Тамара Крюкова - Потапов, к доске!

Потом было долгое выяснение, но руководство школы так и не дозналось, откуда она взялась. К счастью, Женькиного класса разбирательство не коснулось. Никому и в голову не пришло, что во всей школе было лишь два человека, которые могли пролить свет на эту тайну, но они поскромничали и предпочли промолчать.

В одном государстве,

точнее в столице,

Престранные вещи

вдруг стали твориться.

Весь день в королевстве

решали загадки:

Кто в мантии дырку

прорезал украдкой?

Куда подевались и жезл, и корона?

И кто подпилил пару ножек у трона?

Зачем оказались на люстре подтяжки?

За что запрягли поросёнка в упряжку

И бегать пустили по тронному залу?

Кто рыцарю вставил

морковку в забрало?

Быть может, колдун

или злой чародей

Насыпал в компот

вместо вишен гвоздей?

Весь двор королевский

устал от загадок.

Когда же наступят покой и порядок?

Министры, другие дела позабросив,

Искали ответа на эти вопросы.

Но бились умы

над проблемой напрасно,

И всё оставалось,

как прежде, неясно.

Вот если б спросили у юного принца,

То многие тайны могли б проясниться.

Да, маленький принц

очень многое знал,

Но, видно, от скромности

это скрывал.

Первое апреля — самый весёлый день в году. Мама говорит, что в некоторых странах его называют «днём дураков». Придя в детский сад, я решил ради шутки кого-нибудь обмануть, но никак не мог выдумать розыгрыш посмешнее. После обеда наша воспитательница, Ирина Васильевна, хотела раздать конфеты, но оказалось, что кулёк наполовину пуст.

— Признавайтесь: кто съел конфеты? — строго спросила она.

Я подумал, что это как раз подходящий случай её разыграть и бодро выпалил:

— Я!

— Как тебе не стыдно! Ты наказан, встань в угол, — возмутилась Ирина Васильевна.

Я чуть не заплакал от обиды.

— Но ведь сегодня первое апреля. Это же шутка!

— Ничего себе шуточка — столько конфет съесть! — покачала головой воспитательница, но потом смягчилась: — Хорошо, в углу можешь не стоять, но сладкого больше не получишь. Даже первого апреля есть слишком много сладостей вредно.

Когда сестра привела меня домой, мама, как обычно, спросила:

— Ну как ты себя вёл?

— Хорошо, — угрюмо буркнул я и тут же подумал, что можно разыграть маму и бодро добавил: — Сегодня меня воспитательница целый день хвалила и всем в пример ставила.

— Молодчина! — сказала мама. — За это я дам тебе шоколадку.

Обрадовавшись, что на этот раз розыгрыш получился, я совсем разошёлся.

— Ирина Васильевна мне тоже за хорошее поведение целый кулёк конфет дала, — похвалился я.

— Да? Тогда шоколадку съешь завтра, — заявила мама и убрала плитку в буфет.

— Мама, но сегодня же первое апреля, — напомнил я.

— Даже первого апреля есть слишком много сладкого вредно, — возразила мама.

Так я в тот день сладостей и не получил, зато понял, почему первое апреля называют «днём дураков».

В нашем первом «А» самая лучшая учительница в школе. Она всегда рассказывает нам что-нибудь интересное. Сегодня она говорила про волшебную силу слова и о том, как словом можно вылечить человека от болезней. Но когда она сказала, что словом можно убить, я не удержался и вставил:

— Это могут только колдуны. Для этого надо знать специальное заклинание.

— Ничего подобного. Убить можно самым простым словом, — возразила учительница.

— Как это? — не поверил я.

— Очень просто. Иногда от обидных слов человеку становится так больно, что он может заболеть и даже умереть, — пояснила учительница и с улыбкой добавила: — Так что прежде чем что-то сказать, сначала хорошенько подумай.

И я подумал. Про Борьку из восьмого «Б». Он был известным рэкетиром. Стоило ему появиться на этаже, где учатся младшие классы, как нужно было уносить ноги, потому что если попал в лапы к Борьке, то держись! Приходилось выворачивать карманы и прощаться с деньгами. При отсутствии денег можно было откупиться конфетами. Хуже всего, если не было ни того, ни другого. Тогда Борька давал по шее, как он говорил: «За моральный ущерб».

У Борьки были такие кулачищи, что с ним никто не связывался. Но если можно убить словом, то это меняло дело. Я живо представил себе, как произношу заветное слово, и поверженный Борька бревном падает к моим ногам. Я, конечно, не хотел его убить до смерти, но проучить Борьку стоило. Чем больше я об этом размышлял, тем заманчивее казалась эта идея.

Наконец я окончательно созрел для того, чтобы стать киллером. На уроках мои мысли были заняты предстоящим делом. Учительница даже несколько раз делала мне замечания. В другой раз я огорчился бы, но сейчас для меня главное было — не растерять бойцовский дух.

На большой перемене я увидел Борьку. Он по-хозяйски шёл по коридору, высматривая жертву. Ребята старались улизнуть или жались к стенкам, и только я гордо стоял посреди коридора, стойко, как батарейка «Энерджайзер». Борька, не спеша, подошёл ко мне, но не успел и рта открыть, как я выпалил:

— Борька, ты урод! Лох вислоухий!