Валерий Гусев - Засада под облаками

Да, положение осложнилось вдвое. Нужно не только забрать кассету у генерала, но и обменять ее у Бонифация на нашу.

Все эти чувства и мысли пролетели за тот короткий миг, пока мы со своего этажа сбегали на первый.

В школе было пусто. Только прошмыгнула к вешалке Чучундра да шаркала мокрой шваброй наша уборщица.

– Здрасьте, - сказали мы. - А Игорь Зиновьевич здесь?

– Где же ему быть? - искренне удивилась уборщица. - Он всегда здесь.

Мы проскочили мимо злосчастной афиши (я - зажмурясь и отвернувшись, а Лешка, наверное, наоборот) и взлетели на второй этаж.

Игорь Зиновьевич был в учительской, переставлял цветочные горшки на подоконниках и заглядывал под них. А когда мы вошли, опустился на четвереньки и, что-то бормоча, полез под стол.

– Готов, - прошептал Алешка.

– Что? - Бонифаций высунулся из-под стола. - А… Это вы? - повертел головой и вздохнул: - И куда она могла деться?

– Кто?

– Кассета. С генеральной репетицией. Я еще раз хотел ее посмотреть, вставил в камеру, включил и вышел буквально на секунду, - он выбрался из-под стола и полез под столик с аквариумом. - Вернулся, - а ее нет. Это невосполнимая потеря…

– Для всего человечества? - спросил Алешка, видимо, еще не осознав, что пропала-то наша кассета!

– Очень может быть, - высказался Бонифаций кряхтя, вылезая из-под столика с аквариумом.

Ну вот… Все наши труды пропали даром. Операция «Берегись автомобиля!» лопнула и провалилась. Как плохо срепетированный спектакль…

И мы тоже ринулись на поиски. Вскоре в учительской не осталось ничего не раскрытого и не перевернутого. Мы даже аквариум исследовали.

Бонифация очень тронуло, что мы так близко к сердцу приняли его беду. Он стоял посреди комнаты и, безнадежно выворачивая карманы, говорил:

– Спасибо вам… Вы мне очень помогли… Пусть даже и без результата… Но ваше участие смягчило боль утраты… Что ж, придется прогнать спектакль еще раз…

А я подумал совсем о другом. Если кассета не потерялась, значит, она похищена. Кем? Ответ подсказала прочитанная накануне книга по криминалистике: похищена тем, для кого она представляет жизненно важный интерес.

И я приступил к «допросу»:

– Игорь Зиновьевич, посторонних не было в это время в школе?

– Каких посторонних?

– Ну, вроде Вадика-гадика…

– Это кто такой? - показал свою неосведомленность Бонифаций.

– Это господин Майоров, отец нашей Чучундры.

– Ах, Чучундры! - тут он как раз показал осведомленность. - Нет, этот надоедливый, со вздорными требованиями господин сегодня, к счастью, не появлялся. Бродила, точнее - шныряла, его двоечница-дочь.

Все ясно! Она увидела заснятую операцию, все поняла, схватила кассету и помчалась с ней к папочке - предупредить его об опасности.

Впрочем, опасность теперь угрожает не ему. А нам! Если он успел просмотреть кассету…

И мы вылетели из учительской и помчались вниз, надеясь перехватить Чучундру.

В вестибюле мы затормозили возле уборщицы:

– Теть Мань! Вы Чучундру не видели?

– Да шастала тут. Я ее спровадила. Вот оглашенные! - это донеслось уже нам вслед, издалека.

…Чучундру мы не догнали. И когда это поняли, то в том же темпе рванули домой, в родные надежные стены.

– Что с вами? - удивилась мама. - Бармалей гонится?

Она была недалека от истины.

В кольце проблем

Утро вечера мудренее, говорят знающие люди. И первой мыслью у Алешки, когда он проснулся, была:

– Дим! А чего мы боимся? Может, Вадька ни о чем и не догадается. Вернее, не сообразит, что это кино мы с тобой снимали.

– Не сообразит! Вадька хоть и не очень умный, но не до такой же степени. Он тебя узнает. Я же снял, как ты с этим бизнесменом в шарфе договаривался.

Алешка немного сник. А потом опять воспрял:

– Нужно срочно выманить кассету у Чучундры. Может, она еще ее не показывала папашке своему.

Выманить… А как? Эта Чучундра - хитрющая девчонка. Тоже будущий «бю-изнесмен». Свою выгоду не упустит.

– Сменяем на что-нибудь! - подсказал Алешка.

На что? Что у нас есть такое ценное, что может заинтересовать вредную девчонку? И я с надеждой осмотрел нашу комнату. В ней было много ценного, но только для нас с Алешкой. Настольный хоккей с хромыми от сражений хоккеистами. Коллекция машинок. Старая железная дорога с гнутыми рельсами и битыми вагонами. И все прочее - в этом духе.

– О! - вдруг подскочил Алешка. - Придумал! Давай ей нашу машину предложим.

– Жалко…

– А мы ее потом, когда жуликов Бабая разоблачим, обратно конфискуем! Так всегда делается.

– А зачем ей машина? Чтобы во дворе стояла?

– Кататься будет. В школу.

– Она не умеет.

– Дим! Мы ей машину вместе с водителем продадим!

Во дает! Мне даже жалко дядю Федора стало.

– Ну на время, Дим! - разошелся Алешка. - Мы его потом тоже конфискуем.

Его фантазии прервал голос мамы за дверью:

– Эй, вы! Вставайте на расправу! Отец ждет.

Вот и еще проблема! Во влипли! Да ведь нужно и кассету Бонифация выручать…

– Слушай, Лех, - в отчаянии сказал я, - давай удерем, а? Подальше. В Бразилию, к примеру. И года на два. А как все утихнет - вернемся. Нам только рады будут, соскучатся и все сразу простят.

Алешка всерьез задумался, вздохнул и сказал:

– Нечестно.

Ага, зато очень честно дядю Федора какой-то Чучундре отдавать.

– Подъем! - опять позвала мама.

Но наше оперативное совещание еще не закончилось. Мы перешли к очередному вопросу: как выкручиваться с той кассетой, которую мы по ошибке подсунули папе для его генерала?

Ведь если мы признаемся, что ошиблись, папа выведает у нас содержание нашей видеозаписи. И это будет преждевременно. Он посадит нас под домашний арест и не даст довести до конца дело Бабая. Да и Бонифацию кассету надо вернуть…

Алешка по этому вопросу высказался сразу, не раздумывая:

– Скажем: пап, мы хотели тебе похвалиться, как здорово мы сыграли наши дурацкие и козлиные роли в спектакле!

– Ага - и передали кассету почему-то генералу, папиному начальнику.

– Ну и что? Пусть знает, какие одаренные дети у его полковника Оболенского. Так и скажем.

Ну, у папы насчет нашей одаренности наверняка есть свое мнение, немножко другое. А теперь - и у генерала.

– Господи! - воскликнула мама, врываясь в нашу комнату и энергично сдергивая с нас одеяла. - Когда же вы, наконец, пойдете в школу! Отец уже полчаса, голодный, сидит за столом. Ждет, когда вы соизволите выйти к завтраку!

Знаем мы, чего он ждет. Потому и не торопимся.

– Артисты! - завершила мама свою обличительную речь. Из чего мы заключили, что история с кассетой ей уже известна.

Умывшись, мы поплелись на кухню, где папа вовсю наворачивал завтрак. Такой весь из себя голодный и заждавшийся.