Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 4 [litres]

– «Не желайте смерти своим врагам, будут жить вечно назло вам!» – пропела Алиса слова известной песенки.

Луиза всегда боялась, как бы с ее детьми чего-нибудь не случилось.

– За столом о смерти не говорят, – тут же изрекла она, словно сообщала очередное правило хорошего тона.

Спустя два часа все трое были готовы к выходу. Поль с рюкзаком за спиной держал в руках обе клетки и дразнил сестру, строя ей рожи.

– Папа прав, ты все ему позволяешь, – заявила Алиса матери.

– Я могла бы наговорить много злых, обидных и несправедливых слов, но лучше не буду отвечать, – все-таки ответила усталым голосом Луиза.

На улице Мюрлен в доме № 12 царила мертвая тишина. Жово с каменным лицом неподвижно сидел на одном краю дивана, вперив глаза в экран. Габен сидел на другом краю с пресыщенным видом человека, который смотрит уже 152-ю серию фильма ужасов. Между ними замер Лазарь.

– Что это у вас? – спросил Поль, входя с клетками в каждой руке на веранду. А сам уже не сводил глаз с экрана.

– «Ходячие мертвецы», садись, – пригласил его Лазарь.

Луиза хотела узнать, где Спаситель, но вытянула только два слова: «В магазине».

– Так вот почему вы смотрите фильм не вовремя?!

Время, отведенное телевизору, было уж точно не 10–12 часов дня. Луиза застыла на миг в нерешительности, но, увидев, что сначала Поль, а потом и Алиса устроились на диване, сказала, что отнесет рюкзаки на второй этаж.

На выходные все они размещались у Сент-Ивов следующим образом: Алиса получала в свое распоряжение диван на веранде, где дули сквозняки, было холодно зимой и жарко летом. Поль и Лазарь делили маленькую комнатку на втором этаже, Жово дремал рядом в кабинете на кресле-кровати, которое чаще всего вообще не раскладывал; Спаситель и Луиза спали в спальне; Габен вместе с зомби устроились на чердаке, и почти в каждой комнате стояло по клетке с хомячком. В доме Спасителя было мало порядка, но зато много света и веселья. Луиза больше всего любила спальню, заставленную книгами по психологии. Спаситель ложился с краю, ближе к двери. Он объяснил Луизе, что этого требует первобытный инстинкт в мозгу мужчин: охотники племени в древние времена защищали вход в пещеру. Спаситель обожал такие объяснения.

Луиза поставила розовый чемоданчик в свой уголок (вполне возможно, в пещере здесь лежали ягоды, а она по своему первобытному инстинкту была собирательницей) и готова уже была спуститься вниз. Но тут ее взгляд упал на тумбочку. Она много раз обещала себе туда не заглядывать и не думать о том, что лежит в ящике. Не открывать этот ящик. И как раз взяла да открыла. Крафтовый конверт лежал на прежнем месте. Два месяца тому назад, воспользовавшись отсутствием Спасителя, Луиза в него заглянула. Сейчас, сама себе удивляясь, она разложила на кровати все фотографии, какие нашла в конверте. Их было штук пятнадцать, и первым она увидела детство: антильское солнце и улыбку Спасителя. Вернее, даже услышала его смех. Озорной смешливый черный мальчишка освещал улыбкой все фотографии. Единственный черный среди белых. Луиза позабыла имена приемных родителей Спасителя, но увидела мадам и месье Сент-Ив на пороге их гостиницы-ресторана «Бакуа» в городке Сент-Анн на юге острова Мартиника. Они стояли в позе гордых тружеников, он добродушный, она сдержанная.

– Надо же! – удивилась Луиза, обнаружив одну-единственную фотографию Спасителя-подростка. Долговязый, еще без мускулов, наработанных в спортивном зале, но уже с широкими плечами. Мрачный-премрачный. Луиза сразу вспомнила афоризм: подростковый возраст – это похороны. Похороны детства. Она подумала об Алисе, с ней стало так трудно уживаться… Но она искала совсем другую фотографию и уже нашла ее: фотографию свадьбы Спасителя. Все в белом и позируют перед домом в колониальном стиле. Два месяца тому назад она лишь бегло взглянула на нее и мгновенно засунула обратно, боясь, что Спаситель ее застанет. Но все-таки взглянула на «соперницу», невесту Изабель Турвиль. Хрупкая, светловолосая, как Луиза, она выглядела такой печальной в этот радостный для нее день.

Луиза стала водить пальцем по рядам. Брат Изабель непременно должен быть на этой фотографии. Она сразу нашла родителей Изабель: грузный, опухший от пьянства месье Турвиль и мадам Турвиль, затенившая лицо полями экстравагантной шляпы. Многих молодых людей можно было принять за брата новобрачной, но Луиза выбрала юношу в последнем ряду, блондина с чуть ли не белыми волосами, который пытался спрятаться за соседа. Гюг Т. – это он?

Луиза собрала фотографии и вложила обратно в конверт, на котором Спаситель написал:

Луиза еще тогда загуглила четверостишие и теперь знала, что это стихотворение Гийома Аполлинера и начинается оно так:

История, которую смотрели на первом этаже, сочилась кровью. Поль просто не верил собственным глазам.

– А почему у них кости видны?

– Они зомби! – сурово объяснил Лазарь.

– А что у них из живота вываливается? – встревоженно спросил Поль.

– Кишки, – отозвался Жово замогильным голосом. – Если развернуть, до нашей лестницы дотянутся. Одному моему приятелю в легионе живот ножом располосовали, так он шел до больнички и держал их в руках, чтобы ногами не наступать.

– Класс, – одобрил Габен с противоположного края дивана.

– Потише, а? Ничего не слышно, – раздраженно одернула их Алиса.

Хотя расслышать можно было только жужжание мух вокруг разлагающихся трупов. Дело происходило на пустыре под ослепительным солнцем, раскалившим десятки брошенных машин. Должно быть, «ходячие» напали на них в поисках свежего мяса. Внутри машин гнили трупы, ожидая – кто знает? – может быть, воскресения в виде зомби.

– А все-таки они живые или мертвые? – продолжал задавать вопросы Поль, которому очень трудно было сидеть и молчать. – А мальчик, он что делает?

Мальчик возраста Поля и даже немного на него похожий крутился вокруг пикапа. Мальчик был сыном героини. Он только что заметил оружие, которое человек на переднем сиденье (мертвый?) прижимал к себе. Ремень безопасности удерживал его в сидячем положении, однако нижней части лица уже коснулось тление, обнажив кости.

– Зачем мальчик подходит? Он же не будет открывать дверь… Нет, нет, не делай этого, – бормотал испуганный Поль, убеждая мальчика с экрана.

– Он сейчас заберет у него оружие, – шепнул ему Лазарь.

– Но этот же очнется! Вы мне скажите, если очнется…