Саша Черный - Детский остров

Есть въ саду пчелиный домикъ —
Ульемъ всѣ его зовутъ.
— Кто живетъ въ немъ? Сладкій гномикъ?
— Пчелы, милый, въ немъ живутъ.

Тамъ узорчатые соты,
Въ клѣткахъ — медъ, пчелиный трудъ…
Тѣсно, жарко… Тьма работы:
Липнуть лапки, крылья жмутъ…

Тамъ пчелиная царица
Яйца бѣлыя кладетъ.
Передъ ней всегда толпится
Умныхъ нянекъ хороводъ…

Въ суетѣ неутомимой
Копошатся тутъ и тамъ:
Накорми ее, да вымой,
Сдѣлай кашку червячкамъ.

Передъ ульемъ на дощечкѣ
Вѣчно стража на часахъ,
Чтобы шмель черезъ крылечко
Не забрался впопыхахъ.

А вокругъ ковромъ пушистымъ
Колыхаются цвѣты:
Лютикъ, клеверъ, тминъ сквозистый,
Дождь куриной слѣпоты…

Пчелы всѣ ихъ облетаютъ —
Тѣ годятся, эти — нѣтъ.
Быстро въ чашечки ныряютъ
И съ добычей вновь на свѣтъ…

Будетъ день, — придетъ старушка,
Тихо улей обойдетъ,
Подымитъ на пчелъ гнилушкой
И прозрачный медъ сберетъ…

Хватитъ всѣмъ — и намъ и пчеламъ…
Положи на язычокъ:
Станешь вдругъ, какъ чижъ, веселымъ
И здоровымъ, какъ бычекъ!

„Слоникъ-слоникъ, настоящій слонъ живой, —
Отчего ты все качаешь головой?“

— Оттого что, потому что, потому, —
Все я думаю, дружокъ, и не пойму…

— Не пойму, что человѣкъ, такой малышъ —
Посадилъ меня въ клѣтушку, словно мышь…

— Охъ, какъ скучно головой весь день качать!
Лучше бревна дали бъ что ли потаскать…

„Слоникъ-слоникъ, не качай ты головой!
Дай мнѣ лучше поскорѣе хоботъ свой…

Я принесъ тебѣ изъ бархата слона,
Онъ хоть маленькій, но милый. Хочешь? На!

Можешь мыть его и нянчить и лизать…
Ты не будешь головой теперь качать?“

Два утенка подцѣпили дождевого червяка,
Растянули, какъ резинку, — трахъ! и стало два куска…

Желтый вправо, черный влѣво вверхъ тормашками летитъ,
А ворона смотритъ съ вѣтки и воронѣ говоритъ:

— Невозможныя манеры! Посмотрите-ка, Софи́…
Воспитала мама-утка… Фи, какая жадность! Фи!..

Изъ окна вдругъ тетя Даша корку выбросила въ садъ.
Вмигъ сцѣпились двѣ вороны, — только перышки летятъ.

А утята страшно рады: „Посмотрите-ка, Софи́!..
Кто воспитывалъ? Барбоска? Фи! И очень даже фи!..“

Воробей мой, воробьишка!
Сѣрый-юркій, словно мышка.
Глазки-бисеръ, лапки-врозь,
Лапки-бокомъ, лапки-вкось…

Прыгай, прыгай, я не трону —
Видишь, хлѣбца накрошилъ…
Двинь-ка клювомъ въ бокъ ворону,
Кто ее сюда просилъ?

Прыгни ближе, ну-ка, ну-ка,
Такъ, вотъ такъ, — еще чуть-чуть…
Вѣтеръ сыплетъ снѣгомъ, злюка,
И на спинку и на грудь.

Подружись со мной, пичужка,
Будемъ вмѣстѣ въ домѣ жить,
Сядемъ рядышкомъ подъ вьюшкой,
Будемъ азбуку учить…

Ближе, ну еще немножко…
Фурхъ! Удралъ… Какой нахалъ!
Съѣлъ всѣ зерна, съѣлъ всѣ крошки —
И спасибо не сказалъ.

Раньше всѣхъ проснулся котъ,
Поднялъ рыжій хвостъ столбомъ,
Спинку выпятилъ горбомъ
И во весь кошачій ротъ
Какъ зѣвнетъ!

„Муръ! Умыться бы не грѣхъ…“
Вмѣсто мыла — язычокъ,
Котъ свернулся на бочокъ
И давай лизать свой мѣхъ!
Просто смѣхъ!

А, умывшись, въ кухню — шмыгъ.
Скажетъ „здравствуйте“ метлѣ
И пошаритъ на столѣ:
Гдѣ вчерашній жирный сигъ?
Съѣлъ бы въ мигъ!

Въ домѣ встали. Котъ къ окну:
„Муръ! На вѣткѣ шесть воронъ!!“
Хвостъ забился, когти вонъ,
Смотритъ котъ нашъ въ вышину
На сосну.

Насмотрѣлся, да во дворъ —
Зашипѣлъ на индюка,
Пролетѣлъ вдоль чердака
И, разрывъ въ помойкѣ соръ,
На заборъ!!.

Убѣжалъ, разинувъ ротъ…
Только къ вечеру домой
Весь въ царапкахъ, злой, хромой.
Долго точитъ когти котъ
О комодъ…

Ночь. Котъ тронетъ лапкой дверь,
Проберется въ коридоръ
И сидитъ въ углу, какъ воръ.
Тише, мыши! Здѣсь теперь
Страшный звѣрь!

Нѣтъ мышей… Котъ сѣлъ на стулъ
И зѣваетъ: „Гдѣ бъ прилечь?“
Тихо прыгнулъ онъ на печь,
Затянулъ „мурлы“, вздохнулъ
И заснулъ.

На балконѣ подъ столикомъ
Сидятъ бѣлые кролики
И грызутъ карнизъ.
Чистые,
Пушистые,
Одно ухо внизъ,
А другое — въ небо.
Дай имъ хлѣба!
Подберутъ до крошки,
Понюхаютъ быстро ладошку
И вонъ!
Хлопъ — задними лапами въ полъ,
Скорѣе подъ столъ,
За старый вазонъ…
Сядутъ въ рядъ,
Высунутъ усики
И дрожатъ.
Эхъ, вы, трусики!..

Ежъ забрался въ домъ изъ лѣса!
Утромъ мы его нашли —
Онъ сидѣлъ въ углу за печкой
И чихалъ въ густой пыли.

Подошли мы, — онъ свернулся.
Ишь, какъ иглами обросъ!
Черезъ пять минутъ очнулся,
Лапки высунулъ и носъ.

Почему ты къ намъ забрался, —
Мы не спросимъ, ты пойми:
Со своими ли подрался,
Захотѣлъ ли жить съ людьми…

Поживи… У насъ не плохо.
Только раньше уговоръ:
Будешь ты Чертополохомъ
Называться съ этихъ поръ!

Ты не долженъ драться съ кошкой
И влѣзать къ намъ на кровать,
Потому что ты колючій,
Можешь кожу ободрать…

За день будешь получать ты
По три блюдца молока,
А по праздникамъ ватрушку
И четыре червяка.

Днемъ играть ты долженъ съ нами,
По ночамъ — ловить мышей.
Заболѣешь — скажемъ мамѣ, —
Смажетъ іодомъ до ушей.

Вотъ и все. Теперь подумай.
Цѣлый день, вѣдь, впереди…
Если хочешь, оставайся.
А не хочешь — уходи!

Пахнетъ сѣномъ и тепломъ.
Кто тамъ ходитъ? Кто тамъ дышитъ?
Вьюга пляшетъ за селомъ.
Вѣтеръ вѣетъ снѣгъ на крышѣ.

Фыркнулъ добрый старый конь —
Къ сѣну тянется губами.
Смотритъ внизъ, въ глазу — огонь…
Кто тамъ бродитъ подъ столбами?

Поросенокъ! Хрю-хрю-хрю…
Рыльцемъ въ стружкахъ взрылъ горбинку
И рысцой бѣжитъ къ ларю
Почесать объ уголъ спинку.

Двѣ коровы вперебой
Все жуютъ, вздыхая, жвачку.
А теленочекъ рябой
Въ уголкѣ бодаетъ тачку.