Автор неизвестен - Сказ про невероятных лесных жителей и Клеща-Вруна

7. Глава про кресло и других кабинетных жителей.

Ёжик, как и предупреждал, пошёл жаловаться на квакушку другому слуге, у которого обязанностей перед лесными жителями было ещё больше, и ранг которого был выше жабы. Но странную вещь заметил Ёжик: чем больше слуга должен был обитателям служить, тем величественнее и дороже было кресло в его кабинете. В этот раз кресло было таким высоким, глубоким и широким, что Ёжик даже не смог разглядеть утонувшего в нём слугу. И так и не понял, что за зверь разговаривает с ним.

- Здравствуйте! - вежливо произнёс Ёжик в сторону кресла.

- Здравствуйте! - ответило кресло ему.

- Скажите, не могли бы Вы мне помочь? - и Ёжик рассказал об их с Лучиком мечте, и о том, как из-за жабы они не могут её исполнить.

Кресло в ответ покачивалось взад-вперёд, как бы кивая головой в знак понимания, и учтиво слушало, не перебивая. А когда Ёжик закончил рассказ, из кресла метнулась какая-то мохнатая лапка и резво нажала на большую кнопку в грузном телефоне, дежурившим часовым на массивном столе.

В кабинет мигом влетела оса с розовыми полосками, и кресло приказало ей подготовить все бумаги по всем бумагам и пригласить на беседу Жабу Заболотовну. А когда оса полетела исполнять приказ начальства, кресло пообещало Ёжику разобраться с его вопросом самым тщательным образом, и решить проблему Ёжика в максимально короткие сроки - примерно в течение года.

- Ой! - всплеснул лапками Ёжик, - целый год ждать?

- А как Вы хотели, уважаемый!? Вы не представляете себе, какая на нас навалилась нагрузка! Нужно не только внимательно изучить всё дело, но и созвать для коллегиального решения комиссию из полёвки-экономки, белозубой землеройки, парочки серых крыс, дюжины кабинетных сонь и всего лишь одного выхухоля, но зато с двадцатью замами. Собрать же их вместе вызывает большие сложности, потому что на каждом из них лежит серьёзнейшая ответственность по перекладыванию бумаг из одной стопки на столе в другую. А ежели им добавляется ещё работа по перенесению бумажек в соседний кабинет, тогда найти их не представляется возможным, и даже их осы ничего не могут сказать, а только жужжат, что их начальство отправилось куда-то исполнять распоряжение свыше. Но Вы, Ёжик, не беспокойтесь, мы обязательно во всём разберёмся, а ответ вышлем по почте. Так что приходить сюда больше ни к чему.

И кресло дивным образом растянулось немножечко в ширину, так что Ёжик смекнул, что оно дежурно улыбается ему на прощание, и пора выходить.

Но Ёжик бы не был Ёжиком, если бы согласился ждать целый год. Он не очень-то поверил, будто так сложно созвать в одну комнату слуг, работающих под одной крышей, и потому постоянно названивал в болотное учреждение, напоминая о своей проблеме. На том конце провода трубку снимали осы, и жужжали «жжжждите жжже, жжжжжждите!». А потом трубку брать перестали, и Ёжику пришлось обивать пороги. Однако все слуги, и даже, казалось, стены конторы, только недовольно жужжали ему всё то же «жжжжждите жжжже, жжжжждите!».

И всё же настойчивость Ёжика так надокучила осам, жабе и креслу, что вопрос, который должен был решаться двенадцать месяцев, решился за один. Ёжик с нетерпением открыл аккуратненький конверт, и с волнением раскрыл лист, на котором было торжественным шрифтом выведена фраза: «В запросе отказать, потому что Жаба не может быть не права!». И гербовая печать, на которой, как показалось Ёжику, виднелся маленький волосок мохнатой лапы, тонувшей в кресле.

И куда бы Ёжик ни обращался после, где бы ни жаловался, везде происходило то же самое.

- Очень странные дела! - говорил Ёжик за ужином, обсуждая с Лучиком эту ситуацию, - Мы трудимся, мы исправно отдаём часть заработка на нужды айболитов, наставников, гвардейцев и прочих полезных служб. Мы ничего не нарушаем, и перерой хоть всё наше прошлое, а вместе с ним и всё нами нажитое, там не отыщешь никакой крамолы, или ворованного миллиона за диваном. Но вот мы о чём-то попросили слуг, и они нам вместо помощи - запрещают! Так почему же они мешают строить нам наше будущее?

8. Глава о том, как любой лесной ёжик может стать Колумбом и открыть для себя Новый Свет.

На следующее утро Ёжик поднялся раньше обычного и засобирался в дорогу.

- Что случилось? Ты куда? - удивлённым спросонья голосом спросила Лучик.

- Хочу проехаться по нашему краю, и посмотреть, как живут другие светлолесы. Может быть, это только мы с тобой такие невезучие, а всем остальным жабы служат как положено? Если так, поеду прямиком к домоправителю, пусть разбирается лично.

И Ёжик тронулся в путь, забравшись на самокат, и забросив себе на колючки парочку пирожков с грибами, которые состряпала для него Лучик.

Край Светлолесов был очень уютным для жизни. Если бы ты, мой юный друг, превратился на минуточку в жаворонка, и смог бы подняться ввысь так высоко, что тебя бы не видел никто, а ты мог бы внимательно всё оттуда разглядеть, то перед тобой открылась бы шикарная панорама Светлолесья. Ты увидел бы, как матушка Природа заботливо укрыла те благодатные земли роскошным изумрудным одеялом, кропотливо сотканным на небесах. Покров был ровненьким и гладким, словно отутюженным, и такая же аккуратность была и в характере светлолесов. Но где нигде над зелёной равниной возвышался озорной бугорок, или несколько холмов, словно под одеялом спали детки, и выпячивали свои коленки. А там, где леса заканчивались, выглядывали сытые щёчки полей, распаханные морщинками плодородных улыбок. И, конечно, глаза! Ах, эти игривые глаза синих озёр! Большие и маленькие, круглые и раскосые - они спокойно и счастливо смотрели в небо, с благодарностью за подаренную жизнь. А когда светлолесы, изрядно потрудившись, приезжали к озёрам, чтобы наполниться их блаженством, озёрная вода ласково целовала их утомившиеся ступни.

Ёжик с удовольствием путешествовал по родному краю. Знаешь, мой юный друг, я слышал от одного мудрого старика, что те сердца, которые разучились замечать красоту вокруг собственного дома, не почувствуют её и в дальних странах. Потому что могут меняться картинки, но сердце останется пустым. Вот и Ёжик, отложив в сторонку ежедневные заботы, будто заново открывал мир вокруг. Как, как он мог не замечать раньше вот эту милую рощу с невестами-берёзами и женихами-клёнами?! Почему его взгляд так давно не останавливался на цветущих яблочных садах? На кустах сирени и жасмина? Как можно было равнодушно проходить мимо каштановой аллеи? Сколько раз он бежал на работу вдоль вековой дубравы, и могучие дубы, казалось, с молчаливым упрёком смотрели ему вслед. И почему же в сосновом бору он только искал боровики, но не слышал, как звали его деревья, покачивая кронами: «Ёжик, Ёжик, гляди на нас! Мы же созданы для того, чтобы нами любоваться!».