Д. Мицкис - Бердолька Чарли и Гертруды Богранд

Разноцветными огнями переливались украшенные повсюду ёлки и яблони. На безоблачном небе возле яркого месяца плыла молочная радуга.

Повсюду «исчезали» двери и калитки – после полуночи хозяевам домов приходилось выставлять угощение, чтобы их двери и калитки вернули обратно.

Многие рассыпали зёрна у домов:

– А утром их проверяют, – объяснила бабушка Матильда. – Верят: если нетронутые, то следующий год будет счастливый.

Гертруда услышала, как Тутси Фридерман делилась со старушкой Трухти Кимор:

– Перед сном я положу в тарелку с водой несколько обломков из веника, приговаривая: «Суженый-ряженый, перевези через мостик». Если утром обломки будут приставлены к венцу – значит, я обручусь с тем, кто мне приснится!

Украдкой она посматривала на мистера Роберта Готли. Сам же Роберт Готли радовался:

– Ночь после Нового Года тихая и ясная! Будет счастливый год!

В Крещенский Вечер бабушка Матильда приготовила праздничный ужин: голодное ритуальное блюдо из зёрен пшеницы, рулеты, блины, налистники, оладьи с медом, овсяный кисель и фруктовый узвар. Тутси «Ласточка» Фридерман принесла карачуны, обрядовое и именное печенье. Мистер и миссис Пипкин – воду; они протёрли в доме номер шесть каждый угол. Бабушка Матильда напомнила, что всем обязательно нужно умыться. Мистер Роберт Готли нарисовал мелом на оконных рамах и дверях лошадей, людей, деревья и телеги – и только после этого зашёл в дом номер шесть со своими дочерью и внуком. Даже старушка Трухти Кимор пришла не с пустыми руками – она принесла горящие головни. Ими растопили камин. Повсюду расставили свечи. После этого сели за большой праздничный стол в гостиной – ужинать. Бабушка Матильда пересчитала, чтобы на столе было нечетное число блюд.

Старушка Трухти Кимор подбросила к потолку первую ложку ритуального блюда из зёрен пшеницы.

Одна тарелка стояла на краю стола у свечи. В неё положили несколько блинов:

– Для тех, кто сейчас не с нами, – сказала бабушка Матильда.

Никто не обращал внимания на стуки в окна.

– Говорят, что ночью небо открывается и все воды в этот момент прекращают течь, останавливаются, – произнёс мистер Роберт Готли. – Некоторые даже считают, что и ветер перестаёт дуть. Благодарю, Тутси.

Тутси «Ласточка» Фридерман положила в тарелку мистера Роберта Готли рулет.

– А ко мне в прошлом году явился огненный змей! – старушка Трухти Кимор рассматривала карачун. – В виде моего мужа! Я потом неделю спать не могла! Так по нему тоскую. Всё жду, когда он окажется здесь . Мой Холден.

За разговорами и под праздничную музыку из радиоприёмника ужин перетёк в гадания, а после – в ожидание.

Миссис Пипкин поставила в центре стола чашу с водой. И ровно в полночь все наблюдали: колыхнется ли вода. Не колыхнулась.

Ночь после Крещенского Вечера жители 66-й улицы проводили песнями.

В один из следующих дней отмечался последний новогодний праздник. И хотя всё ещё стояли крещенские морозы, многие купались в проруби, загадывая желания.

В первую повестку после праздников мистер Михаэль Шамс собрал участников сразу семи сообществ в Широком зале Дома с химерами. Радуясь, что многие соблюдали здешние обычаи, он рассадил всех присутствующих вокруг большого начерченного круга на полу с расставленными повсюду свечами.

Чарли и Гертруде пришлось сесть подальше от участников Сообщества «Плющ».

– Ничего личного, – заявила Линда Глум. – Но я не хочу, чтобы папа снова ругался. Он каждый день говорил мне о письме Роданны Диаволикк. Каждый день!

Линду поддержали и другие:

– Извини, – пискнула Козетта Пипс.

– Меня переведут в другое сообщество, если я заговорю с вами на людях, – пробурчал Томас Кропот. – Простите!

Гертруда расстроилась. А Чарли фыркнул.

Полчаса Михаэль Шамс рассказывал о воспоминаниях; про «Конвенцию о Невмешательстве»; о запрете вселения («Это запрещено Международной конвенцией. Никаких шуток! За последние триста двадцать семь лет не зарегистрировано ни одного официального случая вселения!»), о «Правилах защиты прав»:

– Каждый решает индивидуально, хочет ли он являться по требованию вызывающего. Вы даже вправе не отвечать, если с вами пытаются связаться через Доску Уиджи! Представьте, что это – простая деревяшка с буквами. И не отвечайте.

Затем он заиграл на своей дудочке – и этим как бы подчеркнул сказанное.

– Думаю, в монастыре находится что-то очень важное, – возле Чарли и Гертруды сели Эдвард и Кристофер. Они неслышно вошли в зал, когда мистер Михаэль Шамс играл на дудочке Рупертине Никльби. Кристофер сгорал от нетерпения. – Я все праздники только об этом и думал!

– А Чарли ещё не догадывается? – шепнул Гертруде Эдвард. Он всё время держался рукой за левое плечо – то место, куда его укусил Samael. – Спроси его. Может быть, он смог уже что-нибудь вспомнить?

Гертруда рассказала друзьям о подсказках Чарли, так как сам Чарли предпочёл промолчать. И о книгах бабушки Матильды:

– Я пытаюсь найти в них смысл. Что-то общее. Но они такие нудные! Написаны в начале XIV века! Половина слов – сплошная тарабарщина. Засыпаю на второй странице, даже если только проснулась! И всё равно чувствую, что уже подошла к разгадке.

– Давайте проследим за Гроббом, – предложил Эдвард. – Хотя бы узнаем, как далеко он продвинулся в возвращении в монастырь. Если ты вспомнила о Сэме, скоро и он вспомнит о нём.

– Гробб может быть где угодно, – сказала Гертруда. – Хотя! Он живёт на моём острове. Это точно. Он как-то уехал от нас поздно ночью, когда мосты уже развели. А крыльев у него нет.

Эдвард задумался.

Когда мистер Михаэль Шамс заставил огонь от свечей замкнуться внутри круга, Кристофер прошептал:

– Мы знаем точно: это хранится в монастыре не одно столетие; pagan хотели это заполучить, ради этого гибли; это даёт бессмертие, богатство, безграничную власть. Я уверен, об этом должны быть упоминания в книгах или учебниках. Можно, конечно, у Евы Лили́т спросить. Но лучше никого не посвящать. Если это настолько важно. Предлагаю сегодня же пойти в Книгохранилище имени Максимильяна Лотарингского. Оно здесь самое большое. Родители ведь не запретят нам вместе учиться?

– Ответы в книгах? – задумался Эдвард. – Это было бы слишком просто.

– У тебя есть другие варианты? – пробурчал Кристофер в ответ.

Книгохранилище имени Максимильяна Лотарингского находилось на Пятом Острове в старинном здании. Таком огромном, как несколько футбольных полей у Монастыря Святой Марии. В нём были сотни многоярусных залов, отделанных тёмным деревом от потолка до пола и разделённых между собой двойными дубовыми дверьми. Вдоль стен располагалось бесчисленное множество высоченных стеллажей, набитых миллионами книг на разных языках. В высоту стеллажи были как многоэтажные дома. Эдвард, Кристофер и Гертруда (Чарли отказался от поисков) прошли по нескольким залам, где не было ни одной лестницы .