Джинн Бёрдселл - Пендервики на Чаячьем Мысу

Лодка была вся серебристая, с зелёными полосками вдоль корпуса, как на гоночных судах, с кучей циферблатов и переключателей на приборной панели и даже с флагштоком, на котором весело трепетал флаг штата Мэн. Когда Алек велел всем надеть спасательные жилеты – а они имелись на борту в достаточном количестве, всем хватило, – Бетти была в восторге: наконец-то не она одна будет в костюме тыквы! Пристроив футляр с кларнетом между сумками, Джеффри перебрался вперёд, к Алеку. Девочки, все вчетвером, поместились на широкой задней скамье, собаки – посередине. Пока Пёс принюхивался, изучая миллион незнакомых запахов, Хувер носился от заднего сиденья к переднему и лизал в лицо всех, кто не успевал увернуться.

Алек завёл мотор, Джеффри оттолкнулся, и «Бернадетт» плавно двинулась вперёд – сначала медленно, потом, когда пирс остался позади, постепенно набирая скорость – быстрее, быстрее! – и вот уже, держа нос по ветру, они летели навстречу океану, за ними сверкающим шлейфом летела солёная водяная пыль, мягко тарахтел мотор. Это было прекрасно, восхитительно! Когда Джейн принялась выкрикивать какую-то галиматью про «поднять грот-марсель!» и «трави кливер-шкоты!», остальные немедленно к ней присоединились и тоже выкрикивали и хохотали – даже Алек, даже Скай.

Их курс, как выяснилось, лежал на норд-ост, то есть на северо-восток, то есть мимо острова Песчаного. Когда они подошли совсем близко, Алек замедлил ход, чтобы пассажиры могли полюбоваться одинокой заброшенной хижиной. Пассажиры полюбовались – и спокойно отвернулись. Все, кроме Джейн, которая даже встала, чтобы лучше видеть, и так стояла, и смотрела, и смотрела, даже когда остров вместе с хижиной остался позади, превратившись в пятнышко на водной глади, – и то не насмотрелась. И бормотала при этом что-то неразборчивое про Доминика и про гамак. Она даже пыталась забраться на скамейку, чтобы видеть это пятнышко подольше, но Скай стащила сестру вниз, крепко вцепилась в её футболку и больше не отпускала. Кругом давно уже был открытый океан, а быстроходная «Бернадетт» всё мчалась и мчалась вперёд, и это было чудесно. Прямо по курсу показался ещё один остров. Он был больше Песчаного, но ни хижин, ни иных признаков цивилизации на нём не наблюдалось, только серые камни у берега да кривые сосны.

Алек заглушил мотор.

– Теперь смотрите внимательно.

– Куда смотреть? – спросила Скай.

– Увидите.

Джеффри, честно говоря, знал, куда надо смотреть, зато остальным пришлось как следует поозираться. Оглядев весь остров, они переключились на горизонт, потом пытались высмотреть что-то в морских глубинах, потом щурились в небо – и всё это время забрасывали Алека вопросами и восклицаниями. Бетти первая заметила, что некоторые камни на острове какой-то странной формы: они похожи на гигантские толстые сосиски, только остроконечные с одной стороны. И тогда Бетти взвизгнула, а Пёс с Хувером залаяли, и одна из сосисок тряхнула своим заострённым концом и соскользнула с камня прямо в воду.

– Тюлени! – закричала Мерседес. – Бетти, это тюлени!

И точно: несколько десятков внушительных серых тюленей возлежали на таких же внушительных серых камнях и нежились на солнце.

– Из уважения к ним мы не будем подходить ближе, – сказал Алек. – Но мы с Джеффри кое-что для них приготовили. В семье Макгратов, то есть в моей семье, есть одна традиция: мы с братьями её придумали, ещё когда учились в школе, и всегда старались её поддерживать… если, конечно, удавалось раздобыть лодку.

Пока Алек говорил, Джеффри раскрыл футляр и начал собирать кларнет из отдельных частей. А потом Алек нагнулся и достал откуда-то снизу футляр побольше, а из футляра извлёк свой саксофон.

– Уважаемые дамы и собаки, – сказал Джеффри. – Сегодня мы исполним для вас «Фанфары необыкновенному тюленю».

– Приносим извинения Аарону Копленду [21] Одно из сочинений Аарона Копленда, знаменитого американского композитора, пианиста и дирижёра, называется «Фанфары обыкновенному человеку» (1942). , – добавил Алек.

Джеффри и Алек обернулись друг к другу, но сначала не играли, а только кивали одновременно, чётко и коротко: раз, два, три, четыре…

Потом Джеффри прижал кларнет к губам – и волнующая мелодия полилась легко и свободно. Джеффри играл с закрытыми глазами, отдаваясь музыке целиком, вкладывая себя без остатка в каждую ноту, и уже казалось, что ничего не осталось и ноты тоже вот-вот кончатся, но тут угасающую мелодию подхватил саксофон, и она снова окрепла и взлетела над океаном ещё выше, – теперь Алек и Джеффри бережно несли её вдвоём. Девочки сидели не шевелясь, слушали музыку словно впервые в жизни – а может, и правда впервые в жизни, и каждая, уносясь ввысь вместе с мелодией, думала, что вот сейчас всё кончится, потому что больше уже точно выдержать невозможно, – но тут саксофон и кларнет слились в унисон и, повторив мелодию от начала до конца, завершили её так мощно, что, когда последние звуки замерли, с ними вместе как будто замерло всё, весь мир. Все молчали. Скай беспомощно обернулась к Джейн, но та лишь помотала головой: даже у неё не нашлось слов.

Чары разрушила Мерседес.

– Ну почему я не умею играть ни на одном инструменте, а?! – жалобно воскликнула она – и все рассмеялись. Но это был добрый смех, потому что её вопрос был всем так понятен! Джейн сочувственно обняла Мерседес, а Бетти протянула ей губную гармошку: можно же хотя бы попробовать. И Мерседес тут же попробовала – дунула в неё несколько раз сильно-пресильно, в честь тюленей. Но, по правде говоря, к пронзительному визгу, который у неё получился, тюлени отнеслись точно так же, как до этого к волшебному дуэту кларнета и флейты: равнодушно.

Потом Алек объявил, что пора перекусить. Он вытащил из-под сиденья вместительную сумку-холодильник, полную, как выяснилось, сэндвичей с сыром и помидором, лимонада и свежей клубники – всё это вместе просто идеально подходило для скромного полдника посреди океана. Тотчас же появились чайки, которые, как известно, никогда не упустят дармовое угощение, и Скай и Джеффри немедленно поспорили: кто выше подкинет шарик из хлебного мякиша? Но спор ничем не закончился, так как чайки быстро сориентировались и начали пикировать вниз, перехватывая шарики на взлёте, – хотя обезумевший Хувер вставал на задние лапы, прыгал, тявкал и рвался в небеса.

А потом всё-таки оказалось, что пора возвращаться: друг Алека уже ждёт свою «Бернадетт», а бабушка – свою Мерседес. Когда все на прощание помахали тюленям – тюлени снова их проигнорировали, – Алек завёл мотор и направил лодку к берегу.

– Бесподобно, – бормотала Джейн. – Безумно. Божественно. – Она сидела, подставив лицо солнцу, и ветер трепал её развевающиеся волосы. – Великолепно. Волшебно вдохновляюще. И вдохновляюще волшебно!