Эльдар Ахадов - Сказки. Том 3

Собралась толпа народа смотреть, как печаль топится. Хохочут, радуются, подмигивают друг другу. Встала печаль, губки надула: уйдите, говорит, а то топиться перестану.

Все сразу разбежались.

Сняла она туфли, дорожку беговую свою почистила, чтобы больше не спотыкаться. Разбежалась. Бултых в воду. И плывёт. Забыла, что плавать умеет. Народ приуныл. Уйди от нас, кричат, обманщица!

Стыдно стало печали. Решила она со стыда сгореть. Набрала стыда хворостом вязанок двести. Или триста. Никто не считал. Подожгла. Ждёт. Стыд горит. А она нет. Вот позорище–то какое!

Ходит печаль несчастная туда–сюда. Глаза мозолит. Нехорошо как–то. Дали ей зеркало, чтоб в глазах не рябила: туда, мол, смотри, на нас не зыркай.

Уставилась печаль в зеркало. В воде не тонет, в огне не горит, и народ от неё тоже не в восторге. Куда деваться? Молодая ведь ещё, а уже вся такая изрёванная. Пошла в парикмахерскую: причёску менять. Меняла–меняла, всех умучила, то на то и вышло.

Выходит из парикмахерской — никакая. Видит: девочка во дворе на качелях качается. Что такое печаль — не понимает ещё, потому что мала. Улыбается она печали, ну, той деваться некуда: тоже в ответ улыбнулась. Хочешь со мной качаться? Садись рядом.

Стали они вместе на качелях качаться. Вверх, вниз. Девочка ей смешные рожицы корчит, и хохочет сама. Та поначалу подыгрывала девчонке, а потом и сама так разошлась, так ухохоталася вся, просто удержу никакого нет. Народ опять собрался. Диву даются: кто это на качельках детских? Явно никакая не печаль. Смех, да и только.

Девочка подружку свою за руку взяла, и побежали они вместе цветы–одуванчики собирать. Хохочут обе. Потому что нет печали никакой. Только радость.

Из–за одинокого дерева выскочила дудка и тут же выстрелила дюжиной мелодий куда–то в небо. Затем, приуныв, опустила прозрачные зелёные крылья и, понурая, нехотя ушла за горизонт. Не попала.

А с неба, прикидываясь снежинками, на невидимых парашютиках спускаются на землю звёзды. Иногда ветер тормошит их. В ответ они игриво переворачиваются и посверкивают в солнечном морозном воздухе. А затем, как бы опомнившись, снова стремятся вниз, волнообразно наплывая на землю. Вся она сплошь покрыта чистейшим снегом, по которому, сияя, словно искры, перемещаются стайки восторженных звёзд, воображая себя зыбкой снежной позёмкой.

Где–то далеко–далеко, словно смерзшийся кудрявый древесный листок, дремлет в глубоком сугробе безмолвная дудка. И снится ей лето. И мне оно тоже снится. Далеко–далеко. И я улыбаюсь во сне, протягивая руки тёплому лету. И жду его. И непременно дождусь…

И только человек уснул, как душа его проснулась. Весь день она спала, пока он исполнял свои трудовые обязанности, потом ходил по магазинам, потом, усталый и голодный, добрался до дома, переоделся, помыл руки, перекусил чем–то на ходу, прошел в гостиную, сел в кресло: то ли телевизор посмотреть, то ли журнал почитать, нечаянно сомкнул глаза и тут же заснул. А она проснулась. Видит: человек спит. Не стала его будить, вышла на цыпочках из комнаты, даже дверь за собой прикрыла, чтобы случайно не потревожить его. И пошла — прогуливать себя по двору…

Смотрит: мышка бежит. Маленькая. Симпатичная такая. Сердечко у мышки — тук–тук–тук. Сама быстро–быстро лапками перебирает. «А загляну–ка я ей в душу», — решила проснувшаяся душа и тут же заглянула.

Ого! А там вулканы дымятся, лава раскалённая по пятам течет, тигры саблезубые из зарослей прыгают, астероиды огненные к земле–матушке по небу приближаются, а душа мышиная всё бежит, несёт в лапках маленькое сверкающее зернышко: далеко–далеко громко–громко детки малые мышиные пищат, ждут спасения, зёрнышка волшебного дожидаются. Лишь бы успеть добежать да детушек покормить!

Выскочила душа–зрительница обратно. Глядит: в клумбе дворовой цветок душу свою навстречу ей раскрывает. Вся — нараспашку. Ну–ка, посмотрим, что там?! А там — солнышко, и светло–светло, и музыка волшебная играет! Так хорошо, что душа заслушалась, засмотрелась…

И вдруг мимо — огромная, лохматая лающая душа промчалась. Эй, подожди! Дай–ка, и в тебя заглянуть! И заглянула. А там — целая речка, мокрая такая, приятная, палки в неё прыгают, ну, такие сладкие! И каждую надо выловить, пока не сбежала окончательно, так интересно! И вода вкусная–вкусная, такую лакать — одно удовольствие!

Пробежалась душа до речки собачьей и назад — в родной двор. А там бабушка на скамеечке сидит, свежим воздухом на ночь подышать вышла, жизнь свою вспоминает. И блестят её глаза, то ли от уличного освещения, то ли от случайных слезинок. Душа — прогульщица потопталась сначала в нерешительности, а потом тихонечко заглянула в бабушкину… И видит: стоит посреди огромного зеленого цветущего луга под огромными небесами маленькая девочка в легком летнем платьице, улыбается и кричит: «Мама! Мамочка! Я люблю тебя!!!» А издали голос родной: «И я тебя, дочка!» И мамины руки, теплые, родные, обнимают её… И всё это — как будто сейчас, как будто и не было всего–всего, что было потом…

Вздохнула душа. Очень уж это личное всё. Душевное… И пошла в дом, к своему человеку, нельзя ж одного надолго оставлять: случись что — разве без души обойдёшься?

В те далекие времена, когда корабли водили, ориентируясь по звёздам, а уходя в море, ещё не знали всего, что может встретиться на пути, в одной прекрасной приморской стране жил принц, единственный наследник трона. Он с детства любил корабли и мечтал о дальних морских странствиях. Родители наняли ему лучших учителей, опытных морских капитанов, и когда мальчик стал юношей, он уже многое знал и умел в морском деле.

Однажды, после учебного плавания неподалеку от дома он, взял удочку и пошел на берег порыбачить немножко. Ему нравилось рыбачить. А поскольку парень он был очень самостоятельный, то ходил на рыбалку один, без придворных. Однако, клёва не было. Мало того, появилась девчонка–подросток из ближней рыбацкой деревушки, которая начала насмешничать над неудачливым рыбаком. Она язвила так метко, что в конце–концов вынудила принца бросить удочку и уйти. Но уходя, принц воскликнул, обращаясь к обидчице:

— Сегодня мне просто не повезло! Я — отличный рыбак! Приходи завтра на это же место и сама увидишь: сколько я наловлю рыбы одной удочкой!

В ответ девушка опять громко рассмеялась. Вечером следующего дня принц, чья гордость была явно задета, взял свою самую лучшую удочку и отправился на берег в то же место. Там никого не было. Юноша подождал, потом пожал плечами и начал рыбачить просто так, не на спор, а в своё удовольствие. В этот раз клёв был отменным. Уже поднялась над морем луна, когда увлеченного рыбалкой принца окликнул знакомый голос: