Василий Лебедев-Кумач - Избранное: стихотворения, песни

Ударить бы в набат! Но нет, молчит газета,

Никто бесед ей больше не дает;

Молчит горком, молчит предгорсовета,

До новых праздников воды набравши в рот.

Другим мораль охотно мы читаем,

А сами слушаем ее с большим трудом.

Друзья, товарищи! Меж Октябрем и Маем

Давайте сбережем и сквер, и клуб, и дом,

И все, что будет к праздникам открыто,

Беречь давайте в будни деловито.

Народ ждет дел, а не пустых речей,

Он ненавидит трепачей!

1946

Иные поэты тоской своей

В стихах упиваться любят,

А в жизни посмотришь, — они, ей–ей,

Весьма веселые люди:

Умеют смеяться, и петь, и острить,

И спляшут, когда случится,

Но стоит им сесть и начать творить —

Как будто наелись горчицы!

Голос настроят на томный минор

(«Что радость? Она примитивна!»)

И ну заводить унылый хор…

Послушаешь — аж противно!

Один, в какую бы тему ни влез, —

Повсюду разводит слякоть:

Пойдет он, скажем, за чем–нибудь в лес

И лес начинает плакать!

Над полем — запустит дождик косой,

Похнычет над листиком желтым,

Вся природа — как сыр со слезой,

Куда бы с ним ни пошел ты!

Другой, оседлавши разбитых кляч

Мистики и символизма,

В стихах подымает лирический плач

О прошлой любви и жизни.

Свой куцый любовный ассортимент

Так рассиропит тоской он, —

Не то что люди — рояль, инструмент,

От воплей его расстроен!

Строка за строкой, за стишком стишок

Зовут тебя ахать и охать:

Ах, мол, в мечтах, мол, все так хорошо,

Да в жизни все так, мол, плохо!

Третий — философ. Он жалобный вой

Подправит и луком и перцем,

То скорбью его назовет мировой,

А то по–немецки «вельтшмерцем»,

И тут уж ему не поставишь границ, —

Он все обтоскует искусно:

Букашку и вечность возьмет и сравнит,

И сразу — неловко и грустно…

Иной соловей вот–вот–вот запоет

Под стать нашей звонкой эпохе.

Нет! Смотришь — лирический голос сдает

И слышатся охи и вздохи.

И не поймешь, почему это он

Спикировал, как говорится:

Боится нарушить «хороший тон»

Иль… голос сорвать боится?

И черт их там знает, кто их застращал,

Заставил печально выть их, —

То ли эстет, что с тоски отощал,

То ли трухлявый критик!

Попробуй прославить здоровье и труд

И солнце без тучи печальной, —

Сейчас же из разных углов заорут:

Банально! Серо! Тривиально!

Эстеты любой жизнерадостный стих

Безжалостно раскритикуют.

Как будто соревнованье у них:

Кто кого перетоскует?

Хватает нам солнца, и дел, и любви,

Враги не раз нами биты.

Казалось бы, радуйся, строй и живи —

Но странные есть пииты:

Кричат во все горло о «праве на грусть»:

Грустить не мешали им сроду, —

Пускай надрываются. Только пусть

Не тащат всю слякоть народу!

Конечно, есть в жизни и холод и стон,

И смертны, конечно, все мы, —

Но стоит ли делать слезливый бульон

Из каждой лирической темы?

Суровость не любит плаксивых гримас,

И мужество с шуткой дружит.

В самый тяжелый и скорбный час

Слезливый стих нам не нужен!

Можно в стихах рассусолить мигрень

И тень навести на безоблачный день;

Можно скучать и слезу источать,

Но… зачем этот мусор тащить в печать?!

Я за такие стихи стою,

Чтоб строить и жить помогали,

Чтоб звали вперед, как знамя в бою,

Отвагой сердца зажигали!

Поэты! Оставьте томный скулеж —

Не воплей, а песен ждет молодежь!

1946

Легко на сердце от песни веселой,

Она скучать не дает никогда,

И любят песню деревни и села,

И любят песню большие города.

Нам песня строить и жить помогает,

Она, как друг, и зовет, и ведет,

И тот, кто с песней по жизни шагает,

Тот никогда и нигде не пропадет!

Шагай вперед, комсомольское племя,

Шути и пой, чтоб улыбки цвели.

Мы покоряем пространство и время,

Мы — молодые хозяева земли.

Нам песня жить и любить помогает,

Она, как друг, и зовет, и ведет,

И тот, кто с песней по жизни шагает,

Тот никогда и нигде не пропадет.

Мы все добудем, поймем и откроем:

Холодный полюс и свод голубой.

Когда страна быть прикажет героем,

У нас героем становится любой.

Нам песня строить и жить помогает,

Она, как друг, и зовет, и ведет,

И тот, кто с песней по жизни шагает,

Тот никогда и нигде не пропадет.

Мы можем петь и смеяться, как дети,

Среди упорной борьбы и труда,

Ведь мы такими родились на свете

Что не сдаемся нигде и никогда.

Нам песня жить и любить помогает,

Она, как друг, и зовет, и ведет,

И тот, кто с песней по жизни шагает,

Тот никогда и нигде не пропадет.

И если враг нашу радость живую

Отнять захочет в упорном бою,

Тогда мы песню споем боевую

И встанем грудью за Родину свою.

Нам песня строить и жить помогает,

Она на крыльях к победе ведет,

И тот, кто с песней по жизни шагает,

Тот никогда и нигде не пропадёт.

1934

Вся я горю, не пойму отчего…

Сердце, ну как же мне быть?

Ах, почему изо всех одного

Можем мы в жизни любить?

Сердце в груди

Бьется, как птица,

И хочешь знать,

Что ждет впереди,

И хочется счастья добиться!

Радость поет, как весенний скворец,

Жизнь и тепла и светла.

Если б имела я десять сердец, —

Все бы ему отдала!

Сердце в груди

Бьется, как птица,

И хочешь знать,

Что ждет впереди,

И хочется счастья добиться!

1934

Как много девушек хороших,

Как много ласковых имен!

Но лишь одно из них тревожит,

Унося покой и сон,

Когда влюблен.

Любовь нечаянно нагрянет,

Когда ее совсем не ждешь,

И каждый вечер сразу станет

Удивительно хорош,

И ты поешь:

— Сердце, тебе не хочется покоя!

Сердце, как хорошо на свете жить!

Сердце, как хорошо, что ты такое!

Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить!

1934

Широка страна моя родная,

Много в ней лесов, полей и рек!

Я другой такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек.

От Москвы до самых до окраин,

С южных гор до северных морей

Человек проходит, как хозяин

Необъятной Родины своей.

Всюду жизнь и вольно и широко,

Точно Волга полная, течет.

Молодым — везде у нас дорога,

Старикам — везде у нас почет.

Широка страна моя родная,

Много в ней лесов, полей и рек!

Я другой такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек.

Наши нивы глазом не обшаришь,

Не упомнишь наших городов,

Наше словб гордое <<���товарищ>>

Нам дороже всех красивых слов.