Д. Мицкис - Бердолька Чарли и Гертруды Богранд

– То, о чём вы говорите, никогда не покидало «Salle impénétrable». Оно столетиями хранится в Непроницаемом Зале. Единственный вход в него находится здесь. Но никто не посмеет им воспользоваться! Каждого ждёт гибель.

– Нужно оказаться сначала здесь , чтобы попасть в зал? – произнесла Гертруда. – Верно?

– Попасть сюда , чтобы вернуться обратно? – сказал Кристофер, прячась за спиной у Эдварда.

– Любой, кто желает обрести спасение, – прошипел змий, – безграничную власть, богатство и вечную жизнь. Pagan убивали миллионы себе подобных ради обладания тем, что сейчас хранится в монастыре. Но они так и не приблизились к нему .

– Жизнь через Смерть, – произнесла Гертруда, вспоминая записку Чарли. – В монастыре произошёл пожар. Теперь он разрушен. Ты можешь ответить, что там хранится?

– Мы и так сказали много! – неожиданно змий набросился на Эдварда. Одна из голов впилась в его тело, как вдруг…

– SAMAEL!!! – громом разлетелось по пещере имя змия. Тот будто замер от глухого удара. – SAMAEL!!!

Вокруг поднялась пыль. Раздался грохот. Послышалось шипение.

– Скорее! – Кристофер потянул Эдварда и Гертруду за руку. Они поднимались по каменной лестнице, которая вела куда-то наверх. К выходу в Верхний Сад. – Быстрее! Он сейчас очнётся!

Позади они услышали шипение. Змий медленно полз по лестнице.

Перед Эдвардом, Кристофером и Гертрудой показался широкий выход.

– Скорее!

Все трое выбежали на утренний холод. Взмах крыльев – и они медленно взмыли в воздух. Внизу послышался рывок – змий пытался дотянуться до них, широкими пастями кусая воздух:

– С Днём Появления На Свет, Гертруда Бо́гранд! – прошипел Samael.

Гертруда видела: у Эдварда сочилась кровь. Маленькие капли падали на белый снег.

– Держись! – Кристофер поддерживал друга.

Они направились в сторону города, просыпающегося в рождественское утро.

Через старый пипкинский театральный бинокль за ними наблюдал Мистер С.

…Да как она вообще посмела?! Что Ваша внучка себе позволяет?! Рядом с ней мой Эдвард не может чувствовать себя в безопасности! Я же ясно сказала: общение Гертруды и Эдварда – крайне НЕЖЕЛАТЕЛЬНО! Сегодня она пыталась скормить моего сына Samael’ю. А завтра? Сбросит его в котёл с кипящим маслом?!

Роданна Диаволикк не поскупилась на выражения в срочной «молнии» для бабушки Матильды. Она узнала, что её сын находится в лечебном крыле Приюта (хотя Эдвард так и не сознался, откуда у него раны). Роданна Диаволикк повторила: Гертруда оказывает на её сына «наидурнейшее влияние». И пообещала «в вопросе бабушки Матильды теперь пойти до конца»:

…Если бы это зависело только от меня, Вас бы уже давно ЗДЕСЬ не было…

Досталось и Кристоферу. Родители наказали его за «пособничество» – Роданна Диаволикк отправила «молнию» и его семье.

А позже стало известно: подобные «молнии» получили родители и опекуны всех участников Сообщества «Плющ». Во время повесток им рекомендовали избегать общения с Чарли и Гертрудой:

…Наших детей ждёт искупление вины за глупость одного участника Сообщества «Плющ»! Гертруда Бо́гранд выросла среди pagan’и! После окончания Consolamentum я инициирую сбор подписей об исключении ненадёжных участников из всех сообществ. Наши дети должны воспитываться без дурного влияния!

Гертруда пыталась объяснить бабушке Матильде, что отправилась к Той-Самой-Яблоне из-за появившегося воспоминания. Но это даже не требовалось – бабушка Матильда постоянно утверждала:

– Мы постараемся подготовиться ко всему, родная. Я ведь полагала, что именно так всё и случится. Конечно, не думала, что произойдёт это… скоро. Но если ты начала вспоминать – значит, поступаешь правильно. Ни о чём не сожалей.

Гертруда не боялась нарушать «запреты» Роданны Диаволикк (разве её угрозы могут быть еще хуже?). Несколько раз летала навещать Эдварда – через окно комнаты в лечебном крыле Приюта. Бабушка Матильда делала вид, будто не знает о полётах внучки:

– Я испекла овсяное печенье. Ещё горячее. Будешь улетать – возьми с собой, родная. А когда вернёшься – помоги брату разобрать подарки. Тутси предложила некоторые отдать на благотворительность. Тут тысячи коробок. К сожалению, мы не можем всё это хранить в одном доме.

Эдвард подбадривал Гертруду (хотя в свете последних событий подбадривать нужно было его). А она не уставала извиняться перед ним и за просьбу сопровождать её к Сэму, и за самого Сэма, и за маму.

Эдвард только отвечал, что Гертруда всё делает так, как нужно. И намекнул – останавливаться нельзя:

– Ты должна вспомнить, что хранится в монастыре. И тогда сможешь понять, как действовать дальше. Мы с Кристофером – на твоей стороне. Не сомневайся. Помощник ма Пэдди Кьюб подтвердил: мистер Агнус Гробб заплатил большую цену, чтобы оказаться здесь . И он готов на всё, чтобы вернуться обратно в монастырь: Жизнь через Смерть. Нужно понять, когда это случится.

Ответ на этот вопрос пообещал найти Кристофер. Тридцатого декабря он прислал Гертруде «молнию», в которой написал: «Помогу, когда всё немного уляжется»:

…Фредерику разрешили остаться ЗДЕСЬ до конца праздников. И сейчас родители внимание уделяют ему. Впервые в жизни мне это на пользу…

Началась череда новогодних праздников. Повсюду стоял запах салютов, хлопушек и петард.

Бабушка Матильда всё время проводила на кухне, слушая песни по радиоприёмнику. И подпевала. В доме номер шесть на 66-й улице все вели себя так, будто «молний» от Роданны Диаволикк и не было вовсе.

К Щедрому Вечеру бабушка Матильда приготовила заправленное скоромниной ритуальное блюдо из зёрен пшеницы, блины и пироги. До полуночи Чарли, Гертруда, внук мистера Роберта Готли и другие соседские ребята обходили дома, поздравляя всех с Новым Годом. Они пели (как учила бабушка Матильда), рассыпая повсюду зёрна:

Щедрик-Щедрик,

Дай ложку каши!

Выноси скорей,

Не морозь детей!

Сколько свечек,

Столько и овечек.

Счастья вам!

С Новым Годом,

Со всем родом!

За это им давали конфеты, пироги и угощение. Тутси Фридерман, насыпая пирожные и конфеты, попросила проверить, «владычествует ли всякая нечистая сила». Старушка Трухти Кимор ходила по домам и просила у всех прощения, чтобы «Новый Год встретить в мире и согласии». Мистер и миссис Пипкин угощали соседей глинтвейном, приглашая на праздничный каток. А позже, когда совсем стемнело, неподалёку от озера мистер Роберт Готли зажёг костёр, через который по очереди прыгали жители 66-й улицы.