Борис Камов - Сумка Гайдара

Но ведь барак лесника Швайко вообще стоит на холме! Значит, и его не настигла вода.

Перед новым марафоном я присел на пень Аркадия Петровича. Потрогал его бока руками. К ладоням прилипли тоненькие золотые пластинки сосновой коры. Сколько же на этом пне Гайдаром было передумано. Сколько заполнено страниц в тетрадях!

...К усадьбе Швайко я направился самым коротким путем. Пересек «взлетную полосу». И двинулся вдоль стены кустарника, ища глазами дорогу, ведущую к бараку.

Еще издали я увидел крутой скат, где Юра опасался опрокинуть свой «газик», а Василий Михайлович потерял однажды писателя. И услышал голоса. Они доносились сверху, со стороны дома, к которому я направлялся.

Меня охватило беспокойство. Я начал искать какой-нибудь лаз. Не нашел, стал продираться напрямик через кусты и вскарабкался на гору неподалеку от барака. От него тоже остался только фундамент. И я с досадой подумал о своем непоправимом промахе: не сфотографировал дом.

Я обошел со всех сторон площадку, на которой стоял барак. Споткнулся о большой чугунный горшок. Не в нем ли Анна Антоновна варила картошку и кашу для окруженцев? Собрать бы все. Потом ведь тоже не найдешь. Но меня снова отвлекли голоса.

Миновав бывший огород, я углубился в лес, где мы со Швайко искали футбольный мяч Володи, и увидел четыре брезентовые палатки, потухший костер и горку заботливо припасенного хвороста. Поблизости не оказалось ни души.

Пройдя еще немного, я увидел две группы ребят, человек десять. Они копали лопатами землю. А рядом с ними неумело орудовала длинным стальным щупом молодая женщина в спортивных брюках и синей кофточке с погончиками — пионервожатая или учительница.

— Здравствуйте, — негромко сказал я.

От звука моего голоса все вздрогнули, прервали работу, а учительница оставила воткнутый щуп и вынула из карманчика мятую бумажку.

— У нас есть разрешение, — сказала она, приняв меня за неусыпное начальство.

Я не стал читать бумажку. Только спросил:

— Что вы тут ищете?

Учительница повернулась к светлоголовому мальчику с планшеткой на боку.

— Гоша, — попросила она, — объясни товарищу.

Гоша по-военному разгладил складки клетчатой рубахи, поправил ремешок планшета.

— Жил на земле писатель, — начал он, — фамилия Гайдар. Не слыхали?

— Кажется, слыхал. Смотрел в детстве фильм про Тимура. Не его ли?

— Его, — деловито кивнул Гоша. — А в том бараке, мимо которого вы только что прошли...

— Извини, пожалуйста, барака я не заметил.

— Барак снесен, но остался фундамент, — уточнила учительница. Она все же считала меня начальством и немного нервничала. — И вообще, что же мы стоим? Давайте присядем.

Присели.

— В бараке этом в 1941 году жил лесник, — продолжал Гоша, — герой гражданской войны. Вместе с Николаем Щорсом рубил белых. А по соседству, в Гельмязевском партизанском отряде, служил пулеметчиком Аркадий Петрович, тот самый писатель, фильм которого вы видели в детстве. Обстановка в 1941 году была трудная. А у Гайдара была сумка. Не такая, как у меня. Потолще.

— Брезентовая. Из-под противогаза, — заметила учительница.

— Да. От противогаза. И в ней рукописи, — продолжал Гоша. — То есть уже совершенно готовые книги. Их оставалось только напечатать в типографии. Дело в том, что в отряде Аркадий Петрович очень быстро работал. — Гоша разволновался, промокнул вспотевший лоб чистым платком. — Но в отряде оказался предатель. Гайдар понял, что носить при себе рукописи опасно. Могли пропасть. Понимаете?... И Аркадий Петрович отдал их на хранение леснику, чтобы он после войны переслал бумаги в Москву

А лесник тоже погиб, не успев никому сообщить, где тайник. Вот нам и приходится искать.

— Может, товарищу что-нибудь не ясно? — напомнила Гоше учительница. — Рукописи имеют большую художественную и историческую ценность.

— Благодарю, — с трудом вымолвил я. — Мне все ясно. Я только не понял, откуда вы приехали.

— Из Челябинска, — ответила коротко подстриженная девочка. — Мы разносили по праздникам телеграммы, перебирали на овощной базе капусту, сидели с малышами от фирмы «Заря», накопили денег и приехали искать. А до нас тут искали ребята из Архангельска, Перми, Ленинграда, Стерлитамака. Приезжала целая школа вожатых, не помню откуда. А еще приезжают взрослые. Ставят в лесу палатку и копают целый отпуск. Говорят, раньше сердилась милиция. А теперь не сердится. Ей объяснили, что это операция «Сумка Гайдара».

— Полным текстом, — попросила учительница.

— Всесоюзная тимуровская операция «Сумка Гайдара», — повторила девочка. — Штаб ее — Музей Гайдара в Каневе. Только до нас все копали возле дома, где жила группа Орлова, поэтому ничего не могли найти. А Гоша на заседании тимуровского штаба доказал, что искать надо возле дома лесника Швайко.

Я с уважением посмотрел на зардевшегося Гошу: мне бы такого помощника!

— Что-нибудь нашли? — спросил я.

— Пока только две каски, — ответила девочка. — Ложку. Кусок винтовки.

Я поднялся.

— Спасибо. Извините, что отвлек.

— Что вы! Мы были очень рады, — с облегчением произнесла учительница.

— Дядя, а вы художник? — спросил Гоша.

— Почему ты вдруг решил?

— Все художники носят бороду.

— В рисовании, Гоша, я всегда был очень слаб. Больше тройки мне никогда не ставили.

— Кто же вы все-таки? — настаивал он.

— Кто? Старый тимуровец.

Я пожал руку успокоенной учительнице, толковой стриженой девочке и мудрому человеку Гоше. Поклонился остальным ребятам и двинулся в обратный путь.

Теперь я верил в свершимость невозможного. Отыскался Башкиров. Не стал дном моря участок гайдаровского леса, где стояли партизанские землянки, и тот, что примыкал к усадьбе лесника Швайко. Значит, можно создавать новый филиал Библиотеки-музея А. П. Гайдара в Каневе — «Партизанский лагерь». И есть еще надежда обнаружить легендарный тайник.

И если ребята не отыщут до зимы бумаги Гайдара, летом снова еду в Лепляву.

1976; 1978

Леплява—Москва—Звенигород

Все годы на путях-дорогах Гайдара я не расставался с фотоаппаратом.

Я снимал боевых товарищей Аркадия Петровича, которые щедро делились со мной своими воспоминаниями; снимал многих своих собеседников, которые в 1941 году были участниками или свидетелями тех драматических событий; снимал места, где Гайдар жил, работал, воевал.

И когда я стоял возле хаты Степанцов в Лепляве, шел полузаросшими лесными тропинками, разжигал костер в старом партизанском лесу, возле обвалившихся землянок, мне порой казалось, что Гайдар где-то рядом...