Эдвард Лир - Сказки Биг Бена

И первым сушу ощутил
  их шкипер Джеки Черт:
Сэм Гроб, ворочая веслом,
  смахнул его за борт.
Пиратов ужас охватил,
  повеяло расправой,
Но шкипер вдруг заговорил
с улыбкою слащавой:

— Прошу прощенья, мистер Гроб,
  вина была моя.
Забудем этот инцидент!
  Скорей сюда, друзья!
Позвольте вашу руку, Джим.
  Я помогу вам, кок.
Ах, осторожней, мистер Хью,
  Не замочите ног!

Пираты слушали дрожа.
  Голодный львиный рев
Не показался б им страшней
  галантных этих слов.
Но только на берег сошли —
  их тоже охватило
Желание себя вести
  необычайно мило.

— Здесь у меня, — промолвил Джим,—
  сухое платье есть.
Прошу, воспользуйтесь им, сэр,
  окажете мне честь.
— Вы правы, — шкипер отвечал.—
  Чтоб исключить ангину,
Воспользуюсь. Пардон, друзья,
  я вас на миг покину.

Был сервирован на песке
  изысканный обед,
И не нарушен был ни в чем
  сложнейший этикет.
Приличный светский разговор
  журчал непринужденно,
Никто не лез ни носом в суп,
  ни пальцем в макароны.

Приятный вечер завершен
  был тихой песней Сэма,
И слушал песню капитан,
  роняя слезы немо.
— Вот так певала перед сном
  мне матушка когда-то…
Ах, милый Сэм, скажи,
  зачем веду я жизнь пирата?

Друзья свели его в постель
  и сами зарыдали,
И нежно сняли сапоги,
  и валерьянки дали,
И челюсть новую его
  переложили в кружку,
И грелку сунули к ногам,
  и саблю под подушку.

Потом, молитву сотворив,
  разделись аккуратно,
Без грубых шуток и божбы,
  пристойно-деликатно,
И мирно отошли ко сну,
  умыв лицо и шею,
И в грезах видели всю ночь
  порхающую фею.

Они отплыли на заре.
  Но только за кормою
Сокрылась чудная земля,
  пошло совсем иное:
Все утро хмурились они
  и пили ром без меры,
  И растеряли навсегда
  приличные манеры.

А на волшебном берегу,
  на дальнем Фунафути
Все так же ветер шелестел
  о мире и уюте.
Черепашонок спал в песке,
  и устрицы вздыхали,
И солнце озирало мир
  без гнева и печали.

Добро пожаловать, сэр Бом!
Вам чай с лимоном? с молоком?
Ах! Что это? Разбилась чашка?
Но вы не обожглись, бедняжка?
Позвольте, я вас промокну…
Пустяк! Возьмем еще одну,
Я сам частенько их роняю.
Не огорчайтесь! Выпьем чаю.
Как там ваш родственник, сэр Бом? —
Ну, тот, что пробил стенку лбом, —
Встает с постели понемногу?
Ну, слава богу, слава богу…

Поосторожней, сэр! Ваш стул!..
Как он ужасно громыхнул!
Вы не ушиблись? Просто счастье!
Что — снова склеить эти части?
Не стоит, стул был старый — он
Елизаветинских времен.
Там вензель был на верхней планке.
Оставьте на полу останки!
Забудемте про старину;
Давайте подойдем к окну.
Тут вся стена плющом увита.
Куда вы, сэр?!

Окно закрыто!!!
Вы не порезались стеклом?
Нет? Это — чудо, милый Бом!
Я показать хотел вам что-то.
Вот эта ваза — терракота —
Довольно ценная… была.
Ну, ничего! Нога цела?
Я рад, что вы знаток фарфора.
Уже уходите? Так скоро?
Почаще к нам!
Всегда вас ждем!
До встречи, дорогой сэр Бом!

С какого ни посмотришь бока —
Я в мире очень одинока!

Мне сразу полюбился он,
  веселый мистер Оп,
Его открытое лицо
  и безмятежный лоб.
Мы познакомились в четверг,
  дождливым летним днем:
Я помню мокрые кусты
  и лужи под окном.

Он к нам вошел не так, как все,
  в прихожей сняв пальто,
И, как он в комнату проник,
  не углядел никто.
Он не стучал, он не звонил,
  он появился вдруг
И сразу улыбнулся мне,
  как закадычный друг.

Он был не то чтоб чересчур
  изысканно одет:
Ни брюк и ни рубашки —
  только шляпа и жилет.
Собой не молод и не стар
  и в меру кругловат,
Приятный скромный джентльмен
  от головы до пят.

Но по душам потолковать
  нам не пришлось почти:
Не знали мы, что через миг
  должно произойти.
Над ним резинку занесла
  жестокая рука,
И голос прогремел: «Стереть
  смешного толстяка!»

Не подал виду мистер Оп,
  но был он уязвлен,
И встал с тетрадного листа
  и удалился он.
Исчезли пуговки его,
  и шляпа, и жилет,
Лишь напоследок промелькнул
  улыбки слабый след.

О мистер Оп! Как был бы мир
  и чуден и хорош,
Когда бы каждый был на вас
  хоть чуточку похож!
Когда бы каждый так, как вы,
  объятья распахнул,
Светлей бы летний день сиял,
  теплей бы ветер дул!

Мне полюбился навсегда
  веселый мистер Оп,
Его открытое лицо
  и безмятежный лоб.
Я радуюсь дождливым дням
  и все мечтаю, чтоб
Он к нам пришел еще хоть раз,
  чудесный мистер Оп!