Рахиль Гуревич - Два трюфеля. Школьные хроники

Но Балдин ничего не слышал, он скрылся в дверях школы.

– Обиделся, – вздохнул Лёша. – На, Лада, лыжи. На – палки. Побегу с Вованом мириться.

– Вот это я понимаю. Вот она – настоящая мужская солидарность! – сказал Алексей Альбертович.

И Насте с Ладой пришлось самим лыжи до школы тащить.

Рисунок Риты Гарнык

В классе я дружу с парнями

Я им кричу на бегу:

А-а-йя!

С Ангелиной немного играю,

Она каратистка:

Кия!

На переменках вдруг Тихая Лиза

Стала водить и бегать за мной,

В столовке присядет и смотрит…

Улыбнётся так странно…

Ой-ой!

То ластик попросит,линейку,

Точилку и карандаш…

То конфету подкинет, печеньку

И вздохнёт тихо-тихо:

Ах-ах…

Парни стали дразниться:

–Лиза влюбилась,

Йо-хо!

–Завидно? Так и скажите.

Всех

порву

за неё!

Физрук подозревае

т детей в отлынивании от уроков, приходится брать справки в травмапункте

Рита сидела на первом этаже, у входа в школу, и переобувалась. Рита ко второму уроку пришла. Физкультура уже закончилась. Первый «А» угрюмо тащился с лыжами в класс.

− Урок прогуляла, Рита? Третий урок подряд! У меня всё записано!

− А у меня справка, Алексей Альбертович!

− Дай-ка справочку сюда! – ехидно улыбнулся физрук.

− Мама сказала Галине Юрьевне справку отдать.

− Понятно! Справки никакой нет – записочка. И когда ваши мамы записочки перестанут строчить? Когда начнут детей к здоровью приобщать?

Алексей Альбертович взял Риту за руку и потащил в класс: в одной руке – лыжи и палки, в другой руке – Рита.

– Алексей Альбертович! Что такое? – вздрогнула за учительским столом Галина Юрьевна, оторвалась от прописей, посмотрела на физрука поверх очков.

− Хочу предупредить: у Риты третий прогул! В триместре будет «два»!

− Мама справку сказала вам передать! – и Рита подала справку учительнице.

Галина Юрьевна поправила очки, уставилась в справку:

− У ребёнка травма, Алексей Альбертович! Вывих локтевого сустава. Рите писать нельзя …

– Хорошо. А прошлые два урока какая у Риты травма была? Вывих хитрости-воспаление фантазии?

– Почему? То же самое. Она же на ваших лыжах и упала. Вы что, Алексей Альбертович? Не помните? Забыли?

– Забыл, – нахмурился Алексей Альбертович. – Они всё время все падают. Ваньки-встаньки какие-то. Нетренированные.

Алексей Альбертович тоже стал читать справку. Рита любовалась свистком, болтающимся у физрука на шее. И костюм спортивный Рите нравился, и шапочка: синяя, с яркими радужными полосками, с иностранными буквами. Рита уже знала, что это английские буквы.

− Сачки! Слизни! Симулянты!− прошипел Алексей Альбертович и ушёл.

− Так, дети! Приготовились к моей любимой математике? – и Галина Юрьевна улыбнулась.

Все уставились на строгую учительницу. Ребята не могли понять, из-за чего это она вдруг развеселилась.

А Галина Юрьевна с детства физкультуру терпеть не могла – просто не переваривала. У Галины Юрьевны в школе был такой же злой физрук, он маленькой Галине Юрьевне когда-то давным-давно двойку в четверти влепил!

В поликлинике – тревога

Я и мама на пороге

Косятся врачи с опаской,

В толстой карте ставя штамп…

– Почему вы без повязки?–

начинает песню мама.

–Помогите. Пополезней

Выпишете нам лекарств!

Сердце, почки и гастриты

Аллергия и бронхиты

Плоскостопие, отиты

Все болезни есть у нас.

И рениты-синуситы,

Вялый, синий – как избитый,

депрессивный, агрессивный,

И слезится часто глаз.

Я шепчу почти неслышно,

что со всем я не согласен

Я здоров и расколбасил

на футбольном поле мяч,

я могу сражаться пешим

или прыгать с парашютом

плыть на корабле-эсминце

и нестись по полю вскачь…

Доктора в ответ смеются:

– Сын здоров, а мать не рада

Патологий нет…

–Не надо ерунду мне говорить! –

плачет мама: – Вы в ответе

За здоровье сына Пети.

Процедуры нам назначьте

И настойки – что пропить?

Мама мне совсем не верит

И под новой белой дверью

В новом медицинском центре

Ту же песню пропоёт.

Надоело всё до смерти!

– Петя! Петя! Где ты, Петя?

Ты куда бежишь?

– На волю!

В первый вырвался полёт!

Рисунок Риты Гарнык

Вика Белкина была очень модная девочка.

– Вика! – ругалась Галина Юрьевна. – Почему не в форме? Почему я спрашиваю?!

– Школьная форма дурацкая, и юбки мне не нравятся. Я ношу только «мини».

– Хорошо. Носи «мини», – соглашалась Галина Юрьевна. – «Мини»-юбку и форменную жилетку с эмблемой школы. Но, Вика! В драных джинсах в школу ходить – это безобразие!

– Это не безобразие, а мода. Я хочу выглядеть современно, а не как эти самые как их…– запиналась Вика, вспоминая, – пыонэры…

– Причём тут пионеры не пойму!

– А при том, что мама говорит, что пыонэры все одинаковые были. Как клоны.

– Тебя бы, Белкина, в пионеры не приняли. Ты второй год в первом классе сидишь, – расстроилась почему-то Галина Юрьевна. – Всё Белкина! Иди на перемену. Устала я от тебя.

Вика шла довольная на перемену. Довольная от того, что джинсы свои отстояла, не дала свой модный прикид в обиду.

На перемене Вика бежала в другой конец этажа, где четвёртый класс жил-поживал. У Вики там подружка была. Возвращаясь, Вика подходила к девочкам из своего класса и спрашивала:

– А у вас есть мальчики?

– У нас полкласса мальчики, – удивлялась отличница Таня Минеева.

– А у меня – жених, голубоглазый блондин из четвёртого «А».

– Послушай Вика! У тебя же Король-лев из третьего «Б» был! – гарцевала вокруг Вики Петракова.

– Нет. Я с ним не дружу больше. Мы расстались.

И вот рассказывала Вика про своего парня, хвалилась, и вдруг настал праздник – Восьмое марта.

Все девочки сердечки в виде восьмёрок нацепили на жилетки, пришли нарядные, даже расфуфыренные. Фидан Алиева завивку сделала и во-от такой розой причёску заколола.

Лёша Речкин подарил Ладе Любушкиной тюльпаны. Даня подарил Тане Минеевой наклейки с лягушками. Словарь подарил Диане книжку, Костя Подленко – шарик-поскакунчик Ангелине. А Грустный мальчик из первого «Б» подарил Насте маленькую игрушечную лошадку. Многим девочкам мальчики подарки преподнесли. Хулиган из третьего класса Полине подарил одеяло для её пупсика, чтобы пупсика не продуло. А Вика осталась с блокнотиком, который всем девочкам дарил родительский комитет. На перемене Вика как обычно убежала к подруге в другой конец коридора. А когда вернулась, то сказала девочкам: