Юрий Кушак - Плывёт кораблик в гости. Стихи и переводы

Заяц от смеха так и прыгает:

– Ой, не могу! Глаз-то от жиру совсем не видать!

Поглядела в зеркальце Змея-гадюка:

– Ещё дразнится, язык показывает! – зашипела она и к солнышку отползла.

– Ой, умру! – вопит Заяц. – Язык показывает!

– Дайте и мне, – прибежала на шум Лиса, – что у вас там за зверь такой? – А потом давай возмущаться: – Кто ж это губы чёрной помадой мажет?!

Заяц от смеха заикой стал:

– Ой-ой-ой! П-помадой… гу-губы… м-мажет.

А у Волка разговор короток был.

– Ну и зверская рожа! – зарычал Волк. – Тьфу!

Шмякнул зеркальце о камень, оно и погасло. Тут и сказка кончилась.

– Ну и правильно, – махнул рукой Медведь. – Нечего такому уроду по нашему лесу шляться.

И все разошлись из сказки.

Один только Заяц остался: он собирал в лапку из травы и пыли мелкие осколки, всё хотел увидеть того, кого за всю жизнь встречать ему не доводилось, – рогатого зайца с маленькими заплывшими глазками и накрашенной чёрной помадой губой. Который при этом то и дело моргал, показывал язык и строил зверские рожи.

Волк за день так загонял Зайца, что у того даже имя вон из головы: забыл Заяц, как его зовут. Никак не вспомнит. Совсем загрустил Заяц: виданное ли дело – без имени остаться!

Навстречу ему Ёж:

– Здравствуй, здравствуй, приятель Длинноух, чего это ты здесь расселся?

– Да вот, понимаешь, имя своё вспоминаю, совсем из головы вон. Да, видно, уж и не вспомнить теперь, выручай.

– Ты б на уши свои посмотрел, так вспомнил бы. Всем на зависть уши! Оттого тебя Длинноухом и прозвали. Вот чудак! – и покатился Ёжик дальше своей дорогой.

«Да нет, какое ж это имя, – думал Заяц. – У меня другое было, коротенькое, как мой хвост».

Тут его Белка с ветки окликнула:

– Эй, Скок-поскок, чего это ты здесь расселся?

– Да, видишь ли, имя своё вспоминаю. Раньше знал, а теперь забыл. Как это ты сказала – Скок-поскок?

– А как же ещё? Скок-поскок! Ты на походку свою посмотри. – Полыхнула Белка хвостом и дальше полетела.

«Да разве ж это имя? – рассудил Заяц. – Нет, у меня другое было, надёжное, как свист ветра в углах, когда бежишь».

Пригорюнился, а тут из ежевики Медведь выходит:

– Ты чего это, Косой, здесь расселся? Так тебя и придавить недолго.

– Мне уж теперь всё равно, – вздыхает Заяц. – Я имя своё потерял. Кто ж я теперь, по-твоему?

– Ты случаем, не того, Косой? Вот я уж тебя в какой раз называю!

– Да что ж это за имя – Косой? Прозвище обидное, да и только. У меня другое имя было – хрусткое, как капустка. Не вспомнишь?

Да Медведь тем временем уже по лужку на пасеку топал.

Собрался уж было Заяц в речке топиться, как вдруг за кустами разговор услышал:

– Разве ты шакал? – говорил один шакал другому. – Козы испугался! Заяц ты, а не шакал!

– От такого слышу! – огрызнулся другой. – Сам ты заяц!

– Это я – Заяц! – завопил Заяц. – Я! – и задал стрекача.

На опушке чуть на Ежа не наскочил.

– Я Заяц! Заяц! – прыгал Заяц на радостях. – Вот кто я!

– Ну и что, что заяц, – заворчал Ёж. – Ступай-ка ты, Длинноух, всё лукошко рассыпал! – и стал в цветах грибы подбирать.

– Заяц! Заяц я! – закричал Заяц, увидев в дупле Белку. – А ты и не знала!

– Ну, заяц так заяц, – обиделась Белка. – Ступай-ка ты, Скок-поскок, не то деток моих перебудишь.

Помчался Заяц дальше, прямо на Медведя – шлёп! – налетел.

– Нет, ты точно, Косой, умом подвинулся! – зарычал Медведь. – Совсем окосел!

– Никакой я не косой, а Заяц! – верещал Заяц, ухваченный за уши. – Настоящий Заяц, вот кто я!

Подивился Медведь заячьему упрямству и прочь отпустил.

А Заяц до самого вечера бегал по лесу и на все лады кричал своё имя: Заяц, Заяц, Заинька! Коротенькое, как его хвост, надёжное, как свист ветра в ушах, когда бежишь, и хрусткое, как заячья капустка.

Жил-был Хвост. Всем хвостам Хвост! Хвастливый да хитрый, ко всем приставал. То к зайцу прицепится, то к медведю привяжется, а то и к домашней скотине пристанет. Не было от него покоя.

Заяц-то, не к ночи будь помянут, из-за него и поплатился. Учуял волк зайца в кустах. Хотел шугануть для порядка, просто так: овцой был сыт. А Хвост у зайца не дрожит, как заячий хвост, кулак показывает! Хоть и маленький, хоть и мягонький, а кулак.

Пошёл заяц ушами кусты расшибать, волк за ним, а кулачок-то заячий перед волчьим носом всё скачет да дразнится, словно кукиш показывает.

Достал волк зайца, душу отвёл. Сам-то Хвост чуть жив остался, выплюнутый. А всё неймётся: к чему было с зайцем связываться, когда медведь в лесу хозяин!

Как раз у медведя после зимней спячки пора была – хвост менять. Хвост ему и подвернулся. Оглядел себя медведь – вроде хорошо. И пошёл к брату в гости. А Хвост – ни в какую: к ручью толкает. Пришлось идти.

Накушался медведь рыбки – не в гости ж теперь! Да и мосток назад неустойчив стал: закачался медведь, лапами загребает, да Хвост перевесил. Хвосту-то что – отряхнулся, и ладно, а медведю весь день шубу суши!

В другой раз и того хуже. Забрался медведь на пасеке в колоду с головой, чавкает. И ещё ему удовольствие, что сам догадался: на улице свет, а в колоде черно, хоть глаз коли. Кто ж его разбой в такой темени увидит! А мёд лизать – огня не надо.

Да как на грех косолапый про Хвост забыл. Хвост в мёде не разбирается, снаружи остался. Тут пасечник на крыльцо вышел – дула чищеные на свет проверяет. Хвост его и поманил.

Медведь тогда хоть и унёс Хвост, а рассердился: прогнал его вон, так и ходил ни с чем до новой весны.

Где только Хвост не был с той поры: и у бодливой коровы, и у кота-прохвоста, и лиса им вертела-крутила – нигде не ужился. И почувствовал Хвост – к людям тянет.

Сперва его, как обрубок шланга, из огорода на помойку выбросили. В другом доме приспособили его по стенам мух колотить. И совсем сжили бы со свету, если бы не один мальчик.

Такой мальчик для Хвоста – просто находка! Старших совсем не слушается, девочек обижает, на уроках в школе ворон ловит. Хвост к нему всей душой привязался, прямо на диктанте. Мальчик и сам плохо грамоту знал, а тут и Хвост помог: не «хвастливая» лиса писать надо, а «хвостливая».

Про то Хвосту лучше знать. Мальчик и написал.

А летом – кто на море купаться, кто на качелях качаться, а мальчик – с Хвостом. Так и жил этот Хвост в его дневнике скрюченной двойкой до самой осени. Надоел он мальчику: куда ни ступишь – всюду тянется. Засмеяли его совсем: «Вон, глядите, глядите – человек с Хвостом!» А Хвост и рад: у всех на виду, не в лесной глуши.

Где теперь этот Хвост, сказать не берусь. Мальчик-то с ним давно расстался. Одно знаю: беда с таким Хвостом. Вот и рассказал вам эту историю – на всякий случай.

На гибком пожелтевшем кусте, впервые обласканном плодоношением, созрели два граната. Два красных, с бронзовым отливом близнеца на одной ветке.