует, как моську малую. То за ухом чешет, то притащит табуретку и бантик прицепит. Потому как без табуретки никак! В моське ж росту – что в пожарной каланче. Ей ни одна маечка до пупа не достаёт. Вот и ходит она голопупая, глупая. Потому как через пуп в организм вся зараза залазит. А назад не вылазит. У пупа ж резьба тугая, а была б другая, компот враз бы вылился.

Словом, на пятом круге у Поминая голова кругом пошла. А моське того и надо – схватила вора в охапку и домой поволокла.

Маме Поминай с порога понравился, потому как спинка ровна, морда брита, а из кармана лак заграничный торчит, чтоб причёска не расфуфыривалась. Зато папа Поминая и на порог бы не пустил. Подсчитал доцент на счётах, что два вора на одну семью тесновато будет. Почему два? Да потому что и кто сам без спросу берёт, и кто других нести заставляет, всё равно вором называется.

Вот папа и решил, что Поминай лишним будет. Да только кто ж папу спрашивал? Его ж спрашивать – даром время тратить. У него ж на все вопросы шпаргалки имеются, которые он из студентов добывает.

На третий день сыграли свадьбу. А на четвёртый посадили мил-человека, который продал папин кирпич переодетому в покупателя капитану милиции майору Кулакову.

Сидит теперь Поминай и вспоминает, зачем он со свадьбой поспешил и людей насмешил? Ведь чем в тюрьме три года сидеть, лучше в тюрьме три года не сидеть. Лучше к невесте три года на воле поприглядываться. Хотя как не приглядывайся, всё равно посадят. Потому что вор – профессия сидячая. А кто не верит, спросите у доцента. Потому как доцента тоже посадили, чтоб совесть имел и с профессором делился.

Зато с моськой голопупой всё в ажуре. Она теперь на заводе сварных конструкций работает и в три смены сварные конструкции сваривает. А чего ж ей не сваривать, когда папу-кормильца посадили. И главное приписали аккурат до пенсии сидеть. Хотя какая разница, где сидеть – в тюрьме или на пенсии, если и там, и там сильно не разгуляешься?

А когда мил-человек на волю вышел, то первым долгом украл завод сварных конструкций. Ему в этом деле другой мил-человек помог, который в соседней камере сидел за особо крупные размеры, хотя в ём самом росту почитай не было – один вес. А украл, чтоб свою голопупую уволить по статье за дальнейшую непригодность. Но не успел, потому что её пуп одному продюсеру понравился. Теперь эта моська в телевизоре пуп-песни подвывает. Правда, её в третий ряд поставили, чтоб экран не перекрывала.

А завод-то оказался прибыльным! Он для тюрьмы решётки сваривал, которые в тюрьме всё время перепиливали. Воры пилят, а государство новые заказывает – и всем выгода!

Поминай и себе решёток наварил и на окна повесил, чтоб солнце в глаза не било. А потом наладил торговлю со слаборазвитыми странами. Он им – решётки, они ему – нефть и алмазы.