Джинн Бёрдселл - Пендервики на Чаячьем Мысу

– Ну что, поехали? – спросил Алек.

– Поехали! – хором отозвались все.

Он чиркнул спичкой о коробок и торжественно поднёс пламя к той части шалашика, где были самые тонкие ветки. Сначала казалось, что ничего не происходит. Потом сразу несколько прутиков засветились красным. Алек осторожно на них подул, чтобы огонь перекинулся дальше, и вдруг шалашик вспыхнул – сразу весь! «Ура» взлетело над костром, «ура» донеслось эхом с соседней террасы, Джейн и Бетти – они же Робинзоны и ковбои – кинулись исполнять победную пляску, Алек подложил в огонь два полена, а Джеффри рывком поднял Скай на ноги, и она прыгала, и плясала, и вопила вместе со всеми, и ни о чём не тревожилась – хотя бы в эту минуту.

Но пора было браться за дело.

Жарить зефир над огнём – искусство. Каждая зефирина должна подрумяниться равномерно со всех сторон до золотисто-коричневого цвета. Если поверхность слегка сморщится или покроется пузырьками – не беда, многим так даже больше нравится. Правильно поджаренный зефир должен как следует прогреться и размягчиться, но ни в коем случае не расплавиться, то есть не превратиться в липкую клейкую массу. Ни одной правильно поджаренной зефирины в этот вечер ни у кого так и не получилось. Некоторые почернели с одного бока, другие со всех боков, третьи вообще не подрумянились – это никого не волновало. Все хватали их с пылу с жару, заглатывали целиком и нахваливали. Про взрослых, ожидавших на террасе, забыли начисто и не вспомнили бы, если бы Туррон не вскричал громовым голосом: «Где наш десерт?» После этого Джеффри и Скай едва успевали курсировать между костром и террасой, а Туррон с тётей Клер уминали жареный зефир с таким же удовольствием, как и все остальные. Хуверу и Псу тоже перепало несколько обгорелых зефирин – раз уж им обоим сегодня не довелось порезвиться у костра.

Когда зефир кончился, а огонь начал угасать, Алек вернулся на террасу к остальным взрослым, а осчастливленные дети подсели ближе к костру. Все молча смотрели на язычки пламени и слушали, как волны мягко шлёпают о берег. Потянуло прохладой, чернота океана стала сливаться с чернотой неба, и высыпали звёзды – сначала несколько штук, потом десяток, потом сотня, потом тысячи и тысячи звёзд, и все они светили и мерцали.

– Давайте загадывать желания, – сказала Джейн шёпотом. – Бог огня нас услышит – и исполнит их.

– Я хочу ещё много-много мячей для гольфа и увидеть лосиху с лосятами, – сонно проговорила Бетти и привалилась к Джеффри. – И ещё рояль.

– Рояль!.. – передразнила Скай. – И что ты будешь с ним делать?

– Бетти, желания загадывают молча, втайне от всех, – сказала Джейн. Кажется, она воодушевлялась всё больше. – А чтобы они сбылись, надо бросать в огонь что-нибудь… лучше всего какие-нибудь частички себя.

– Обрезки ногтей, – подсказал Джеффри.

– Можно… хотя… – Джейн на секунду задумалась. – Есть идея получше! – Вскочив на ноги, она помчалась в дом и вскоре вернулась с большими ножницами. – Волосы!

– Стри-и-ичься? – неодобрительно протянула Скай. – Нет уж. И вообще это смешно. Кому нужны какие-то нелепые желания!

– А мне бы одно пригодилось, – сказал Джеффри.

– Ну и какое?

– Желания загадывают молча, втайне от всех. – Джеффри изобразил Джейн очень похоже.

– Спасибо, Джеффри, – кивнула Джейн. – Стричься не обязательно, хватит маленькой прядки.

– Чур, я первая, – сказала Бетти.

– Сейчас, подожди. Чтобы волшебство сработало, требуется какое-нибудь древнее заклинание, а я его ещё не придумала… – С минуту Джейн сосредоточенно молчала, потом проговорила нараспев:

С этими словами она отстригла одну Беттину кудряшку и бросила её в огонь.

– Хочу рояль! – выкрикнула Бетти, подпрыгивая от волнения.

– Бетти, молча, – напомнила Джейн.

Теперь была её очередь, и она прочитала древнее заклинание особенно выразительно и загадала своё желание – как и положено, молча, втайне от всех.

Потом Джеффри тоже загадал своё тайное желание. Оставалась Скай. Вот только она никак не могла придумать, что бы такое загадать. Вообще-то она не верила ни в какие желания. Даже когда нужно было задувать деньрожденные свечки и при этом что-то загадывать, она обходилась без загадывания, задувала просто так – с семи лет. Но сейчас, когда они потратили столько сил на разведение костра, ей почему-то казалось, что нельзя бросать дело на полдороге, раз все загадывают – значит, все, и она мучилась, и мучилась, и хмыкала, и фыркала, пока Алек с террасы не крикнул, что он уже идёт гасить костёр.

– Ну, Скай! – торопил её Джеффри.

– Ладно, я готова. Джейн, давай, бормочи своё заклинание.

В последний момент, когда Алек уже подходил, Скай успела кинуть прядку своих волос в костёр. Она загадала, чтобы желания всех остальных сбылись. Кроме рояля, конечно.

Как будущий астрофизик, Скай ни капельки не верила в волшебные чары огня. И океана тоже, чем бы он там ни был осиян. Но когда прошла ещё пара дней, а в «Берёзах» всё осталось по-прежнему, Скай порадовалась, что она успела вовремя вмешаться и отменить Беттин рояль. Во-первых, куда его тут ставить? Он же не влезет ни в одну комнату, даже в гостиную. А во-вторых, Скай была стопроцентно уверена, что Бетти скоро потеряет интерес к роялям и продолжит мечтать только о своих мягких игрушках и о Розалинде, как раньше.

Иногда, впрочем, Скай казалось, что если рояль когда-то и улетучится у Бетти из головы, то вряд ли это произойдёт в ближайшие дни. Пока что Джеффри и Алек по очереди учили её играть: то один покажет ей что-то новенькое, то другой. А когда её никто не учил, она просто смотрела и слушала. Если сидеть приходилось слишком долго и ей становилось неуютно, Туррон придумывал для неё разные игры с барабаном и заодно объяснял ей, что такое длительность, отстукивая целые, половинки, четверти и восьмые. И что такое размер – три четверти, четыре четверти. И даже что такое синкопа. Кстати, концерт – это тоже была идея Туррона: он посоветовал Бетти и Джеффри подготовить что-нибудь совместно и накануне отъезда выступить перед остальными. Правда, выяснилось, что сам Туррон не сможет на этом концерте присутствовать, потому что ему надо уехать раньше, но его предложение всем понравилось. Джеффри с Алеком тут же утвердили программу концерта, и репетиции начались. Бетти была счастлива, впитывала всё как губка и никому-никому ничего не рассказывала: ни Джейн, ни тёте Клер, ни даже Розалинде, когда говорила с ней по телефону, ни Скай. Особенно Скай. О своих репетициях Бетти говорила иногда только с Мерседес, своей новой подругой. И это было понятно: Мерседес ведь не будет убеждать Бетти, что она ещё мала для музыки. Или что она не может быть музыкантом, потому что Пендервики вообще не бывают музыкантами. И Мерседес ни в чём таком её не убеждала – наоборот, сказала, что она бы тоже с удовольствием научилась играть на рояле. А Бетти посоветовала ей загадать желание, чтобы бог огня его исполнил. Но поскольку Бетти не смогла припомнить слова древнего заклинания Джейн, Мерседес без особых сожалений отказалась от мысли о рояле и продолжила дальше учиться не падать с велосипеда.