Владимир Бондаренко - Снежное чудо

С пасеки медведь шел, мед в миске нес. Увидел зайца, обрадовался:

Кстати пришел, длинноухий. Гости у меня. Проходи.

«Удачно я как день выбрал, — подумал заяц Длинные

Уши. — Не только с одним медведем, со многими за столом посижу. Будет о чем отцу рассказать».

Вошли они в берлогу. Медведь и говорит гостям:

Сейчас потешу вас.

И приказывает зайцу:

Ну-ка, пляши, длинноухий. Повесели гостей моих.

Я?!

А кто ж еще, — сказал медведь. — Ну! — И так рыкнул на зайца, что у того и в глазах темно стало.

Запрыгал он перед медведем:

Я уже пляшу. Пляшу я.

И в ладоши захлопал, чтобы веселее казаться.

Плясал заяц Длинные Уши и думал с радостью: «Хорошо хоть отец плясать меня научил, а то что бы я сейчас делал?»

Досыта наплясался, чуть дышит. Выставил его медведь за порог, приказал:

Завтра приходи. В берлоге приберешь. После гостей в ней всегда мусора много.

Тут-то и понял я,, — рассказывал заяц Длинные Уши зайцу Рваный Бок, — почему отец мой к медведю в гости tie ходит.

И ты чистил у него берлогу? — спросил Рваный Бок.

А как же! И спину ему чесал. Он, оказывается, очень любит, чтобы ему спину перед сном чесали. Чуть что сделать, бывало, зовет меня. А глядя на него, и другие медведи меня зазывать начали. А у меня сердце робкое, я не могу отказать. Помучился я, поработал на медведей и убежал из родной рощи. У вас поселился.

Ну и правильно сделал, что убежал, — обнял его Рваный Бок. — Нечего этих медведей поваживать. Спины им чеши, в берлоге у них убирай, пляши перед ними. Пусть сами чешутся. Со мной жить будешь. Я тебя ничего делать заставлять не буду. Отдыхай.

Заяц Длинные Уши что-то сказать хотел, но тут под корягой лягушка потягиваться начала:

Ку-ма? Ку-ма?

А слева зашептались:

Ир-ра, Ир-ра.

А у противоположного берега заохали:

О-ох! О-ох!

Приложил Рваный Бок палец к губам, прошептал:

Тс,

Притихли зайцы. Прижались друг к другу, слушают. Так и просидели они до утра. А поутру сказал Рваный Бок зайцу Длинные Уши:

Вечером приходи. Опять слушать будем.

Лежал потом у себя под елочкой, думал: «С ним дружить буду. Не тот Пушок стал: домом обзавелся, огород насажал, поскучнел. С зайцем Длинные Уши мы интереснее жить будем. Я это чувствую».

Прибегает заяц Длинные Уши к другу, смотрит: сидит Рваный Бок под елочкой и, сложив губы трубочкой, дует:

Фить... Фить...

Ты что делаешь? — спрашивает у него заяц Длинные Уши.

Свистеть учусь, — отвечает Рваный Бок.

Зачем?

Как зачем? Вот ты идешь по роще и молчишь, а можно идти и посвистывать, — сказал Рваный Бок.

И снова подул:

Фить... Фить...

Мимо зайчонок бежал, плакал. Остановил его Рваный Бок, спрашивает:

Ты чего это слезы льешь?

Федотка обидел, — отвечает зайчонок.

Федотка? — переспросил Рваный Бок. — Это щенок лопоухий?

Да. Играю я на лугу, а он подбежал ко мне, схватил за ухо, кричит: «Идем к деду Григорию, он из тебя шапку сделает». Чуть вырвался.

Успокоил Рваный Бок зайчонка:

Не плачь. Нехорошо плакать.

Репкой угостил его. Вспомнил: дал он клятву Пушку, что будет помогать тем, кто в беду попал, сказал другу:

Надо проучить Федотку, чтобы знал он, как маленьких обижать.

Что ты, — попятился заяц Длинные Уши, — он же собака. Хоть и маленькая, но собака.

И собак учить надо. Готовься, — сказал Рваный Бок.

И подул:

Фить... Фить...

В полночь к Федоткиной конуре подошли. Сквозь сон слышал Федотка, как кто-то осторожно подкрался к его постели. Почувствовал, что его взяли за ошейник и открыл глаза.

Ночь была ясная, лунная. За стеной в сарае тяжело вздохнула корова. Ягненок заблеял. Возле Федоткиной постели стояли двое: рядом — Рваный Бок, чуть дальше — заяц Длинные Уши. Он переступал с ноги на ногу, и усы его маленько подрагивали.

Ты за что зайчонка обидел? — спросил Рваный Бок и кивнул другу. — Бери его! Потащили его к нашему медведю. Он с ним поговорит!

Верти-и-хвост! — заверещал Федотка.

И сейчас же на соседнем дворе бойко отозвался пес Вертихвост:

Я здесь, Федотушка!

Когда длинный узколобый Вертихвост просунулся в Федоткину конуру, зайцев там уже не было. Федотка лежал колбаской у стены и дрожал:

Зайцы-ы!.. К медве-едю-у!..

На другой день Вертихвост и Федотка, высунув языки, носились по Гореловской роще: зайцев отыскивали. Нашли их в орешнике.

А! Вот вы где, — зарычал Вертихвост. — Я вам покажу, как наших щенков медведями пугать!..

Мы вам покажем, — взвизгнул Федотка и мотнул длинными не по росту ушами.

Часа три кружили Рваный Вок и заяц Длинные Уши по орешнику, следы путали. Но Вертихвост легко распутывал их. Мчался за зайцами, лаял:

Не уйдете.

Грозился и Федотка:

Не уйдете, — а сам уже еле бежал.

Видит Рваный Бок — не уйти им от Вертихвоста. Крикнул что-то другу. Повернули они влево и помчались по узенькой тропке к Яблоневому оврагу. Мчится за ними следом Вертихвост — ветер в ушах свистит. А заячьи хвостики все ближе, ближе. Вот уж они совсем рядом. Еще прыжок и...

И тут вильнули зайцы в сторону. Выскользнула у Вертихвоста земля из-под ног, и полетел он в яму, что охотники еще' в начале весны для волка вырыли. Стукнулся головой о стену. Вскочил, смотрит — летит на него сверху Федотка, болтает в воздухе ногами и вопит:

Караул!

Весь день просидели Вертихвост с Федоткой в яме. На ночь сидеть остались. Темно было. Жутко. И есть хотелось. Где-то совсем рядом наверху филин ухал:

У-ух! У-ух!

Прижимался Федотка к Вертихвосту, поскуливал. А Вертихвост глядел на далекие звезды и хотелось завыть ему от отчаяния, да боялся он: услышит волк, придет, куда бежать будешь?

Утром свесились над ямой две заячьи мордочки, захихикали:

Живы еще?

И упал тут Вертихвост на колени и лапы кверху поднял. Ни перед кем не становился, а перед зайцами упал. Просит:

Зайчики, милые, спасите хоть Федотку. Умрет он, есть хочет.

Хочу, — проскулил Федотка и мотнул ушами.

Хитрый, «спасите», — усмехнулся Рваный Бок. — А потом опять нас по роще гонять будете?

Не будем.

Врешь.

Умереть мне на этом месте, если вру.

Ешь тогда землю, клянись.

Схватил Вертихвост горсть земли, сунул в рот, пожевал, выплюнул — на земле поклялся.

Переглянулись зайцы. Сказал Рваный Бок:

Надо помочь им, в беде ведь.

Обидят потом.

На земле поклялись, не тронут. А я дал слово Пушку, что буду всем помогать, кто в беду попал. Поучили мы их, хватит.

Пошептались зайцы между собой, скрылись. Долго не показывались. Вернулись с веревкой из лыка.

Привязывай Федотку, тащить будем.

За Федоткой зайцы и Вертихвоста из ямы вытащили. И тут же отбежали подальше: мало ли что...