Валерий Гусев - Письмо дяде Холмсу

Не так уж плохо.

– Дим, - шепнул Алешка. - Расскажи что-нибудь. А то я сейчас усну. Что-нибудь страшное.

– Я тебе буду таблицу умножения говорить. - Для Алешки страшнее этой таблицы зверя нет. - А ты повторяй. До вечера выучишь.

– Нужна она мне! Да еще в шкафу. - Он повертелся, устраиваясь поудобнее. - Открой дверцу, Дим, жарко. Успеем ее закрыть - мы его услышим. Когда он дверь начнет взламывать.

Вот тут мне страшновато стало. Дверь взламывать… А кто он вообще такой? Может, он не Домовой, не жулик, а бандит. И у него настоящее оружие. Да, может, он еще и не один припрется.

«Нет уж, - решил я. - Не выпущу Лешку из шкафа. Сам выскочу, а его запру».

– Дим, - перебил мои мысли Алешка почти сонным голосом. - Я тебя забыл предупредить. Если я какую-нибудь буду глупость делать, ты мне не верь. И не перебивай. Понял?

– Не спи, - сказал я, роняя голову на колени. - Дважды два?

– Сто рублей, - пробормотал Алешка…

И стало тихо-тихо в доме. И в шкафу. Только ритмично постукивали ходики да жужжала неугомонная муха.

Проснулся я от того, что Алешка толкнул меня коленкой: он устраивался поудобнее. Хорошо еще из шкафа не вывалился.

Я тоже было устроился поудобнее, но тут чуть слышный звук насторожил меня. Я тут же толкнул Алешку.

Чуть скрипнула дверь. Кто-то осторожно вошел. В щель его хорошо было видно. Совершенно незнакомый человек. И двигался совершенно бесшумно. Как привидение.

Мне даже жутковато стало. И я подумал, что лучше бы нам так и сидеть в шкафу. Как две мышки.

Незнакомец прямо от двери начал что-то внимательно искать. Все так же бесшумно передвигаясь. И я понял - почему. Предусмотрительный, он разулся на крыльце и остался в толстых шерстяных носках.

Лешка толкнул меня в бок - будь готов!

Мы тихонько нащупали и надели свои страшные маски. На всякий случай.

А незнакомец между тем шарил по комнате. Даже в чашки на полке заглядывал. И все ближе подходил к шкафу. Сейчас как выскочим! Как заорем! От страха…

Выскакивать не пришлось. Мы только встали со своих курток. А дальше все получилось как бы без нас. Без нашего ора.

Незнакомец подошел к шкафу и распахнул дверцу… И грохнулся попой в пол.

Глаза его расширились от ужаса, рот распахнулся во всю ширь, но он не издал ни звука. Только странно зашипел, будто ему перехватило горло. Типичный домовой.

– Горшок нужен? - заботливо спросил Домового Алешка. И голос его как-то глухо и таинственно прозвучал из-под маски.

Незнакомец, отталкиваясь от пола пятками, стал передвигаться к двери.

– Стоять! - гулко скомандовал Алешка и, вытащив из шкафа автомат, направил его на Домового.

Мы гордо вышли из шкафа. А Домовой обрел дар речи. Не весь дар, конечно, а так… слегка.

– Вы кто? Домовые?

– Сам ты домовой!

– Я сейчас уйду.

– Не уйдешь!

Не уйдет - это точно. Я бы на его месте даже не пытался. Станешь на ноги, а они не держат. Ватные от страха. И Лешкину команду «Стоять!» незнакомец понял правильно. Не буквально. Он прекратил свое движение на попе спиной вперед.

Алешка повернулся ко мне своей страшной маской; неужели я такой же?

– Жарить будем? - спросил он.

– Обязательно, - так же глухо ответил я. - Его сырым есть нельзя: отравимся еще.

– Замри! - выдал Домовому Алешка. - Сидеть тихо! На помощь не звать! - И он кивнул мне на дверь. Кивнул так, что чуть маску с лица не сбросил.

Мы вышли в сени. Алешка горячо зашептал мне в ухо:

– Дим! Я его знаю! Не очень, конечно. Но я его видел, Дим.

– Где? В сериале? В криминальной хронике?

– Не помню, Дим! Но видел - точно! Нужно его попытать. Пусть расскажет.

– Пытать не буду, - отказался я. - Не умею.

– Не пытать, Дим, а попытать. Под страхом.

– Он и так чуть живой от страха.

– Вот и хорошо. Напугаем его еще больше. И он все расскажет. Пошли.

Когда мы вернулись в комнату, наш пленник стоял у окна, - видно, примерялся выпрыгнуть.

– Не вздумай, - сказал ему Алешка. - Всюду наши люди. Ты что приперся? Мы тебя звали?

– Случайно. Шел мимо. И дверь перепутал.

Во дает! Тут в радиусе два километра всего одна дверь. И он ее перепутал.

– А как перепутанную дверь отпер? - спросил я.

– Ключиками.

– Давай их сюда. - Я протянул руку.

Домовой, переводя глаза с одной маски на другую, безропотно пошарил в кармане и протянул мне связку ключей.

Они какие-то странные были. Все разные, друг на друга не похожие. А некоторые не похожи даже на ключи, разные крючки на колечках. Отмычки! Мы их видели, папа нам показывал.

Не простой жулик нам попался - профессионал. Не домовой, а домушник.

Я потряс отмычками перед его носом:

– Еще слово соврешь - и все!

– Что все? - спросил он дрожащим шепелявым голосом.

Ответил Алешка:

– Дим, растапливай печь, ставь на нее сковородку, самую большую. - И он посмотрел на Домового так, будто прикидывал - какого размера сковородка ему подойдет. Под цвет глаз. - Давай, Дим.

Это - пожалуйста. Это - с удовольствием. Я люблю растапливать печь, особенно для готовки. Люблю слушать, как занимаются внутри нее дрова, как она начинает напористо гудеть, как потрескивают поленья и как по дому расплывается живое тепло.

А сковорода на печи - это обязательно что-то вкусное.

Когда в печи загудело, затрещало, я стал задумчиво перебирать сковороды. Их у Митька было полно. Он нам так объяснил: «У меня каждая сковорода под размер яичницы. На два яйца, на четыре…» Я выбрал на двенадцать. Взял ее за длинную ручку, покачал в руке. Хорошая сковорода, увесистая. Хватить бы этой сковородой этого Домового по его башке.

Алешка тем временем, как и обещал, сделал глупость: скинул маску. Сел напротив Домового и строго, как следователь, спросил:

– Ваше имя, фамилия, кличка. Адрес проживания.

Домовой враз повеселел: перед ним сидел малый пацан, совсем не страшный и не опасный. Хоть и с автоматом. Да и другой, у печки со сковородой, не страшнее.

– Я без своего адвоката отказываюсь отвечать. Вы кто такие, вообще-то?

– А ты кто такой? - взвился Алешка.

– Я - человек.

Тут Алешка расхохотался.

– Человек он! Дим, ты посмотри на него!

Я посмотрел - лицо неприятное, челюсти у него какие-то узкие и как-то выдвинуты вперед. А над ними горбатый нос нависает. Типичные щипцы для колки орехов.

– Человеки, - наставительно произнес Алешка, - в чужие дома без спроса с отмычками не лезут. Фамилия? - и он ткнул Домового стволом автомата в брюхо.

Подействовало.

– Иванов.

– Иван Иваныч?

– Как ты догадался? Умен, ничего не скажешь.

Алешка казался польщенным. Настолько, что встал, прошелся по комнате - всем своим видом показывал, что потерял бдительность и осторожность. Он даже положил автомат на стол. А мой автомат давно уже лежал на тахте. Но я помнил Алешкино предупреждение - не мешать ему делать глупости.