Василий Лебедев-Кумач - Избранное: стихотворения, песни

Вот лучший документ — центральная газета.

И в ней портрет. Вы знаете, кто это?

Нет?! Это мало, что герой войны, —

Он бывший муж моей родной жены!

Ну?.. Что вы скажете теперь? Я жду ответа!

Что? Кто такой я сам? Так я же все сказал.

И к заявленью справки все подшиты…

Везде я все в два счета получал,

И лишь у вас такая волокита!

Когда же будет этому конец?

Поймите, наконец, мы без угла, без дома!

Да, я забыл сказать: моей жены отец

Служил секретарём у бывшего наркома.

1943

Ах, молодежь!.. И я ведь тоже

Когда–то яблонькой цвела.

«Онегин, я тогда моложе

И лучше, кажется, была…»

У яблоньки засохли ветки,

И больше яблокам не зреть…

Нас уважать учитесь, детки, —

Ведь каждый может постареть!

Нет, я не зря жила на свете, —

Родила шестерых ребят.

И вышли неплохие дети,

И подарили мне внучат.

А внучка вышла напоследки —

Ну, любо–дорого смотреть!

Нас уважать учитесь, детки, —

Ведь каждый может постареть!

Осталась рано я вдовою,

И горьких много есть морщин.

Из трех сынов осталось двое, —

Погиб на фронте старший сын.

Хоть слезы были очень едки,

Но я сумела их стереть!

Нас уважать учитесь, детки, —

Ведь каждый может постареть!

Мой младший сын — военный летчик,

Я у него живу сейчас.

Его жена весною хочет

Сдавать экзамен на врача.

А я… я на правах наседки

Взялась за внучкою глядеть.

Нас уважать учитесь, детки, —

Ведь каждый может постареть!

Над нами принято смеяться:

«Домохозяйки — склочный класс!»

А мы умеем разбираться

В любом декрете лучше вас.

Я новость вмиг найду в газетке,

Лишь стоит мне очки надеть.

Нас уважать учитесь, детки, —

Ведь каждый может постареть!

Да, мы беспомощны бываем,

Когда, едва не сбивши с ног,

Нас вихрем крутит по трамваям

Ваш сокрушительный поток.

И только редко, очень редко

Нам предлагают посидеть…

Нас уважать учитесь, детки, —

Ведь каждый может постареть!

Кто воспитал, скажите прямо,

Ученых, маршалов, бойцов?

Все мы — мы, старенькие мамы,

Супруги стареньких отцов!

Да. Мы совсем не дармоедки

И можем всем в глаза смотреть!

Нас уважать учитесь, детки, —

Ведь каждый может постареть!

1937. 1945

Это быль, а не сказка, — имейте в виду…

Был я гостем на елке в детском саду.

Я пришел, прочитал два стишка для ребят,

Посмотрел, как ребята у елки шалят.

Спели песенку мы, и настала пора

Мне прощаться. Повисла на мне детвора.

Вдруг я вижу: мальчонка стоит в уголке,

Трет глаза кулаком, и слеза на щеке.

Я — к нему: — Кто обидел тебя? Что с тобой? —

Он заплакал, зевнул и промолвил:

— До–о–мо–ой!.. —

И, прижавшись ко мне, он, сопя, прошептал:

— Я устал… Я от елков от этих устал…

Елку сделал домком,

Сделал мамин местком,

Сделал тетин групком,

Сделал братов отряд,

Сделал Дом октябрят,

Семь знакомых ребят,

Музыкальная школа,

Райком комсомола,

Мамин брат дядя Сема…

И потом у нас елка есть дома!

И малыш, безнадежно махнувши рукой,

Замолчал, удрученный нагрузкой такой.

Я сказал осторожно: — Зачем же ты, друг,

Подрядился ходить на все елки вокруг?

Ты и маме и всем прямо так и скажи:

— Я устал, мол, от елок, — а сам полежи,

На коньках покатайся, пойди погулять.

— Ишь, какой! А подарки–то надо мне взять! —

И, вздохнув тяжело всей ребячьей душой,

Он взглянул с укоризной: «Хоть ты, мол, большой

И про елки стихи говорить ты мастак,

А по части подарков — не смыслишь никак!»

Я искренний друг и ребятам и елкам,

Но будем и елки устраивать с толком:

Первое — праздник повсюду устроим, —

Тут — густо, там — пусто бывает подчас!

Второе — пусть елок у нас меньше втрое,

Но каждая пусть веселей в десять раз!

Третье — подарок пускай будет ярок,

Красив, интересен, приятен, толков.

Пусть будет один хороший подарок

Вместо десятка бумажных мешков.

1946

Наш год украшен Октябрем и Маем.

Мы к этим праздникам (и к прочим дням большим)

Обычно новые заводы в ход пускаем,

Дороги строим, новый дом кончаем

И новый магазин открыть спешим.

Здесь — новую осваивают трассу,

Тут — новый клуб, там — новая сберкасса…

Обновкам нет конца! И нам про все про это

Восторженно, картинно и пестро

Распишет на столбцах предпраздничной газеты

По–праздничному легкое перо:

«…Над новым стадионом флаг трепещет,

Подстриженной травы сверкает изумруд…

Здесь молодость отваге рукоплещет,

Здесь сила с красотой чудесный спор ведут!..»

«Внутри универмаг отделан в русском стиле,

А рыбный магазин — с садками под «Садко»…»

«…И все, кто на открытье школы были,

Ушли взволнованные очень глубоко…»

«…Наш город обновится в это лето —

Готов ремонта грандиозный план.

Нам твердо заявил предгорсовета,

Что в городском саду забьет фонтан…»

Прекрасно! Я отнюдь не враг восторгов —

И близок мне восторг строителя, творца.

Пусть прелесть новых фабрик, школ, госторгов

Обрадует советские сердца!

Все хорошо! Все сделано на совесть!

Но… будем продолжать простую нашу повесть.

Есть граждане у нас, — быть может, их немного,

Но портят нам всю музыку они:

Про новый дом и новую дорогу

Они кричат лишь в праздничные дни,

А в будни — рушится их новое хозяйство

От нерадивости и разгильдяйства.

Я нарисую вам примерную картину,

И красок для нее не стану я жалеть —

Пусть сор и мусор, грязь и паутина

Наш светлый дом не засоряют впредь!

Мелькнула быстро праздничная дата…

В кипучих буднях жизнь идет вперед,

И все, что так расхвалено когда–то,

Что было так красиво и богато,

В кратчайший срок хиреет и сдает.

Зачах универмаг с отделкой в русском стиле,

С фонтаном новым вышла ерунда:

Сначала он забил, потом его забили,

Поскольку била грязь, а не вода.

И стадион поникнул флагом гордым:

Он слишком далеко от города стоял;

Нельзя ж за десять верст ходить пешком за спортом,

А транспорта никто наладить не желал…

Цветы, как говорится, облетели,

Их некому беречь, растить и поливать,

А как пред праздником авралить все умели,

Как все рвались вперед — рапортовать!

И я, мол, в этом деле пай имею,

И я старался, доля тут моя.

Коль будут награждать, скажу, не покраснею:

— Я указал, и обеспечил я!

Но… праздник отошел. Не скоро быть другому.

И вот прекрасный дом стал хуже, чем барак:

Туда в горячке дать забыли управдома

И даже дворника не подберут никак.

Куда хозяева девались — неизвестно,

Быть на виду теперь им всем неинтересно…