Афанасий Фрезер - 100 волшебных сказок мира (сборник)

– Но мне не надо столько сокровищ, что я буду с ними делать? – испугался еще больше Гораций.

– О время, ты обесцениваешь людей, где это слыхано, чтобы от богатства отказывались, ты образец скромности и воздержания, мой юный друг. Неужели ты отказываешься от всего этого богатства, о котором не смел и мечтать ни один из смертных? – недоумевал Факраш.

– Прошу не обижаться на меня, уважаемый джинн, но мне не нужны эти богатства, ты бы весьма меня обязал, ежели б забрал их обратно. Твоего ведь могущества достаточно для этого? – решил схитрить Гораций, к которому начало возвращаться самообладание и хитрость, которой природа одарила его.

– Ты не представляешь, мой смертный друг, что в моей власти! – самодовольно воскликнул джинн, и все богатства, которые только что громадными кучами лежали у него под ногами, исчезли. – Но скажи мне, тебе хоть угодил другой мой дар?

– Какой такой «другой дар»? – не понял недосказанности джинна Гораций.

– Как же, к тебе ведь приходил господин с заказом дома? Это я его надоумил и заставил направить свои стопы к тебе, – гордый своей проделкой, выпятил грудь джинн.

Только теперь Горацию стало ясно, кому он обязан богатым заказчиком, который бы даровал ему возможность обвенчаться с Сильвией.

– Так это ваших рук дело? – разочарованно вздохнул Гораций.

– А то чьих же, – ехидно подмигнул джинн, – когда я вылетал от тебя, я услыхал, как этот господин выражал желание, чтобы ему построили дом. И я внушил ему мысль о том, что он должен с этой просьбой идти к тебе.

– О, Бог ты мой, я уж надеялся, что этот господин сам решил предложить мне работу, – простонал Гораций.

– Да не переживай ты, повелитель моих безграничных сил, я помогу тебе выстроить дворец для этого господина. Да и тебе бы самому стоило перебраться в более соответствующие твоему рангу палаты, уж больно нищенское это жилище, – оценивающе оглядев комнату, проговорил джинн.

– Нет-нет, меня все устраивает, тем более что на другую квартиру я пока не заработал, да и в этой мне не стыдно принимать моих гостей. Кстати, о них, господин Факраш, вы бы не могли оставить меня на некоторое время, а то ко мне должны приехать гости, а я совершенно к этому не готов, – попросил заискивающе, чтобы не обидеть старика, Гораций.

– Нет ничего проще, не переживай на этот счет, о мой освободитель, я навек у тебя в долгу, поэтому не буду стеснять тебя, а лишь отблагодарю, – с этими словами Факраш растаял в воздухе.

– За что мне все это? – простонал Гораций.

Но время не желало стоять на месте, Гораций отправил приглашение профессору приехать к нему под предлогом разобрать клинопись на печати, а заодно решил попросить руки дочери профессора – коль скоро у Горация появился столь денежный заказ, то появилось и право на руку и сердце юной Сильвии.

Пока Гораций возился с письмом, в его доме произошла поразительная перемена: вместо обветшалого дома появился восточный дворец. Стены его были затянуты бордовым бархатом, а углы украшали мраморные колонны. По всему дому сновали рабы. С визгом ужаса к Горацию подскочила г-жа Рапкин, которая просто не узнавала свой дом, она в гневе прокричала Горацию, что он не имел права так кардинально переделывать чужую собственность, что в этом доме порядочной английской семье теперь и жить-то не к лицу. После длинного бранного монолога госпожа Рапкин стремительно удалилась.

Ужас от происшедшей перемены в его доме у Горация сменился паникой, ведь в ближайшее время должно приехать семейство Фютвой. Он хотел переодеться к приезду дорогих гостей, но смог найти только халат, роскошно украшенный дорогими камнями и золотой росписью. Гораций решил, что этот халат больше подходит к нынешним чертогам, чем его деловой наряд, и поспешил до прихода гостей переоблачиться.

Профессор Фютвой не успел покинуть карету извозчика, как удивлению его не было конца. «Этот плут, – думал профессор, – притворялся скромным и бедным, а сам живет во дворце!!!» Сильвия и ее мать пребывали в восторге от увиденного. Внутри этого дворца, чье убранство могло равняться в роскоши с Букингемским дворцом, сновала темнокожая прислуга, сам же Гораций, облаченный в дорогой халат, вышел им навстречу.

– Здравствуйте, дорогой профессор, извините за этот прием, но я положительно не знал, что мой учредитель захочет наш скромный ужин оформить в восточном стиле, – извиняясь и понимая, что каждое из сказанного слова загоняет его еще в большую ловушку, говорил Гораций.

– Да это же стоит баснословного состояния, – выдохнул профессор.

– Вовсе нет, уверяю вас, мне все это досталось крайне дешево, – чувствуя, что хоть здесь он говорит правду, уверенно проговорил Гораций.

– Что ж, оставим ваши споры. Не проведете ли нас к столу? – поинтересовалась госпожа Фютвой.

– Ах да, простите мою нерасторопность, – извинился Гораций, тем временем думая, где же здесь могла бы располагаться столовая.

Пока Гораций думал, рабы принесли в гостиную невысокий столик и разложили вокруг него подушки, жестами указывая на них гостям.

– Действительно, господа, присядемте здесь, – наконец-то нашелся Гораций, – дабы соблюсти стилизацию под Восток в полной мере.

– Я о Востоке знаю достаточно, чтобы понимать, что это уже не пойдет на благо старому англичанину, – проворчал профессор.

– Дорогой, прекрати портить нам вечер, садись, я еще никогда не была на восточном приеме, – восторженно проговорила г-жа Фютвой.

– Ты не к шейху пришла, на приеме к которому это было бы уместно, – продолжал ворчать профессор.

Тем временем подали закуски и вино. Ни то, ни другое не могло понравиться своим восточным колоритом профессорской семье, только шербет, который таял во рту, немного исправил положение, да и то лишь в глазах дам. После такого приема уже и речи быть не могло о потенциальной свадьбе. Бедный Горацио не знал, куда ему провалиться от стыда, чтобы выдержать все удары судьбы, выпавшие на его долю.

– Вы крайне неблагоразумный юноша, если хотели этой роскошью пустить мне пыль в глаза. Или вы думали, что можете затмить своим богатством, происхождение которого мне до сих пор не ясно, королеву, продли Боже ее дни? Так нас этим не купишь, – свирепо рычал профессор, – я ценю в людях ум и бережливость, в сегодняшнем же вашем поведении я не наблюдал ни того, ни другого. Надеюсь, что вы лишите нас удовольствия впредь видеть вас в нашем доме.

Сказав так, профессор вместе со своей семьей двинулся к выходу.

– Но, г-н Фютвой, я смогу вам все пояснить, – взмолился Гораций.

– Вы действительно так думаете? – с усмешкой снисхождения промолвил профессор.

– Г-н профессор, позвольте мне вам все рассказать, но только с глазу на глаз, – Гораций решил, что лишь правдой он сможет достучаться до сердца старого и черствого чурбана.